– Знаешь, кто мне сказал о том, что Кэдмон ездил в свое поместье одновременно с моей женой? – сдавленно произнес Арлен. – Лайонел де Вер. Если он такое пронюхал, значит, и остальным уже что-то известно.
– Резонное замечание, – улыбнулась Элизабет. – Когда ты отправляешься в Эшбернэм?
Он внимательно посмотрел на нее, думая почему-то о лорде Килдаре. Ему показалось, или Элизабет действительно рада его скорому отъезду из Лондона? Но тут он живо представил себе Оливию в объятиях Кэдмона, и у него закипела кровь.
– Завтра, рано утром, – выдохнул он.
Элизабет молча улыбнулась.
Как обычно, после завтрака Оливия отправлялась на прогулку. Ей очень нравилось гулять в парке у озера, но с тех пор как там пыталась утопиться Сьюзен Лейтон, это место перестало привлекать ее.
В тот день она решила прогуляться по проселочной дороге, что вела в деревню Эшберн. Одета она была в простое платье в голубую и белую полоску, длинные волосы, заплетенные в косу, были тщательно уложены, на плечах, по случаю утренней прохлады, лежала мягкая кашмирская шаль. Над ее головой щебетали птички, ярко сияло утреннее солнышко, обещая погожий теплый день, но сердце Оливии ныло.
Она тосковала по Гаррику де Веру, с ужасом ждала встречи с мужем-деспотом, и будущее представлялось ей в мрачных тонах. Еще совсем недавно жизнь ее была простой и умиротворенной, если не считать ежегодных приездов мужа в Эшбернэм. Ее вполне устраивала размеренная, спокойная жизнь с дочерью, гувернанткой и хорошо обученной прислугой. Она находила множество источников радости и наслаждения. Куда все подевалось теперь?!
Ее угнетало ощущение полной безысходности. Боже, что же теперь делать? Может, действительно снова съездить в Лондон, чтобы еще раз увидеть де Вера? К черту намерение навсегда забыть его!
Шагая по дороге, она рассеянно смотрела вдаль, предаваясь тяжелым размышлениям. Внезапно она остановилась, заметив всадника, галопом несшегося навстречу. Сначала она решила, что это кто-то из местных крестьян, и уже подняла руку, чтобы дружески поприветствовать его, но тут же опустила ее и нахмурилась. Конь под всадником, гнедой рослый жеребец, которых обычно используют на охоте, был большой редкостью в этих местах и, уж конечно, не мог принадлежать крестьянину. Всадник издали казался крупным мужчиной. Заметив мчавшуюся у стремени огненно-рыжую собаку, Оливия ахнула и без сил прислонилась к изгороди у дороги.
Прямо на нее на гнедом коне несся Гаррик де Вер!
– Боже мой! – едва слышно пролепетала она, когда он осадил коня рядом с ней.
– Здравствуй, Оливия! – низким голосом произнес Гаррик, улыбаясь ей одними глазами.
От волнения в горле у нее пересохло, она не могла вымолвить ни единого слова.
Ловко спешившись, он подошел к ней, уже не скрывая радостной улыбки:
– Надеюсь, ты рада меня видеть.
Стараясь держаться на расстоянии, Оливия прижалась к изгороди и хрипло воскликнула:
– Что ты здесь делаешь?! Зачем явился сюда?!
Но сердце ее трепетало от радости.
– Думаю, догадаться нетрудно, – ответил он, пристально глядя на ее губы.
Неужели он собирается поцеловать ее прямо здесь, посреди дороги? На самом деле ей очень этого хотелось, но она опасалась, что их заметит случайный прохожий или кто-нибудь из местных жителей. Она таяла под его властным призывным взглядом и готова была упасть в его объятия…
– Я скучал по тебе, – чуть хрипло выдавил он.
Рассудок велел ей отнестись к этим словам с холодной сдержанностью, но она почему-то трепетно произнесла:
– Я тоже тосковала по тебе, Гаррик.
В его глазах сверкнул огонек страсти, и не успела она опомниться, как его руки уже сжимали ее тонкую талию. Оливия решила, что он сейчас притянет ее к себе и поцелует, но он, легко подхватив ее на руки, усадил в седло. В следующую же секунду он сам взлетел на коня позади нее и, крепко обняв, свободной рукой натянул поводья и пустил коня галопом в ту сторону, откуда только что приехал. Рыжий сеттер не отставал от хозяина, держась у стремени.
У Оливии закружилась голова. Она прижалась к мощной груди Гаррика, чувствуя на своей талии его властную руку. У нее бешено колотилось сердце, и она уже догадалась, куда они едут.
В одном месте изгородь вдоль дороги прерывалась широкими воротами для скота. Не сходя с коня, Гаррик ловко открыл их, въехал и осторожно затворил. Разум настойчиво советовал Оливии сопротивляться, но она не делала ни малейшей попытки. Ее воображение заполнили яркие воспоминания о ночи, проведенной в Стэнхоуп-Холле. Ах, как она тосковала по Гаррику все это время!..
Конь галопом помчался по лугу мимо лениво лежавших коров и овец. Завидев впереди небольшую дубовую рощу, Гаррик направил коня туда. Оказавшись среди раскидистых деревьев, он осадил коня, и не успела Оливия опомниться, как уже оказалась на ногах в объятиях Гаррика.
– Я так тосковал по тебе, – задыхаясь, пробормотал он снова, обнимая ее податливые плечи.
Оливия молча смотрела в его глаза, словно надеясь заглянуть ему в душу. Прежде чем его губы коснулись ее полураскрытого рта, она успела приложить к ним свой тонкий пальчик.
– Нам не следует поддаваться страсти, – прошептала она.
– Это невозможно, – решительно возразил он. – Я хочу тебя… – И тотчас жадно прильнул к ее губам.
Все доводы рассудка тотчас померкли перед вспыхнувшим первобытным зовом женского естества. Скользившие по спине мужские руки были горячи и настойчивы, и вскоре, к ее удивлению, смешанному со стыдом, она сама принялась гладить Гаррика по спине, бедрам и ягодицам. Как хорошо было снова прижаться к его сильному горячему телу! Ей хотелось сказать ему, как сильно она его любит, как страстно хочет снова слиться с ним в единое целое, но она не смела.
Гаррик все сильнее прижимал ее к себе, и она чувствовала его крайнее возбуждение. Зародившееся где-то в самом низу живота желание поднялось в ней жаркой волной, залив горячим румянцем щеки.
– Все это время я не переставал думать о тебе, – прошептал он, глядя в ее потемневшие глаза.
От этого откровенного взгляда у нее помутилось в глазах, сердце бешено забилось, лоно стало горячим и влажным…
– Я тоже думала о тебе, – отозвалась она, отбросив в сторону последние сомнения.
Он счастливо улыбнулся, и от этой улыбки его глаза загорелись мягким, словно идущим откуда-то изнутри светом. Закинув назад ее голову, он стал осыпать ее шею и подбородок нежными чувственными поцелуями. Потом, с трудом оторвавшись, тихо произнес:
– Честно говоря, я не ожидал встретить тебя на пути и, конечно, не собирался увозить тебя, словно разбойник с большой дороги…
– Я так рада тебе, – перебила его Оливия, прижимая к груди его большие горячие руки. – Но тебе не следовало приезжать сюда, – помрачнела она. – На днях я получила письмо от Сьюзен.
