Клэр была потрясена. В глубине сознания она понимала: Данрох и Малкольм – ее судьба.
Черт побери, в глубине души она уже задавалась вопросом о том, любит ли он ее. Нет, это в ней говорит романтик, та сторона ее натуры, которая смотрела все до единой экранизации «Гордости и предубеждения» и которая время от времени запиралась в своей комнатке, чтобы почитать сочный любовный роман. Но Ройс прав. Между ними возникло некое единство еще с того мгновения, когда Малкольм схватил ее в магазинчике. После чего события начали развиваться со стремительной быстротой.
По словам МакНейла, Древние не возражали против ее присутствия на Айоне. Но откуда им знать о ней! Малкольм видел в ней испытание для его души. Ройс посчитал ее испытанием для его верности Братству и решимости сдержать обет. Но разве это не одно и то же?
Так или иначе, но роль чьего-то испытания ее не слишком вдохновляла.
– Кстати, а как эта страница попала в твою лавку? – прервал ее размышления Ройс.
Клэр напряглась. Не взбреди кому-то в голову, что страница в ее магазинчике, разве ворвалась бы к ней Сибилла, разве встретилась бы она с Малкольмом, разве попала бы в горы Шотландии XV века?
Истина же состояла в том, что им было даже неведомо, хранилась ли пресловутая страница в ее доме. Правда, Малкольм почему-то был уверен, что она у Эйдана, который нашел ее среди книг в магазине.
– Тебе известно, кто именно распустил слух о том, что страница находится в моем доме?
Вопрос дался Клэр нелегко. Однако у нее уже возникло подозрение.
– Будем надеяться, что князь тьмы не имеет к этому отношения, – уклончиво ответил Ройс.
– Он использовал Мейрид, чтобы причинить боль Брогану и заманить в ловушку Малкольма. – При этой мысли Клэр сделалось не по себе. – Но зачем ему я? Ведь мы с Малкольмом едва знакомы.
– Ты его любишь. Он поклялся защищать тебя. Если он полюбит тебя, тобой можно воспользоваться так, как Мейрид.
Клэр почувствовала, что ее начинает бить дрожь.
– Ты не можешь помочь Малкольму. Ты лишь ослабишь его. Стоит ему начать опасаться за твою жизнь, как все потеряно. Он Магистр, Клэр, и должен жить и сражаться в одиночку.
Клэр не знала, что и думать. Как было бы прекрасно, если бы Малкольм любил ее, заботился о ней. Это желание еще больше окрепло в ней после прошлой ночи.
– Как и ты, – прошептала она.
– Если ты по-настоящему любишь его, – перебил Ройс, – то, когда придет время, ты вернешься туда, откуда пришла.
С этими словами он пришпорил лошадь и рванул вперед, оставив Клэр одну среди воинов.
Несколько часов спустя, когда солнце опустилось низко, готовое в любую минуту скрыться за отрогами западных гор, Малкольм приблизился к Клэр.
– Замок Оу вон там, внизу, – сообщил он, удерживая на месте горячего скакуна. – Ты, должно быть, устала. Если Эйдан позволит, мы заночуем возле его стен, снаружи.
«Похоже, он больше не сердится на меня за то, что лезла со своими советами», – с облегчением подумала Клэр.
– У меня сильно болят ноги, – призналась она, останавливая лошадь.
Путь через перевал показался ей бесконечным, растянувшимся не на несколько часов, а на несколько дней. Она жутко устала сжимать ногами бока лошади, тем более после бурной ночи любви. Тело словно просило пощады и ныло от изнеможения.
В конце концов, путешествию предшествовала бессонная ночь. Клэр понимала: ее усталость носит не только физический характер. Каждый новый день приносил с собой новые испытания. Совет Ройса следовало расценивать как серьезное предостережение. Ей лучше не настраивать его против себя. Им вообще желательно держаться вместе.
– Не сжимай так сильно ногами бока лошади, красавица, – посоветовал Малкольм.
Клэр тотчас заподозрила, что в этот момент он подумал о том, как сильны ее ноги.
– Это рефлекс. К счастью, мой славный скакун не слишком обращает на меня внимание, – пошутила она, не в силах выбросить из головы то, что сказал ей Ройс.
– Броган учился ездить верхом на Святом, – улыбнулся Малкольм.
– Вы так его зовете? – улыбнулась Клэр и погладила конскую шею.
– Да, Святой Уилл, ведь он бережно относится к своему всаднику.
Клэр посмотрела на шею коня и задумалась. Перед ее мысленным взором тотчас всплыли все случаи, когда Малкольм проявлял о ней заботу – с той самой минуты, как они с ним встретились. Его судьба не вызывала сомнений. Он был Магистр, призванный защищать таких, как она, и сражаться со злодеями вроде Морэя.
И безусловно, роман с ней ослабит его, сделает уязвимым для врагов. Что ж, в этом отношении Ройс безусловно прав.
Клэр медленно подняла голова и посмотрела Малкольму в глаза.
– Я никогда не стану с тобой спорить.
Малкольм вопросительно посмотрел на нее, и Клэр закусила губу.
– Особенно после той ночи. Я знаю, ты читаешь мои мысли. И потому знаешь, то, что произошло между нами, для меня серьезно. Но независимо от того, что я говорю или делаю, ты должен доверять мне. Я действительно твой союзник и друг, Малкольм. Я желаю тебе только самого лучшего.
– Друг? – переспросил он. – Союзник? Что за глупости нашептал тебе Ройс?
Клэр вспыхнула.
– Я не хочу, чтобы из-за меня ты утратил силу. Малкольм широко раскрыл глаза.
– Ты делаешь меня сильнее, Клэр. Ты – моя женщина.
Она не собиралась спорить с ним или в чем-то разубеждать. Тем более что не была уверена, хочется ли ей этого. И вообще, какая разница, что сказал Ройс.
– Если я твоя женщина, разве ты не ждешь от меня преданности?
– Жду. И ты верна мне. Я ведь слежу за твоими мыслями.
Странно, но его слова не вызвали в ней раздражения.
– Прости, что стала давать тебе советы в отношении Эйдана, – сказала она. – Я не хотела тебя обидеть. В моем времени женщины постоянно указывают мужчинам. В доме чаще верховодят жены.
Малкольм хмуро улыбнулся.
– Ты права, – произнес он, когда мимо них проехал последний воин.
– Местные женщины тоже верховодят мужьями?
– Нет. Я о другом. Я хотел ворваться в Оу с мечом наголо. Вместо этого я со всей любезностью попрошу его вернуть мне страницу.
Клэр расплылась в довольной улыбке. Он передумал, и все благодаря ей!
– Представляю, как он удивится тебе и без всяких колебаний вернет страницу.
Лицо Малкольма тотчас приняло мрачное выражение.
– Она нужна ему самому. Или – кто знает? – Морэю. Радости Клэр как не бывало.
– Ройс с тобой не согласился бы. Он утверждает, что Эйдан – хороший человек.
