В последние несколько недель у них были посетители. Они провели несколько званых ужинов. У Тайрела были социальные обязанности, от которых он не мог уклониться, и, к удивлению Лизи, никто не смотрел на нее косо.
Хотя ее представили как гостью, все знали, что она — мать Нэда и открыто живет с Тайрелом. Но к Лизи не было никакого презрения, ее приглашали в гости в соседние дома в ответ на ее гостеприимство. Тайрел поощрял ее так делать.
— В Лимерике я в немилости. Но здесь никого не заботит мой статус, — сказала она однажды ночью Тайрелу, лежа в его объятиях.
— Почти все, кто заходил в гости или на ужин в Уиклоу, имеют любовницу. Мы не исключение, а правило.
Лизи знала, что неверность быстро распространялась в высшем обществе, но она не верила в это раньше.
— Но я живу с тобой, в твоем доме.
— И ты под моей защитой. — Тайрел пристально посмотрел на нее, погладив по щеке. — У лорда Робьезона три внебрачных ребенка, и все они живут с ним под одной крышей с его двумя законными дочерьми и женой. Да, я знаю, что он не держит там свою любовницу. У нее свой собственный дом.
Лизи вспомнила леди Робьезон, тучную, хорошенькую, полную жизни женщину, которая ей нравилась.
— И леди Робьезон, кажется, не возражает, — пробормотала она, удивляясь этому.
— Она знаменита своими любовниками.
Лизи уставилась на него, и он уставился на нее в ответ.
Наконец Тайрел нарушил молчание:
— Может быть, так поступать неправильно, но это реальность времени.
Лизи пристально посмотрела на него. Неужели он тоже, как и она, морально осуждает их связь? Она знала его достаточно хорошо теперь и понимала, что он не одобряет супружескую измену и что он не обрадуется, если сам нарушит свой собственный код.
— И мы как остальные.
Тайрел отвел взгляд:
— Да.
Лизи не стала добавлять: «Но это не делает нам чести». Она прижалась к нему, несчастная и обеспокоенная. Было много моментов, когда можно было не думать о будущем, но внезапно оно вмешивалось.
Тайрел обхватил ее лицо руками:
— Ты счастлива здесь, в Уиклоу, Элизабет?
Лизи застыла, ее сердце учащенно забилось, она хотела сказать ему, как сильно она его любит, и всегда будет любить, что бы ни произошло. Она кивнула, думая только о нем.
— Да. Ты делаешь меня более чем счастливой, Тайрел.
Он улыбнулся, подвинувшись к ней, и вошел в нее, но, когда она посмотрела на него, в его глазах была какая-то тень.
Лизи не в первый раз замечала эту тень — и не в последний. Лизи интуицией любовницы чувствовала, что Тайрела что-то беспокоит. Она волновалась о будущем, но его волнение было точно другого характера. Она сказала себе, что он думает о серьезных государственных делах.
И реальность сейчас снова вмешивалась в виде другого посетителя. Она с таким нетерпением ждала, что проведет день с Тайрелом. Она смотрела, как карета минует озеро и фонтан. Она была большой, на шесть человек. Лизи почувствовала тревогу.
Она поняла, что это не обычный соседский визит. Хуже того, карета была очень знакомой. Когда ее дверцу открыл кучер в ливрее, она уже знала.
Лорд Хэррингтон покинул «Адар» в такой карете.
Невозможно. Его не ждали; он был то ли в Лондоне, то ли в своем летнем доме в графстве Лейк.
Это какой-то посыльный, не так ли?
Но посыльный никогда бы не приехал в такой карете, и она понимала это.
И Лизи узнала стройного джентльмена, выходящего из кареты, его уверенную осанку нельзя было ни с кем спутать. Лизи вскрикнула и отступила за занавески, инстинктивно опасаясь, что ее заметят.
Лорд Хэррингтон был здесь.
Лизи онемела от страха. Огромные часы, которые тикали каждую секунду ее жизни в ее голове, внезапно остановились.
Лизи снова захотела их услышать, словно это была лучшая вещь. Она хотела затрясти их, перевернуть, подбросить. Вместо этого в растущей панике она распахнула балконную дверь и выбежала на улицу. Она застыла у каменных перил и, вцепившись в них, наклонилась вперед.
Тайрел стоял на ее стороне озера с садовником, всего в двух шагах от дороги, и смотрел на карету. Лизи не могла разглядеть выражение его лица, поскольку он был слишком далеко.
Хэррингтон увидел его, он помахал ему и пошел в его направлении.
Тайрел в ответ поднял руку.
Не дыша Лизи наблюдала, как Хэррингтон целенаправленно приближается. Тайрел пошел к нему навстречу. Через минуту мужчины обменялись рукопожатиями. Хэррингтон по-отечески похлопал Тайрела по спине.
Лизи выдохнула, закрыв рот рукой, чтобы ее не было слышно. Что ей сейчас делать?
— Лизи!
Лизи обернулась на голос сестры. Джорджи стояла на пороге гостиной.
— Только что приехал лорд Хэррингтон!
Лизи удалось кивнуть.
— Я знаю.
— Что нам делать? Что же нам делать?
Впервые в жизни в голосе Джорджи звучала паника. Ее инстинктом было убежать, спрятаться.
— Не знаю.
— Ты не можешь здесь оставаться!
Лизи начала думать. Она не была невестой хозяина этого дома, несмотря на то что Тайрел притворялся, будто это так, несмотря на уважение, которое выказывали ей слуги и все их соседи. Она была всего лишь любовницей Тайрела, мужчины, который скоро зайдет в дом со своим тестем.
Она пробежала через террасу в дом, к Джорджи. Они стремительно промчались через восточное крыло, но Джорджи схватила Лизи за запястье, остановившись.
— Твоя комната в западном крыле! — воскликнула она.
Лизи посмотрела на нее, почти без чувств.
— Джорджи, я не пойду в хозяйскую комнату!
Джорджи кивнула:
— Ты права. Тебе лучше быть в моей комнате. О, почему он не сообщил!
— Я скажу тебе почему, — отрывисто проговорила Лизи. — Лорд Хэррингтон не сообщил, потому что слухи настигли его в Лондоне. Он хотел застать нас с Тайрелом врасплох, хотел увидеть, что мы живем вместе открыто. — И внезапно ей захотелось разреветься. — Он здесь только по этой причине.
Будущее, о котором она отказывалась думать, стало настоящим.
Глава 19
Максимальная жертва
Комната Джорджи была напротив детской. Лизи и Джорджи вбежали в ее комнату, и Лизи повернулась к сестре, посмотрев ей в лицо:
— Почему ты молчишь? Я знаю, о чем ты думаешь!
Джорджи глубоко вздохнула:
— Я думаю, что это так странно.
