– Так не пойдет, – решила Нарцисса. – Темнота может сыграть против нас.
Она призвала из вселенского субстрата энергию абсолютного нуля, и вокруг вскипели ионы.
– Да будут звезды, – приказала врач-архимаг.
И небо наполнилось великолепием: появились звезды и туманности, в свете которых Кошка разглядела вокруг черные древесные силуэты.
Из потайного кармана жакета Нарцисса достала прутик и одной рукой разломила его надвое.
– Больше света!
Листья на деревьях вспыхнули, будто лампочки накаливания. Ослепленная Кошка прикрыла глаза локтем.
– Тише… тише… ш-ш-ш, да… вот так, – успокаивала Нарцисса листья, будто пугливую лошадь.
Когда Кошка открыла глаза, вокруг сгустились сумерки. Она сморгнула выступившие от боли слезы и остаточное изображение.
– Да будет луг.
Деревья отодвинулись на добрые два полета стрелы, и на их месте осталась лужайка с невысокой травой, в которой пестрели желтые полевые цветы.
– Вот наш операционный театр, – пояснила Нарцисса. – Теперь посмотрим, как нам удастся прооперировать.
Кошка подняла посох повыше и услышала, как он глухо стукнулся о железо – в том месте, где было звездное небо. Позади возвышалась каменная стена с темным проходом посредине – очень узким, на одного. Через проход было видно темноту, погнутые рельсы, раскуроченные вагоны. Кошка встала перед вратами и спросила:
– Мы в Эмпирее?
– Нет. То есть да, в некотором роде. Но не совсем. Тебя несомненно учили, что существует множество сфер: Фейри, где мы обитаем; Земь, откуда мы явились; Хель под нами; Эмпирей над нами, и так далее и тому подобное. Однако это все – лишь разные энергетические состояния одного и того же места. Представь их себе как грани эн-мерного тессеракта, и будешь недалека от истины. Адепты знают, что существует лишь два мира: экзотерический, или внешний, – те самые грани – и эзотерический, или скрытый, где сходятся все сферы. Оба по-своему логичны, но логика эта совершенно разная. Ты стоишь внутри локомотива, священного места, принадлежащего эзотерической вселенной, которую не дано воспринять твоим глазам, ушам и телу. Все, что ты видишь, – лишь иллюзия и метафора. Не верь тому, что видишь, слышишь или осязаешь. Будь сильной.
Всю свою жизнь Кошка притворялась сильной. Она кивнула, напустив на себя такой вид, какой видела у действительно способных и умелых.
– Твоя задача – стоять здесь и охранять врата рождения, чтобы ничто через них не проникло. Будет нелегко. Огненный дух сильнее, чем мы обе, вместе взятые. Придется блефовать.
– Блефовать?
– Блефовать. Я – вопрошающий. Ты – страж врат. Мы обе – власти предержащие, космические силы. Поняла?
Кошка приняла боевую позу. Бакаутовый посох хорошо сидел в руке, хоть и был длиннее привычных ей бо
[49]. Она сделала восемь взмахов – по одному в каждую сторону, а в конце – выпад. Еще четыре раза, чтобы размяться.
– Поняла.
На лице фаты Нарциссы отразилось удивление.
– А тебя обучали.
– Видела бы ты меня с «эм-ка-семнадцать»
[50]. Что теперь?
– Ждем. Уже недолго осталось.
Приближение духа Кошка почувствовала задолго до того, как он возник на дальнем конце лужайки. В воздухе появилось напряжение, а на задней стенке нёба – кисловатый привкус, желудок чуть свело. Потом над деревьями взметнулось облако дыма, затмившее звезды. Оно с фырканьем сгустилось, образовав туловище. Проклюнулась толстая шея, ударили оземь железные копыта. Под ногами дрогнуло. Внутри облака заполыхали молнии.
– Страшно не на шутку, – сказала Кошка.
– Говорить буду я. Ты не знаешь, что нужно сказать.
Клубящаяся тьма сжалась, трансформировалась, отрастила крылья, потом втянула их, приблизилась, обретая все более определенные черты, – ближе, ближе, пока наконец не превратилась в тощую девицу в сарафане в цветочек и широкополой соломенной шляпе. Со своими шишковатыми коленками и локтями девица совсем не выглядела опасной. Но Кошка совершенно точно знала, что это и есть ожидающее рождения дитя: как и у матери, у нее был один большой глаз посреди лба.
– Это что еще такое? – спросил дух, подойдя к ним.
– О благороднонерожденная, ты не можешь выйти, – отозвалась Нарцисса, – пока не ответишь на мои вопросы и не докажешь, что достойна своей матери, нового мира и Железнодорожных Владык.
Девица на мгновение задумалась.
– Что с твоей рукой?
– Я дозволила сломать себе кости в обмен на мудрость. Смотри, чтобы такого не приключилось и с тобой.
Нарцисса украдкой бросила взгляд на Кошку, которая приняла вид недремлющего стража. Стояла она точно перед проходом и, отступив на два шага, оказалась бы прямо в нем, закрывая путь своим телом.
– А-а… – Девица плюхнулась на траву и скрестила ноги по-турецки. – Прекрасно. Задавай свои вопросы.
Вокруг Нарциссы сгустилась темная аура, и фата сразу будто стала выше. По всей видимости, ей снова пришлось воспользоваться квантовым источником энергии. Сурово нахмурившись, эльфийка спросила:
– Каково твое обычное имя?
– Электра, дочь Олимпии, дочери Гефесты из рода Гекаты.
– Каково твое истинное имя?
– Оно начертано в огненных покоях десятифутовыми знаками – для тех, кому хватит разумения их прочесть. Ты и правда настоящая вопрошающая?
– Да. Зачем ты явилась сегодня сюда?
– Чтобы родиться.
– Зачем ты рождаешься?
– Чтобы жить и любить, знать и терять.
– Чем ты заплатишь за это?
– Смертью.
– Зачем ты живешь?
– Чтобы умереть.
– Зачем ты умираешь?
– Низачем.
– У жизни твоей есть цель, а у смерти нет – зачем ты здесь?
Электра со вздохом закатила глаза:
– Сдаюсь.
– Это не ответ, – сурово заметила фата Нарцисса.
– Ну и что?
– Ты должна ответить на вопрос.
– Твои вопросы глупые. Я от них устала. И от тебя тоже.
Огненный дух поднялся и стряхнул с юбки травинки. А потом девица легонько взмахнула рукой, слегка мазнув кончиками пальцев по Нарциссе, и та отлетела футов на десять. Ее тело с неприятным звуком ударилось о землю.
