– Нет, вовсе нет… Просто я… я очень устала.
– Может, вам холодно? – неожиданно ласково спросил он, и Оливия вздрогнула от интимной теплоты, прозвучавшей в его голосе.
– Нет, милорд, ночь сегодня теплая, – ответила она.
– Жаль, а то бы я согрел вас… своим плащом, – улыбнулся он.
Оливия не ответила на его улыбку. Внутренний голос говорил ей, что она должна как можно скорее вернуться к гостям.
– Почему вы так добры к мисс Лейтон? – вдруг спросил де Вер.
Этот вопрос застал ее врасплох.
– Просто я… я сочувствую ей, – ответила она наконец и тут же поспешно добавила: – Мне пора.
– Значит, вы меня боитесь.
Это был не вопрос, а утверждение.
Оливия замерла на месте, не успев сделать и двух шагов по направлению к дому.
– С какой стати я должна бояться вас, милорд? – едва слышно спросила она.
– Ну как же! – пожал плечами де Вер. – Наслушались про меня всяческих сплетен…
– Я не доверяю сплетням, милорд, – сухо заметила Оливия, ощущая, как сильно бьется сердце.
– Я так и знал. Я много думал о вас с того самого дня, когда мы познакомились в доме Лейтонов…
Он оборвал фразу на полуслове – возникла многозначительная пауза.
Оливия была поражена. Неужели он думал о ней так же, как она о нем?
– Мне действительно нужно идти, но… Я хочу присесть на секунду…
Де Вер радостно улыбнулся, но тут же усилием воли погасил улыбку.
– Здесь есть удобная скамья. – Он кивнул в сторону той самой скамьи, где только что надеялась найти покой Оливия. – И все же вы боитесь меня, Оливия, – продолжил он, – и это не имеет ничего общего со сплетнями о моем прошлом. Мы оба отлично знаем истинную причину вашего страха, не так ли? – мягко улыбнулся он.
Несмотря на настойчивые предостережения внутреннего голоса, Оливия не двигалась с места. Казалось, ноги не несли ее от де Вера.
– Вы прекрасны, – прошептал он.
Еще ни один мужчина не говорил ей, что она прекрасна. Его шепот действовал на нее, словно бальзам на рану. Она пристально вгляделась в лицо виконта, все еще не веря в его искренность… Неожиданно ей вспомнились слова Элизабет, и она резко отшатнулась.
– Это Элизабет прекрасна, – Оливия опустила глаза, – а я самая обыкновенная.
С этими словами она быстро повернулась и направилась к дому. Де Вер неотступно следовал за ней.
– Это определение меньше всего подходит вам, Оливия. Более яркой женщины, чем вы, мне еще не приходилось видеть. А внешняя красота способна поразить лишь пятнадцатилетнего мальчика, не имеющего жизненного опыта и не умеющего ценить настоящих женщин. Не уходите! Не убегайте от меня! Не надо меня бояться!
Оливия слегка замедлила шаг, чувствуя непреодолимое влечение к шедшему вслед за ней мужчине.
– Почему вам было плохо? – спросил он, и Оливия поняла, что он все видел.
– Я… я была слишком расстроена, – пробормотала она, останавливаясь.
– Чем?
Она отвела глаза. Ей хотелось довериться этому человеку, но горький опыт прошлого не позволял ей проявлять подобную слабость, тем более по отношению к незнакомцу, каким был для нее виконт.
– Просто я не люблю подобные вечеринки, и вообще жизнь в городе меня не привлекает.
– Меня тоже, – по-французски проговорил де Вер и понимающе улыбнулся: – Ваш муж придерживается такого же мнения?
Оливия облизнула пересохшие губы.
– О нас станут говорить… Нам не следует прогуливаться вдвоем на виду у всех гостей.
– Я привык к тому, что обо мне постоянно сплетничают, – пожал плечами виконт, – но что касается вас…
Он неожиданно схватил ее за руку и шепотом прибавил:
– Эту скамью не видно с террасы.
Гаррик настойчиво потянул ее за собой к скамье, и Оливия, закрыв от смущения глаза и терзаясь противоречивыми велениями плоти и рассудка, последовала за ним. Ей хотелось сказать ему, что и она изведала сполна, что такое досужие сплетни и пересуды, хотелось прикоснуться к нему, утешить его… Но она не смела этого сделать, потому что внезапно осознала, что хочет не только прикоснуться к нему, но и почувствовать на губах его поцелуй! Боже, что с ней? Если Арлен узнает, он выгонит ее из дому, а Анну отправит в детский приют!
– Милорд, мы не должны этого делать, – осипшим голосом проговорила Оливия, когда они уже очутились у скамьи, скрытой от посторонних глаз густой живой изгородью.
Его руки уверенно легли ей на плечи.
– Чего мы не должны делать, Оливия? – хриплым шепотом спросил он, и в его голосе прозвучало неприкрытое желание.
– Мы не должны прятаться здесь вдвоем, милорд, – задыхаясь, прошептала она в ответ.
– А вот в этом смею не согласиться с вами, миледи, – улыбнулся он и, прежде чем Оливия успела возразить, стал осыпать ее шею нежными поцелуями. Горячая волна приятной неги разлилась по всему ее телу, и она так и не смогла вымолвить ни одного протестующего слова.
Его губы довольно быстро переместились ближе к ее уху, потом горячий язык неожиданно коснулся чувствительной мочки и, ласково лизнув, скользнул внутрь ушной раковины. Ощущение было неожиданно острым, чувственным. У Оливии подогнулись колени. Теперь она могла думать только об одном…
– Милорд, – удалось ей наконец прошептать, – мы не…
Она не смогла закончить фразу, потому что он страстно прильнул губами к ее щеке, и у нее закружилась голова. Не в силах сопротивляться, она прижалась к его мускулистой груди.
Крепко обняв ее податливые плечи, он запрокинул ей голову и стал жадно целовать шею и подбородок, потом его дерзкий язык скользнул по ее губам, лишь на миг проникнув между ними, и Гаррик снова начал ласково покусывать мочку уха.
– Это должно было случиться, Оливия… Мы должны быть вместе – ты и я…
Оливия попыталась было из последних сил прошептать «нет!», но противиться все возраставшему вожделению она не могла. Только теперь она поняла, что такое страсть и что значит желать мужчину. Ласки Арлена всегда были ей противны, она не получала никакого удовольствия в его объятиях, наивно полагая, что так и должно быть. Теперь же ей не терпелось познать настоящую любовь вместе с этим огромным сильным дикарем. Оливия сама себя не узнавала!
Из ее груди вырывались тихие стоны наслаждения. Де Вер же продолжал свои дерзкие ласки, пока она не воскликнула:
– Боже, прошу тебя…
– О чем, Оливия? – хрипло прошептал он.
И она, к собственному удивлению, неожиданно поцеловала его в подбородок, молчаливо призывая к любовному соитию.
