Я вспомнила, как болела в последний раз. Правда, это было давно, но я все еще мысленно могла видеть, как мама сидела у моей кровати, держала меня за руку и напевала мне. Она тогда ухаживала за мной, приносила мне чай, заставляла меня есть и даже приносила мне новые книги.
Это была бо́льшая часть ее существа, и, хотя я часто считала, что мы совершенно разные, в этот момент между нами отчетливо проступило сходство. Я так же стояла здесь, у постели больного, и чувствовала потребность заботиться о нем.
Я принесла из кабинета стул, который поставила у кровати, подложила немного дров в печку, закрыла заслонку и сняла с печки дымящийся чай.
В комнате заметно потеплело. Скоро в ней даже установилась комфортная температура.
Я вернулась в спальню с подносом, поставила его на прикроватную тумбочку рядом с лампой и села на стул.
Теперь я даже была рада, что миссис Кристи дала две чашки. Я налила себе чай, зажала чашку между пальцами, бесцеремонно рассматривая мистера Рида во сне.
До сих пор у меня было не так много времени, чтобы по-настоящему осмотреть его. Но с того самого вальса на балу, с тех пор, как моя душа заставила меня поверить, что мое сердце может биться для него, он предстал передо мной в совершенно новом свете.
Его черты лица были строгими даже во сне. Темные ресницы на щеках, сдвинутые от напряжения из-за лихорадки брови. Прямой нос с небольшим изгибом, делающим его слегка орлиным, но не настолько сильно, чтобы он действительно им был. Его щеки и подбородок выбриты не так гладко, как обычно, а его темные волосы были взъерошенными и липкими от пота. Несмотря на это, в данный момент я находила его явно привлекательным.
Я сделала глоток не очень приятного на вкус чая, так как вероятно это был травяной отвар, затем отставила чашку в сторону и еще раз потянулась за тряпкой, чтобы положить ее мистеру Риду на лоб. Я старалась не касаться его кожи, все же ощущая покалывающее ощущение от волнения в животе.
Ужас охватил меня до самых кончиков ног, когда его веки дернулись. Мысли о побеге заполонили мой разум, но было поздно. Мистер Рид открыл глаза прежде, чем я успела даже пошевелиться, и его взгляд тут же упал на меня.
Он слегка испуганно вздрогнул, однако затем кашлянул и почувствовал на своем лбу тряпку.
Я нервничала, чувствовала себя неуверенно и не знала, чего ожидать. Но я была полна решимости остаться, и опыт до сих пор показывал, что я могла быть упрямее его, если только приложу достаточно силы воли.
Я потянулась за чайником и наполнила вторую чашку, чтобы хоть чем-то заняться и не дать своим пальцам возможности хоть немного дрогнуть.
– Вас не должно здесь быть, – прозвучал голос мистера Рида. Он был низким и хриплым ото сна и простуды. По моей спине тут же пробежали мурашки.
– Помолчите и выпейте это! – строго сказала я, чтобы скрыть наплыв чувств, и протянула ему чашку.
– Я серьезно, Анимант. Вы не должны быть одни в квартире мужчины, – еще раз указал он и не сделал ни малейшей попытки отобрать у меня чашку.
Он назвал меня по имени. Я сглотнула комок, и, хотя это было непривычно, мне не казалось это неправильным. Не как с мистером Бойлем.
– Как вы вошли? – спросил он, не дожидаясь моей реакции, и начал медленно понемногу выпрямляться. Он был одет в простую, неаккуратно застегнутую льняную рубашку.
Я оторвала взгляд от него и направила его на темную поверхность чая в моих руках.
– Через дверь, – тихо ответила я весьма расплывчато, но мистер Рид кивнул, и на его лице появилось выражение понимания.
– Конечно, – пробормотал он. Я воспользовалась моментом, когда он был занят своими мыслями, чтобы подать ему чашку, которую он взял у меня бессознательным движением.
Только когда он взял, он посмотрел на нее и недовольно сдвинул брови.
– Выпейте, – еще раз указала я, и в этот раз он сделал это.
Он поднес ее к губам, выпил все содержимое чашки сразу, а потом с отвращением вернул мне.
– Фу, что это за варево? – спросил он, и мне пришлось подавить улыбку. Его волосы торчали в разные стороны, лицо все еще было бледным, но из-за перекошенного рта он выглядел очень оживленно.
– Я не знаю. Это от миссис Кристи. Она сделала вам несколько бутербродов и суп, – сообщила я и повернулась к подносу рядом со мной, чтобы еще раз наполнить его чашку.
– У меня нет аппетита. И будет лучше, если вы сейчас уйдете, – возразил он. Я глубоко вдохнула, чтобы набраться храбрости, и была полна решимости не уступать ему.
– Я не уйду, пока вы не съедите что-нибудь, – озвучила я условие, решительно приподняв подбородок и сжав губы.
Мистер Рид на мгновение прикрыл глаза и фыркнул.
– Вы невероятный упрямец, который действует мне на нервы, – проворчал он, хотя его слова звучали очень грубо, это все же означало, что я уже почти победила. Снова.
– Я просто сочту это за комплимент, – ответила я более находчиво, чем ожидала, и мистер Рид снова обратил свой взгляд на меня.
Свет лампы заставил его глаза казаться мягкими шоколадно-карими, в уголке рта пряталась усмешка, и он слегка покачал головой. Я не успела отвести взгляд, и вся моя кропотливо возведенная уверенность в себе просто развалилась при взгляде, который он мне подарил. Мой пульс слишком участился, кровь хлынула через уши, желудок заурчал, а сердце охватило пламя.
И с этого момента я поняла, каково это – быть влюбленной.
Глава двадцать седьмая, в которой мы пили чай
Мистер Рид расправился примерно с половиной супа и даже дважды укусил бутерброд, прежде чем медленно провалился в сон.
Я оставила его, почувствовав чуть ли не облечение от того, что мне больше не нужно держать маску строгости, и снова положила ему прохладную тряпку на лоб. Затем я бесшумно встала, взяла книгу мистера Рида, которая лежала рядом с ним на кровати, и потушила лампу. Чтобы сохранить тепло еще на некоторые время, я разожгла огонь в печи и наконец покинула квартиру через запретную дверь.
Медленно я закрыла за собой ее, повернула в замке ключ и оставила его там.
Я еще раз вздохнула, спрашивая себя в сотый раз, как такое случилось. Мое сердце быстро стучало, ноги были ватными, и я прислонилась головой к двери.
Как назло, именно мистер Рид. Как нелепо.
Он был ворчливым и невежливым, имел склонность к резким комментариям и злорадству, и он был эксцентричным чудаком до мозга костей. Он был неисправим и неорганизован и совершенной противоположностью того, что я себе представляла.
И все же это больше нельзя было отрицать. Я чувствовала покалывание в животе, из-за которого не могла есть, и моя голова уже не могла прекратить вызывать воспоминания о его глазах. Его веселые взгляды, скрытая улыбка, как он смотрел на меня поверх очков.
