Вид был больной, а все потому, что прошлой ночью она чуть было не отдала богу душу.
Клэр поспешила отвернуться от зеркала. Натянув на ноги ковбойские сапожки, она поспешила по лестнице вниз. В зале оказалось пусто. После ночного дождя горное утро было сырым и зябким. Запах летнего дождя, свежих цветов и мокрой травы был сильным и терпким, но и он был бессилен избавить ее от гнетущего чувства, гнездившегося где-то глубоко внутри.
Клэр остановилась. Малкольм и Ройс настолько увлеклись поединком, что она решила, будто они просто оттачивают свое мастерство. Однако, понаблюдав сначала за Малкольмом, а потом и за Ройсом, сделала вывод, что оба не на шутку разъярены. Потому что если это пробный поединок, то какова тогда для них настоящая схватка.
Каждый явно намеревался одержать победу над соперником. Она могла лишь догадываться, отчего рассвирепел Ройс, но и Малкольм выглядел как настоящий безумец. Терзаемая дурным предчувствием, Клэр устремилась к ним.
Удар следовал за ударом, выпад за выпадом. Рубашка Малкольма, темная от пота, прилипла к разгоряченному телу, подчеркивая рельеф его мускулистой груди и рук. Длинные, до плеч волосы были влажными и отдельными прядями липли к потному лицу.
Ройс выглядел не лучше.
Клэр была уверена, что причиной ссоры, приведшей к поединку, были события последней ночи. По-хорошему, Малкольм должен уступить. Или он забыл, что, когда ему было девять лет, Ройс заменил ему отца. Клэр был понятен гнев Ройса. Старый горец боялся за судьбу племянника.
Заметив ее присутствие, Малкольм обернулся на Клэр. Воспользовавшись моментом, Ройс ловко выбил из рук противника меч и приставил клинок к его горлу.
Малкольм запрокинул голову назад, признавая свое поражение. Правда, вид у него был злющий.
– Ройс! – выкрикнула Клэр. Услышал ли Малкольм ее мысли? Вряд ли в намерения Ройса входило убивать собственного племянника!
Горец что-то прорычал и, с силой размахнувшись, метнул меч в землю, где тот застрял клинком. После чего, смахнув с лица мокрые от пота волосы, решительным шагом прошел мимо Клэр.
Малкольм наклонился, чтобы поднять свой меч. У Клэр отлегло от души. И хотя она была готова броситься в его объятия, тем не менее предпочла не торопиться.
– С тобой все в порядке? – спросила она, заметив, что клинок Ройса оставил на горле Малкольма тонкую красную полоску.
Малкольм выпрямился и сунул меч в ножны. Затем убрал влажные волосы со лба, длинные пряди заложил за уши. Он даже не посмотрел в ее сторону. Клэр охватила нервная дрожь.
– Малкольм! Что с тобой? – крикнула она.
Наконец он поднял на нее взгляд.
– Ты что имеешь в виду? Это мне следовало поинтересоваться, что с тобой.
Клэр напряглась.
– Я… я здорова… немного расстроена… немного напугана… но со мной все в порядке. – Она обхватила себя за плечи. – Ройс взъярился из-за вчерашнего, я правильно поняла? Он не понял, что произошло?
Малкольм вздрогнул и поспешил отвести взгляд в сторону. Клэр успела заметить на его лице отвращение.
– Я не желаю обсуждать, что произошло прошлой ночью! И пожалуйста, не пытайся выгородить меня!
– Это почему же! – пылко отозвалась Клэр. – Я всегда буду защищать тебя, потому что ты самый достойный из всех, кого я встречала! Прошлой ночью восторжествовали честь и достоинство!
Малкольм смерил ее колючим взглядом, но тут же смягчился.
– Пора обедать, – бросил он и прошел мимо.
– Нам нужно с тобой поговорить! – воскликнула Клэр, схватив его за влажный рукав, но тот выскользнул из ее хватки. – Малкольм, мы не можем делать вид, будто ничего не случилось! Этой ночью я едва не потеряла тебя! Да я сама едва не умерла!
– Почему ты не оставишь меня в покое?! – крикнул Малкольм. – Я же здесь, я живой! Вот он я! И ты тоже!
– Как я могу оставить тебя в покое? Морэй чуть было не сделал из тебя демона. Прошлой ночью я была готова умереть от счастья в твоих объятиях! – дрожа всем телом, закричала Клэр.
Малкольм глубоко вздохнул, и на какой-то миг Клэр подумала, что сейчас он оттолкнет ее. Но он лишь осторожно высвободил руку.
– Вчера ночью ты чуть не умерла. Ведь я забрал у тебя почти все силы.
Поскольку он больше ничего не сказал, Клэр прошептала:
– Ты едва не умер. Но ты должен жить. Любой ценой, – и, немного подумав, добавила: – Ты же превозмог себя. Так или иначе, но ты смог себя превозмочь.
Лицо Малкольма сделалось каменным. Он продолжал молчать, словно ему не хватало воздуха.
– Смог, – наконец выдавил он. – Я ощутил, что ты покидаешь этот мир, и усмирил живущего во мне зверя. Пока что усмирил.
– Ты выбрал добро, а не зло! – прошептала она. – Так что есть надежда!
– Просто мне уже было нечего у тебя взять! – прорычал Малкольм.
Его слова обожгли ее, как удар плети.
– Не смей так говорить!
– Ты что, не желаешь знать правду? Внезапно Клэр прониклась к нему состраданием.
– Мне понятен твой гнев, – прошептала она. – Понятно и то, что произошло прошлой ночью. И ты знаешь, что мне это все понятно. Я каждую секунду чувствовала твою жажду, и она разжигала во мне мою собственную. Я была готова умереть ради тебя. Кто же, изведав хотя бы раз, откажется от такого безумного секса, такого невероятного экстаза? Я его испытала. Да, я знала, чем рискую, я все равно поддамся соблазну в другой раз. Ты необычный! Самой судьбой ты обречен творить добро, а не зло. В самый последний момент ты победил Морэя. Ты победил, Малкольм.
Ее слова еще больше разъярили его.
– Тебе нужно бояться меня! Я никого не побеждал! Хочешь пробудить во мне воспоминания? Стоит мне посмотреть на тебя, как я вижу тебя такой, какой ты была прошлой ночью, – на грани смерти, но с лицом искаженным страстью, – и чувствую, как ты вливаешься в мои вены. Чувствую даже сейчас!
Клэр отпрянула. Похоже, после вчерашней ночи все стало другим. Малкольм не владел собой, она же говорила чересчур свободно, увлекаясь подробностями. Она застыла в растерянности, не зная, что сказать.
– Да, я все еще помню твой вкус, Клэр. Но вижу, тебе хочется «поговорить». Прекрасно, давай поговорим. Я был близок к тому, чтобы стать демоном. Может быть, я уже им становлюсь. Ты желаешь продолжить этот разговор? – С этими словами он зашагал к замку.
Клэр наивно надеялась, что в свете дня к ней вернется прежний Малкольм. Судя по тому, как он зол, собственная судьба ему небезразлична. Пока это так, они в силах победить происки зла. Правда, теперь им владеет страх. Клэр никогда не думала, что Малкольм способен чего-то бояться, но сейчас он боялся самого себя.
Услышав ее мысли, он обернулся:
– Я зол, Клэр. Да, и мне страшно. Советую тебе держаться подальше от меня. И вот еще что – не будет никакого «мы». С Морэем я буду биться один.
