Где же Бретт?
Это напоминало deja vu, и Сторм это вовсе не нравилось.
Сегодня он был совсем другим. На его лице появилось беззаботное выражение, вся напряженность исчезла, и он даже временами улыбался и посмеивался про себя.
В середине дня после встречи с отцом он занимался с ней любовью игриво, со смехом и поддразниваниями, как будто хотел отметить какое-то событие. Она никогда прежде не видела его таким ни в постели, ни вне ее. Таким он ей нравился.
Поскольку все были в трауре, они пообедали в своей комнате, а потом Бретт исчез. Сторм снова вожделела его. Ей хотелось, чтобы он укрыл ее своим большим телом, чтобы крепко обнял ее, смеясь и поддразнивая, а потом занялся восхитительной любовной игрой.
Чем он мог быть занят?
Сторм встала, взяла накидку и побрела в зал. Она увидела Бретта на другой стороне патио: он стоял, задрав голову, вдыхая свежий, прохладный ночной воздух. Лунный свет обрисовывал его великолепный профиль. Сердце Сторм сжалось от любви. Она сделала шаг к нему и вдруг застыла на месте.
— Бретт.
Этот голос Сторм узнала бы где угодно. София. Оба они одновременно повернулись на звук. Одетая только в тонкую облегающую ночную рубашку, София грациозно выплыла из темноты, направляясь к Бретту. Приблизившись к нему, она обвила его руками:
— Саrо, твоя жена и Диего изменили нам обоим. Забудь их. Забудь Сторм. Оставь ее, Бретт. Возьми меня с собой в Сан-Франциско.
Невидимая в тени, Сторм с нарастающим гневом молча глядела на Бретта и прижимавшуюся к нему Софию. Это было уж слишком. Софию требовалось проучить по-апачески. Она повернулась и побежала наверх.
В спальне она отыскала свой охотничий нож, спрятала его в складках накидки и выскочила из комнаты, с силой захлопнув дверь.
С бешено бьющимся сердцем она добежала до патио. Она уже рисовала себе картину: насмерть перепуганная приставленным к ее щеке ножом София за мгновение до того, как Сторм изрисует ее в отместку за все ее мерзости. Но Софии во дворике уже не было. И Бретта тоже нигде не было видно. Сторм бросилась в комнату Софии и нашла ее там стоящей в одиночестве перед зеркалом.
— Что вам нужно? — не поворачиваясь, холодно спросила София. Их глаза в зеркале встретились.
Сторм улыбнулась.
По лицу Софии промелькнула досадливая гримаса. Она повернулась:
— Что вам нужно?
Сторм все еще холодно улыбалась.
— Вам надо преподать урок.
На лице Софии недоумение сменилось издевкой.
— И чему же ты, девочка, могла бы научить меня?
Сторм быстро подошла к ней вплотную. София машинально отпрянула, прижавшись к туалетному столику. Что-то блеснуло, и в руке Сторм оказалось длинное лезвие, приставленное острием к носу Софии.
Глаза Софии расширились от ужаса.
— Он принадлежит мне, — тихо сказала Сторм, чуть надавливая на нож, но не рассекая великолепную белую кожу Софии.
София ахнула:
— Вы с ума сошли!
— Вам известно, что делают апачи с неверными женами? — непринужденным тоном спросила Сторм. Ответа не последовало, да она и не рассчитывала на него. — Они отрезают им нос.
Из горла Софии вырвался сдавленный звук.
— А вы знаете, почему они выбирают именно такое наказание? — спокойно продолжала Сторм, глядя в полные ужаса глаза Софии. — Знаете?
— Нет… прошу вас.
Сторм снова улыбнулась:
— Потому что ни один мужчина не захочет иметь дело с уродиной. — Она помолчала, давая Софии возможность осознать сказанное, и надавила на нож немного сильнее, так что на коже выступила капелька крови.
София тоненько заскулила:
— Не надо, прошу вас! Не надо! Я никогда…
— Если вы еще раз приблизитесь к нему, — заявила Сторм, — если вы хотя бы раз взглянете на него, я так и сделаю — во мне вполне достаточно крови апачей. И ничто — слышите, ничто — не могло бы доставить мне большего наслаждения.
Она убрала нож, с мрачным удовлетворением глядя на Софию, без сил рухнувшую на стул. Она сомневалась в том, что теперь Софии так уж захочется снова заигрывать с Бреттом.
Сторм нашла Бретта нетерпеливо расхаживающим взад-вперед по комнате, одетым в темно-синий халат с небрежно завязанным поясом. Увидев его, Сторм ощутила прилив любви.
— Где ты была? — требовательно спросил он.
— Давала урок Софии, — честно призналась она, бросаясь в его объятия. Он был озадачен.
— Сторм, что…
Заглянув ему в глаза, она прервала его.
— Я люблю тебя, Бретт
Он изумился, потом его взгляд потеплел, и он обхватил ее лицо ладонями.
— Да, chere, конечно да. — Его рот нашел ее губы.
Сторм приоткрыла губы, упиваясь им. Ее переполненное счастьем сердце готово было вырваться из груди.
— Я люблю тебя, — прошептала она в его склоненные к ней губы. — Я люблю тебя, — повторила она, поглаживая ладонями его широкую спину.
Он крепко, до боли, прижал ее к себе и уткнулся лицом в ее волосы. Она чувствовала бешеное биение его сердца.
— О, Сторм, — простонал он. Он держал ее лицо в ладонях, испытующе глядя ей в глаза. — Скажи мне! О, прошу тебя, говори мне это снова и снова.
— Я люблю тебя. — Ее голос дрогнул. Бретт вновь отчаянно сжал ее в объятиях, сгорая от страсти. Он опустился на пол, увлекая ее за собой.
— Я одержим тобой, — заговорил он сбивчиво. — Никакая другая женщина тебя мне не заменит, тебе это известно?
Его руки почти до боли сжали ее плечи. Ей было ясно, что в нем бушует внутренняя борьба.
— Нет, — негромко сказала она, — не известно.
— С того самого дня, как я впервые тебя увидел, ты перевернула всю мою жизнь. Я не переставая думал о тебе, стараясь убедить себя, что это всего лишь похоть. Что я не нуждаюсь в тебе. — Он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и скользнул ниже вдоль нее, так что она ощутила полноту его возбужденной плоти, прижатой к ее лону. Он потянулся к застежке бриджей, больше не в силах ждать.
— Heт. — Она решительно остановила его руку. Их дыхание смешалось. — Сначала закончи.
— Что закончить? — не понимая, переспросил он, потом неуверенно рассмеялся: — Да, chere, именно это я и пытаюсь сделать, только позволь мне расстегнуть брюки. Закончить то, что мы начали.
— Ты знаешь, Бретт, что я не это имела в виду.
— Чего же тебе еще нужно? — воскликнул он, сильнее сжимая ее плечи.
Она взяла в ладони его лицо с уже пробивающейся щетиной,
— Проклятие, — дрожащим голосом произнес он. Он прижал ее к себе так крепко, что кости се хрустнули. — Как будто ты не знаешь, что я полюбил тебя…
