Радушный хозяин выпрямился, нежно погладил запотевшую бутылку «посольской» водки и пулей выскочил на улицу.
— Бернард, вы уже в курсе событий? — Сорин боялся вторично не выговорить отчества клиента.
Директор сглотнул слюну и кивнул.
— Вас могут вызвать на допрос, возможны очные ставки. Мы должны определиться с вашим поведением на следствии.
Бернард мотнул головой и резко вскочил.
— Присаживайтесь, так удобнее, — предложил Марк.
Клиент присел, взял шариковую ручку, занес ее как дамоклов меч над полем битвы и приготовился писать.
— Адвоката на допрос свидетеля не пустят. Отбиваться будете один. Лучше меньше говорить и больше слушать. На вопросы постарайтесь отвечать уклончиво, мол, не помню. Расходные материалы не отслеживаю, на то они и расходные. Веники никогда не считал, много их очень. Как приходили на склад, так и уходили на производство. Скажете считать, буду считать, мы люди маленькие. И ошибиться можем. А если какие инструкции нарушил, извините, не по злому умыслу. Жестко отвечать только в двух случаях: никогда ни с Матвеевым, ни с кем другим о поставках веников не договаривался и денег ни у кого никогда не брал! — Марк сделал акцент на последней фразе. — Вы получаете зарплату в кассе фабрики два раза в месяц. Аванс и расчет. Все! Вы поняли меня?
Бернард, не проронив ни слова, поднялся со стула и вытер грубой, шершавой ладонью пот со лба.
— На вас могут давить, пугать… держитесь! Никто вам ничего плохого не сделает. Попугают и отпустят. Вы — свидетель.
Молчаливый директор впервые улыбнулся и недвусмысленно потянулся к бумажнику.
— Нет, нет, спасибо, все накладные расходы оплачены. Все нормально. Но реакция у вас, Бернард, правильная. После допроса позвоните мне, пожалуйста.
* * *
Завод «Знамя» жил своей размеренной производственной жизнью. Работа кипела в цехах и отделах. Рабочие и служащие с авоськами и пакетами тянулись в столовую за продовольственными наборами. На лавочках около гаража работал заводской «вещевой рынок». Возбужденные женщины в синих и белых рабочих халатах занимались обменом товаров, купленных по профкомовским талонам. При этом они, раскрасневшись, громко кричали и никакого внимания на прошедшего мимо главного инженера не обращали. Талоны на покупку вещей во времена дефицита были делом серьезным. Брали все подряд и без разбора. После чего, срывая голос, две-три недели обменивались друг с другом, доводя себя и товарок до полуобморочного состояния.
В своем кабинете главный инженер познакомил Марка с начальником АХО. Распорядился подать две чашки чая и демонстративно вышел. Хозяйственник, здоровенный мужик под два метра, поставил стул напротив Марка и уселся, расставив широко ноги.
— Говорят, вы вениками интересуетесь, господин хороший? Несолидно как-то. Может че надо? Так мы мигом…
— Вы, верно, не поняли, я не следователь. Я адвокат. Помочь приехал, допросы…
— Мы мужики простые, нам че следователь, че не следователь — все одно. Помощи не надо, сами с усами. А венички, че венички… вон берите, сколько хотите. У нас и березовые есть… для баньки. Или вас только для мусора интересуют, пол мести… Нас не трожь, зачем людёв пугать, пуганые мы.
Клиент прервал разговор на полуслове и, громко топая, вышел в коридор.
* * *
К комбинату «Звезда» на Мстиславке Сорин подъехал после обеда. Солнце жарило нещадно. Толстые зеленые мухи облюбовали скульптурную группу из чугуна, выставленную у проходной. На мощной бетонной основе два парня с распростертыми объятьями встречали девушку в воздушном платье. Она с лучезарной улыбкой неслась им навстречу, держа в вытянутой руке крупную птицу. Какое отношение эта чугунная тройка имела к комбинату сухих смесей можно было только гадать.
На проходной Марка никто не встречал, но пропуск был заказан. Адвокат позвонил пару раз по внутреннему телефону, висящему на исписанной стене, и вышел на свежий воздух. Путь лежал мимо двух производственных корпусов, котельной и стенда передовиков соцсоревнования.
— Я ничего не знаю, я и вас не знаю и никого не знаю… я контуженный!
— Вы Сергей Петрович? — Успел вставить Сорин.
— Сергей — я, но больше ничего не помню, контузия… контузия, поэтому уходите, вы наверно ошиблись дверью… справка есть из диспансера!
— Сергей Петрович, нет проблем, я ухожу, ухожу. Но прежде чем я закрою дверь, должен сообщить, что у вас отличный способ защиты. Тактика верная, вот так, точно так себя и ведите на допросе. До свидания!
— Что ж мы тут совсем лохи? Не переживайте, так и будет. Матвееву привет… А справка? Справка есть, настоящая, вы не сомневайтесь.
* * *
НПО «Факел» встретило нас колонной автобусов, выстроившихся вдоль забора. Детишек увозили в пионерлагерь. Пересменок.
— Здорово, — подумал Марк, разглядывая озабоченные лица молодых, красивых мамочек, — мне бы своего двоечника засунуть в такой лагерь на пару смен. Надо Матвеева попросить.
Рядом с плакатом первого пионерского отряда стоял холеный мужик лет пятидесяти в красном пионерском галстуке.
— Ребяток провожаю на вторую смену. Вы Сорин? Марк Аркадьевич? По номерам узнал, «Волга» из нашего гаража. Рад, очень рад.
Директор пригласил Марка в микроавтобус и устроил занятную экскурсию по огромной территории предприятия. Минут через 20 автобус притормозил у крохотного деревянного строения.
— Для народа, исключительно для трудового народа выстроили. Как там у Высоцкого: «Сажу, копоть смыл под душем, съел холодного язя…» Вот такая у нас банька. Я слышал, вы Высоцким увлекаетесь, так у нас и песенки его есть, включим, обязательно включим, и массажик…
— Борис Александрович, может, спутали меня с кем, я не ревизор, я адвокат по щекотливым вопросам…
— Да ничего мы не спутали, Марк Аркадьевич, друзья Матвеева — наши друзья. Да и дело хорошее делаете, нужное и ах какое полезное! Так что без вас никуда. Проходите, гостем будете.
После прекрасной парной и качественного массажа в четыре женских руки в предбанник привели субтильного мужчину, завернутого в белую простыню.
— Это наш начальник АХО, Колосник Илья Сергеевич. Прошу любить и жаловать. Мы вас оставим, вы уж беседуйте, беседуйте на здоровье.
Неказистый Илья Сергеевич налил себе кружку кваса и обратился к адвокату неожиданно громким и низким голосом:
— Может мне на пару недель слинять куда, Марк Аркадьевич? Рассосется все, притихнет, я и вернусь?
— Илья Сергеевич, вы свидетель. Надо собраться и сходить на допрос. Бегать можно, но смысла в этом нет. Такие дела тянутся долго. Да и куда убежишь? Я бы не прятался. А вот ваши ответы на допросе нужно скорректировать.
Коррекция заняла часа два, за которые были выпиты два бочонка с квасом, бутылка водки и съедена бадейка салата.
