– Из «Людей Х»?
– Ну. Ты что думаешь, мы, бабки, такое не смотрим? Еще как. Вот он мне нравится. Хорош. И ты на него похож.
– Спасибо, конечно, но вернемся к подозрительному типу.
– Да, – опомнилась бабка и, сделав глоток чая, отправила в рот еще одну конфету. – Так вот он мне не нравится. Ходит в соседнюю квартиру со своими ключами. Там раньше жила Марьяна, вреднющая баба. Но я с ней ладила. А когда померла она, квартиру унаследовал кто-то из ее родственников. То ли сестра двоюродная, то ли племянница, то ли дядька. Марьяна завещания не оставляла. Не думала, что скоропостижно скончается. Здоровая была как конь.
– Антонина Никитична, давайте к сути, – взмолился Рахметов.
– Короче, этот парень, подозрительно не подозрительный, шастает в квартиру. Но в ней не живет. Мне делать особо нечего, вот и слежу. Как-то вышла, спросила, кем он Марьяне приходится. Сказал, никем. Но близко знаком с наследником и, пока тот не вступил в права, снимает у него квартиру по часам. Не официально, естественно. Без договора. Но я-то не глухая и не тупая. Понимаю, что если хату берут в аренду на пару часов, то для того, чтобы заняться в ней сексом. Права я?
– Обычно так, да.
– Но никаких звуков. Там тишина, понимаешь?
– И что из этого следует?
– Может, и ничего. Но если бы я была маньяком и желала кромсать жертв в их домах, то имела бы доступ в подъезд, это раз, в одну из квартир в нем, это два. Присматривалась бы к намеченным жертвам. Изучала распорядок. На глаза бы показывалась, чтобы они меня запомнили и воспринимали как добродушного соседа.
– Антонина Никитична, вы в органах не работали?
– Нет. Я на заводе автомобильном, потом там же сторожем. А вот муж мой ментом был. Царство ему небесное. И советовался со мной часто. Говорил, у меня чуйка. Она меня к тебе, сынок, и привела. Проверь этого мужичка. Вдруг он Мясник?
– Хорошо, проверю, – бросил он, лишь бы отвязаться.
Бабка для своего возраста очень хорошо соображала. Лучше многих, годящихся ей во внуки. И все же она явно не тот человек, по сигналу которого нужно действовать. Так думал Рахметов, пока Антонина Никитична не сказала:
– Ко мне позавчера явился. Попросил чемодан у себя подержать. Якобы собирается в отпуск, а в соседней квартире оставить опасается. Мало ли что за люди туда будут захаживать. А мне он доверяет. Я разрешила.
– Кстати, каким именем сосед представился?
– Обычным. Назвался Алексеем. – Бабка шумно втянула чай. Причмокнула. – Вкатил чемодан. Ушел. Я на руке его взвесила – тяжелый, зараза. Не скажешь, что в нем вещи.
– А что?
– Мясник как расчленяет? Бензопилой?
– Это не выяснено.
– Я бы на его месте ею и пользовалась. Ножом пока разрежешь…
– Это крупный инструмент, раз.
– Они и маленькие есть. Как раз для чемодана. Опять же разобрать можно. А два?
– Шумный.
– По звуку как дрель. Может, кто ремонт делает?
– Вы бы сначала чемодан проверили, что там, а потом приходили.
– Он на замке. Код подобрать не смогла, а ломать не стала. Поэтому пришла к тебе, красавчик. По телику, когда видела репортаж, фамилию запомнила. У моего начальника на заводе такая же была. Может, вы родственники?
Рахметов мог бы проигнорировать информацию, которую донесла до него бабка в возрасте за девяносто. Но он поехал к Антонине Никитичне домой, прихватив с собой Леру. Бабуля жила в высотке в тринадцать этажей. На площадке шесть квартир. «Дружелюбный сосед» похаживал в ту, что через стенку. Рахметов вскрыл чемодан сразу по прибытии. В нем никакой бензопилы. Вещи. А из тяжелого – электрический чайник, фен и нож. Но самый обычный, складной. Таким даже палец не отрежешь.
Проверив чемодан и вновь закрыв его на код, Рахметов уехал. А Лера осталась. В то, что Антонина Никитична вычислила Мясника, она не верила даже тогда, когда отправлялась к ней. Ее дед, тот, чья комната досталась им с Гришей, был младше этой бабки лет на двадцать, но видел в соседях по коммуналке то иностранных шпионов, то инопланетян. Не всегда, лишь перед смертью. За пару недель. Антонине же Никитичне мерещился Мясник. Маньяки у современных стариков стали популярнее шпионов и инопланетян. Валерия осталась с бабулей, чтобы помочь ей помыться. В ванну бабка не могла забраться, поэтому обтиралась губкой. А ей так хотелось понежиться в пене. И Лера решила совершить акт доброты. Тем более что ее супруг сорвался в командировку. Домой можно было не торопиться.
Лера набрала ванну, налила туда шампуня, затем помогла Антонине Никитичне погрузить тело в теплую, пахнущую фиалками воду. Старушка разлеглась, закрыла глаза и велела оставить ее.
– Я позову, когда надо будет спинку потереть, – сказала она, отмахнувшись от Леры.
Та вышла из ванной. Отправилась в кухню чай заваривать.
И тут стук в дверь.
Валерия открыла ее. На пороге мужчина. Приятный.
Среднего роста и комплекции. Русые волосы, каре-зеленые глаза. Одет в джинсы, кофту серую. Поверх ветровка армейского типа. С карманами и капюшоном.
– Ой, а вы кто? – спросил он.
– А вы?
– Алексей. Я чемоданчик оставлял Антонине Никитичне на хранение. Могу забрать?
– Да, конечно. – Лера посторонилась, пропуская гостя в квартиру.
– Вы ее внучка?
– Да, – зачем-то соврала она. – Приехала навестить.
– А бабушка где?
– Принимает ванну. Вот ваш чемодан, – и указала на него.
Алексей кивнул и взял чемодан за ручку. И… Буквально через секунду шарахнул им Леру по голове. Удар был сильным и пришелся по скуле, виску, макушке. Колесики проехали по носу, и из него хлынула кровь. Лера упала. Сверху ее тут же придавили ногой. Затем ударили ногой в лицо. Ботинок тоже был армейского типа, на тракторной подошве. Хрустнуло что-то. То ли зубы, то ли челюсть. И Лера потеряла сознание.
Сколько она была в отключке, узнала только потом. И то примерно. Минут десять. Очнулась, услышав жужжащий звук. При этом находилась она не в прихожей, где падала и отключалась, а в коридоре. Приподняв голову, увидела кровавый след. Когда ее волокли, из носа и рта так лилось, что осталась красная полоса.
Что ее вырубил Мясник, не приходилось сомневаться. Боевая бабка ничего не выдумала. Она почувствовала опасность и дала знать об этом представителям органов. Но доказательств не нашлось, и все решили, что старуха чудит. В том числе Лера. Поэтому сейчас валяется на полу с сотрясением. Сознание мутится, в глазах темнеет. И зубы шатаются, она чувствует это, водя языком по окровавленному рту. Пистолета при Лере нет. Увы. Опера его редко берут с собой. Обычно оружие лежит в сейфе.
Телефон? Он остался в комнате. Выходит, Валерия беззащитна!
