– Я бы сразу понял, что ты в замке, – произнес он. В голосе его слышался вызов. – Ощутил бы твою целительную силу, твою чистоту, твою красоту… твою страсть.
Элли вздрогнула. Стоило ему произнести эти слова, как эта самая страсть тотчас дала о себе знать.
– Да, ты точно знал, что я в замке, потому что вошел с таким видом, точно муж в спальню к жене.
Ройс пристально смотрел на нее. Глаза его сияли расплавленным серебром.
– Не думаю, чтобы я забыл эту дату.
Элли растерялась – что он хочет этим сказать?
– Я оставил тебя в своем доме шестого сентября две тысячи седьмого года. Этот день мне никогда не забыть.
Элли встала со ступеньки и обхватила себя руками. Она была серьезна как никогда и со всей остротой ощущала возникшее между ними напряжение. Даже не прикасаясь к его руке, она, казалось, слышала его пульс.
– Теперь мне понятно, потому что когда ты вошел, то сразу поздоровался со мной, как будто совсем не удивился моему присутствию.
– А ты была рада меня видеть?
Элли кивнула и задумчиво улыбнулась.
– Я не могла дождаться той минуты, когда увижу тебя. Хотелось убедиться, что ты мне не привиделся, хотелось, чтобы ты заключил меня в объятия, хотелось разделить с тобой постель, – добавила она еле слышно.
Его глаза сверкнули.
– Ты не знала, что я буду другим, из будущего?
– Поначалу я растерялась – но твоя аура была точно такой, что и сейчас. Правда, волосы были острижены коротко, и ты выглядел старше – но все равно это был ты…
– И? – спросил он, полагая, что она недоговаривает.
– Ты предложил мне поужинать. Я отказалась. Ты отпустил экономку. Я поинтересовалась, нет ли у тебя брата. Ты ответил, что нет. И тогда я спросила, не ты ли спас меня накануне вечером?
Ройс застыл на месте, сделавшись похожим на мраморную статую. Впрочем, нет, он был сделан совсем не из камня. Ибо аура его полыхала алым огнем желания, которое к тому же заставляло топорщиться подол его рубахи.
Но он даже не шелохнулся. Элли почувствовала, как у нее между ног стало влажно.
– Ты взял у меня из рук бокал и сказал, что я слишком много говорю. – Голос ее предательски дрогнул. – А потом добавил, что хотел меня все пятьсот семьдесят семь лет.
Ройс хмыкнул.
– И? – спросил он ее, что называется, в лоб.
– Ты обнял меня – и поцеловал, жадно, как может целовать только любовник. В следующее мгновение я была прижата спиной к стене, ты поднял мою ногу, а у тебя… треснули брюки, – выпалила она на одном дыхании.
Он смотрел на нее в упор – как и она на него.
– Скажи, – произнес он после долгой паузы, – какое наслаждение я тебе подарил?
– Огромное! – прошептала она. – Какого не дарил мне ни один мужчина. Мы с тобой занимались любовью прямо в зале, у стены, затем ты перенес меня к себе в постель, где мы любили друг друга всю ночь напролет.
Губы ее произносили эти слова, а сердце тем временем было готово выскочить из груди.
– Я кончила не меньше десятка раз, ты тоже.
Ей было слышно его надрывное дыхание.
– И в середине ночи, – продолжала Элли, – ты заключил меня в объятия, улыбнулся, и мы с тобой говорили. Ты поведал мне про Братство и про Магистров.
Ройс одарил ее недоверчивым взглядом.
– Я разговаривал с тобой в постели?
– Да, почти целый час, – подтвердила Элли.
Он отвернулся от нее, потрясенный таким признанием.
Элли тем временем попыталась собрать остатки самообладания – что было нелегко, если учесть, как остро реагировала она на его похоть, которая не уступала ее собственной.
– Ты был очень даже разговорчивый – в отличие от тебя нынешнего. А еще ты не боялся улыбаться!
Он повернулся к ней – в глазах его застыл вопрос.
– Это правда! – воскликнул он.
Элли кивнула.
– Подозреваю, я не первая женщина, с которой ты вел разговоры в постели.
– Постель существует для того, чтобы в ней спать или любить женщину. В постели не ведут разговоры.
Теперь настала очередь Элли удивляться.
– То есть до меня ты ни разу не разговаривал с женщиной в постели.
– Никогда, – резко бросил он, а затем, залившись краской, поинтересовался: – Я, случайно, не говорил, что люблю тебя?
Элли остолбенела.
Впрочем, ответ на этот вопрос был ему известен, потому что лицо его приобрело прежний цвет.
– Я не произносил таких слов.
Это была малоприятная правда, и подтверждать ее не хотелось.
– Нет, не произносил, даже когда умирал. Но в них не было надобности. Потому что любовь была написана в твоих глазах.
Ройс тряхнул головой.
– Неужели я к старости стал таким идиотом!
Эти его слова задели ее за живое.
– Ради бога, Ройс, разве это плохо – любить кого-то? Это не глупость, это прекрасно!
– Да, для обыкновенного человека.
Элли не сразу нашлась с ответом.
– У Малькольма есть Клэр.
– И я каждый день молюсь, чтобы она не страдала из-за этого. Я каждый день молюсь о том, чтобы Малькольм не пожалел о своем выборе! – воскликнул он.
Элли тотчас почувствовала, как в этот момент мысли его унеслись к юной женщине с огненно-рыжими волосами.
– Это все из-за Бридге?
Ройс сверкнул очами.
– Я дал обет. Я следую Кодексу. В моей жизни нет места глупым чувствам!
Элли покачала головой:
– Раньше я поняла, что ты боишься меня из-за того, что случилось с ней. Но ведь я не она! Я сильная! И если только из-за этого ты пытаешься избегать меня…
– Ты мне не жена, – перебил он ее, – и даже не возлюбленная – и тебе никогда не быть ни той ни другой! – бросил он ей в лицо.
Элли отпрянула, задетая его словами до глубины души. Ведь он любил свою жену! И хотя Элли было страшно подумать, через какие ужасы прошла Бридге, хотя все это случилось восемь веков назад, ей было неприятно, что Ройс когда-то любил жену и вот теперь наотрез отказывается отдать свое сердце ей.
– Моего сердца тебе не видать, даже не мечтай! – добавил он.
От этих его слов сердце ее сжалось, и Элли прижала руку к груди. Боже, неужели ему невдомек, как он жесток с ней?
– Ты целительница, Эйлиос, – добавил он, превозмогая свой гнев, – и ты принадлежишь миру, и никому больше.
Элли вздрогнула. Впрочем, он прав. Такова ее судьба. С этими словами Ройс резко развернулся и зашагал прочь. Она же осталась сидеть, дрожа в лучах рассвета.
