Как оказалось, эльфы действительно были эльфами, но всё их отличие состояло в том, что они были лишь чуть выше имперцев, чуть у́же в кости, жили в полтора-два раза дольше и умели чувствовать Лес. Лес для каждого эльфа стоял на первом месте – в этом мире не было, наверное, более ярых патриотов своего отечества.
Будучи дружелюбными, открытыми и лишёнными какой-либо спеси существами, они активно торговали как с горняками, которые постепенно отдалялись от Империи, так и с имперцами. Единственное, чего они терпеть не могли – это вырубку леса и его поджоги. Понимая, что люди нуждаются в строительном материале, эльфы постоянно высаживали на окраине Леса новые деревья под сруб: на них не жили лесные духи и эти деревья не были связаны с остальными в единый организм. Места хватало всем.
Вернее, хватало до тех пор, пока не разразилась катастрофа. Империя развалилась, мелкие княжества начали воевать друг с другом, активно применяя наработки древних. Эльфы предпочли выдержать нейтралитет, который продлился ровно до того момента, когда артель лесорубов под прикрытием двух сотен латников за день вырубили значительную, по меркам лесных жителей, часть леса.
Полетели стрелы.
Но набеги на Лес от этого не прекратились. Так началась осада Леса длиной в столетие. Эльфийским старейшинам для того, чтобы сохранить Лес, пришлось принять ряд непопулярных мер, как, например, отстрел браконьеров и лесорубов. А все способные держать в руках лук и меч мужчины были призваны на военную службу. Понимая, что в численном соотношении они в пух и прах проигрывают своим соседям, эльфы предпочитали не вступать в ближний бой, ведя партизанскую войну.
Когда же с запада пришла целая армия мечников в сопровождении с магами и арбалетчиками, из Леса, дождавшись ночи, вышли сотни энтов в сопровождении друидов и рейнджеров. То сражение назвали «Великое лесное перемирие», так к утру больше половины имперской армии прекратило своё существование. Маги в отместку сожгли несколько гектаров Леса, что отнюдь не улучшило взаимоотношений между народами. Но больше таких полномасштабных походов на Лес не предпринималось. Эльфы окончательно превратились в затворников.
Конечно, находились смельчаки из числа людских купцов, которые, наплевав на опасность, везли в Лес свои товары в надежде сорвать большой куш, но это были единичные случаи. Более-менее постоянный ручеёк торговли протекал на север – в горы. С Бастионом эльфы поддерживали нейтральные отношения. Они не совали нос в дела горняков, которые, хоть и остались в стороне после разразившейся катастрофы, но по уши увязли в свои внутренние делах, активно воюя с нечистью, полезшей с нижних ярусов. Горцы отвечали лесовикам взаимностью, стабильно снаряжая несколько крупных торговых караванов в сезон.
Получив базовое представление о том месте, куда они попали, Максимилиан предложил Лиголу немного прогуляться, оставив своих друзей закидывать словоохотливого Лимура вопросами.
– Что вы планируете делать дальше? – мягко спросил эльф, скользя по вечерней траве и умиротворенно поглядывая на темнеющий небосвод.
– Пока не знаю, – честно ответил Максимилиан, то и дело спотыкаясь в сумерках, – в последние дни даже не было времени на то, чтобы подумать «что делать» и «кто виноват», не говоря же о будущих планах.
Эльф понимающе улыбнулся, кивая на Нату.
– Обычно Зов слышат все попавшие в Лес разумные, кто-то громче, кто-то тише, но так, как ваша подруга, – покачал головой Лигол, – такого ещё не было.
– И что это значит? – уточнил Максимилиан.
– Это значит, что девочка - потенциальной маг жизни или друид, как вы это называете. Не могу сказать, что у неё огромный резерв маны или какая-то склонность к магии природы, – Лигол задумчиво посмотрел на Нату, – ее особенность в том, что она практически не создаёт резонанса.
– То есть? – нахмурился парень.
– То есть струны её души звучат практически в унисон с Лесом. Редко встретишь человека, который одинаково ровно любит и зайчика, и тигра, и дерево, и пролетающую мимо пчелу.
– Это да, – согласно кивнул Макс, – она даже комаров не убивает, ну, а мясо вообще с детства не ест, не потому что вредно, а потому что животных ей жалко.
– Чистые помыслы, чистая душа, - пожал плечами эльф.
– И всё же, – немного помолчав, Максимилиан обратился к эльфу, – что вы посоветуете сделать?
– Всё в ваших руках, – философски заметил эльф, – скажи мне, чего ты хочешь, и я, быть может, подскажу, что тебе делать.
– Нам надо найти своего наставника – раз, и вернуться домой – два.
Эльф задумчиво посмотрел на пламя костра.
– Я не знаю, где может быть ваш наставник. Иномирян постоянно выбрасывает у нас после разрушения Стелл. Вы можете поискать его в Крепости, Цитадели или Бастионе. Вот только в Крепость сейчас попасть непросто. Единственное место, где можно за день пересечь пустыню, с двух сторон блокировано войсками. Остатки империи разделились на два постоянно враждующих лагеря. Крепость не пускает Цитадель к морю, а Цитадель не пускает Крепость в Лес.
– В Лес? – переспросил Максимилиан.
– Да, раньше мы... торговали на взаимовыгодных условиях.
– А сейчас?
– А сейчас – нет. Цитадель не даёт. Я бы на вашем месте сначала поискал наставника там, потому что на их территории больше всего форточек.
– Форточек?
– Проколов в ближайшее замирье.
– Слушай, Лигол, а эти светлячки? – покрутил рукой Максимилиан.
– Наследие древних. Раньше, по преданиям, всех нас связывала единая Сеть, а сейчас остались только остатки былой роскоши. После катастрофы выжившие маги немного доработали амулеты, устав бороться с прибывающими - разумными и неразумными. После вторжения у нашего мира было два выхода – постоянная война на два фронта или интеграция иномирян в наше общество, постоянно сокращающееся из-за войн, болезней и прочих неприятностей смутного времени.
– Понятно, - протянул Максимилиан, - и много у вас таких?
– Много. – коротко кивнул эльф. – Не знаю, как относятся к таким, как вы, в Бастионе, но Крепость обычно заковывает всех в цепи и бросает или на добычу жемчуга, или на войну. Цитадель, как более демократичное государство, сразу предлагает подписать контракт, который закабаляет форточника на ближайшие лет десять-двадцать. Но стоит отметить, что и те, и другие приглядывают за прибывшими, и если человек или нечеловек обладает какими-то выдающимися качествами, перед ним открывается возможность социального роста. Всё, что для этого нужно – принять гражданство и принести клятву верности правителю государства.
– А вы?
– А мы, как я уже говорил, объясняем новичку всё, что нужно знать на первое время, помогаем, опекаем и не удерживаем у себя насильно.
– И сколько народа у вас остаётся в результате такой гуманной политики? – понимающе улыбнулся Макс.
