– Мне кажется, что вы, ваше величество, не отдаете себе отчета в опасности подобного усиления, – поджав губы, заметила она.
– Напротив, вполне отдаю, – пожал плечами я в ответ. – Более того, в данный момент нахожу это весьма выгодным.
– И в чем же вы видите выгоду?
– Я очень надеюсь, что подобное усиление вскружит вашему кузену голову и он вляпается в какую-нибудь авантюру. Лучше всего – в войну с Османской империей.
– Это было бы неплохо, но если он повернет свое оружие на север?
– Если вы имеете в виду его вялотекущий конфликт со Швецией, то я не вижу в этом особой беды.
– Мне кажется или вы стали забывать, кому обязаны короной на вашей голове?
– Если вы про Земский собор, то как раз нет! Видите ли, сударыня, так случилось, что наши с вами русские подданные всеми силами души ненавидят казаков, причем запорожских – в особенности. И говоря по совести, у них на это масса весьма уважительных причин. Так что когда послы самозваного гетмана вернулись восвояси несолоно хлебавши, это вызвало немалое удовлетворение в самых разных слоях населения.
– Но отчего такое отношение, ведь они тоже православные, а для ваших подданных это так важно!
– Полноте, Като, – скупо улыбнулся я на ее выпад. – Принадлежность к лютеранству совсем не мешала ожесточенно воевать Швеции и Дании, так чем же хуже приверженцы греческой веры?
– Пусть так, но…
– Катарина, чего вы добиваетесь? – перебил я жену, прежде чем она начала возражать.
– В каком смысле?
– В прямом. Лично у меня только один приоритет – сделать так, чтобы наше царство досталось нашему сыну в наилучшем состоянии. Все остальное я оцениваю лишь с этой точки зрения.
– Так вот почему вы погубили будущее нашей дочери?
– Вы несправедливы ко мне.
– Разве?
– Да. И поверьте мне, если наш сын будет твердо сидеть на троне, он сможет делать все, что ему заблагорассудится. В том числе выдать свою сестру замуж за лютеранина, католика или кого угодно.
– Вот уж не думала, что наше положение настолько неустойчиво!
– Более чем, дорогая моя! Я до сих пор остаюсь царем только потому, что все время побеждаю. Что с каждым днем моего царствования положение подданных становится хоть немного лучше. И если так будет продолжаться и далее, то это будет связываться в народном сознании именно с правлением нашей династии. По крайней мере до тех пор, пока потомки не наделают таких глупостей, что перечеркнут все наши старания. Я не могу это предотвратить, но постараюсь дать государству запас прочности.
– И будущее нашей дочери вы также готовы положить на этот алтарь?
– Что же, прямой вопрос заслуживает такого же прямого ответа, – вздохнул я. – Если случится надобность, монарх должен быть готов пойти и не на такие жертвы. Однако совершенно очевидно, что выгодный брак принцессы Евгении с представителем достойного рода принесет нашей династии значительно больше пользы, нежели ее заточение в монастыре.
– Но ведь ее нынешнее вероисповедание может послужить препятствием…
– Като, давайте будем решать проблемы по мере их поступления!
– Хорошо, – неожиданно покладисто согласилась царица. – Будем считать, что вы меня убедили.
– Я рад, что мы нашли общий язык.
– Скажите, Иоганн, а что это за история с дуэлью князя Щербатова и посла гетмана?
– Да нет никакой истории. Просто обычная ссора горячих молодых людей, не слишком обремененных разумом. Но вас, вероятно, интересует не ход поединка, а то, что случилось позже?
– Вы, как всегда, проницательны, ваше величество, – с легкой улыбкой ответила Катарина. – Меня до крайности удивило это сватовство само по себе, но более всего ваша реакция на него.
– А что я должен был делать? Алена – девушка свободная, у нее есть старший брат. И если он сочтет эту партию приемлемой, то я и вовсе не вижу препятствий.
– Право, я не ожидала от вас подобного.
– Увы, вы совсем не знаете меня, а я – вас. Никто в этом не виноват, кроме, может быть, вашего покойного отца и, слава богу, здравствующего брата. Но, как знать, возможно, мы сможем исправить это?
Похоже, шведская принцесса оказалась совершенно не готова к подобному повороту. Ее лицо немного побледнело, дыхание участилось, а пальцы начали нервно теребить кружевной платок.
– Но для этого нужно быть откровенными друг с другом, – тихо промолвила она, нерешительно взглянув мне в глаза.
– Спрашивайте, – пожал я плечами, приготовившись к допросу с пристрастием, посвященному моим амурным похождениям и беспутной жизни в разлуке с женой.
И тут она в очередной раз сумела меня удивить.
– Тогда ответьте мне, Иоганн, что за проект вы затеяли на границе с Крымским ханством?
– Что, простите?..
– Государь, – в голосе шведки появились стальные нотки. – Если вам угодно, чтобы я была верным союзником во всех начинаниях, мне нужно знать о них все!
– Гхм, – едва не поперхнулся я. – Впрочем, извольте. Судя по всему, вы и так рано или поздно все узнаете, так что лучше уж от меня. Итак, между нашим с вами царством и владениями крымского хана есть обширные никем не заселенные территории с весьма плодородными почвами. Я желаю заселить их людьми и ввести таким образом в хозяйственный оборот. По самым скромным подсчетам, эти территории могут в течение десятилетия вдвое увеличить количество хлеба и прочей продукции сельского хозяйства нашего государства.
– Звучит заманчиво, но ведь эти новые владения не так просто будет защитить. Или я что-то не понимаю?
– Нет, сударыня, вы абсолютно правы. Понадобится линия сплошных укреплений протяженностью более пятисот верст.
– Но это же будет стоить очень дорого! А подобные сооружения уже возводились?
– Да. Так называемая заповедная черта царя Ивана Грозного. К сожалению, она сильно обветшала и пришла почти в полную негодность.
– Но вы решили не восстанавливать ее, а построить новую?
– Это будет ненамного дороже… – начал было я, но Катарина меня перебила:
– Я поняла ваши резоны, ваше величество, и нахожу их основательными, однако где вы возьмете столько людей, чтобы заселить эти пустующие земли? Сколько я слышу от представителей земства и воевод, все жалуются на крайнюю скудость в людях.
– Это проблема, – согласился я.
– И как вы намерены ее решить?
– За счет Европы. Как вы знаете, император Фердинанд начал войну. Это приведет к массовому бегству населения от ужасов войны. Грех не воспользоваться подобной ситуацией.
– Послушайте, Иоганн, – улыбнулась Катарина. – Я тоже недолюбливаю католиков, однако сказать, что войну развязал император, – немного слишком! Если бы одно из ваших владений решил под шумок занять Фридрих Пфальцский, то и вы бы наверняка взбеленились.
