Кто такая идеальная мама?
За шесть лет материнства меня кидало из стороны в сторону много раз.
Я была идеальной домработницей, наша квартира, наше семейное гнездышко, сияла чистотой 24/7. Я старательно собирала то, что раскидывали муж и ребенок, после чего пальчиком убирала пылинки с полок.
Потом я была идеальным поваром. Ведь «топливо» для семьи должно быть качественным. Я изучала иностранные статьи о питании и продуктах, читала разные точки зрения, разбиралась, какие продукты усваиваются друг с другом, а какие нет, какие вызывают аллергию, что такое баланс жирных кислот Омега-3 и Омега-6, как заменить растительным белком животный в рационе ребенка, который отказывается есть мясо? Мне было интересно проращивать гречку и составлять меню на неделю и месяц. Я очень хотела кормить семью «правильно».
Еще я очень хотела, чтобы мои дети росли «образованными». Мне хотелось дать им как можно больше на старте, чтобы они были на шаг впереди сверстников. Этакий счастливый билет в будущее. Книга «После трех уже поздно» стала чем-то вроде Библии. «Развивающие» игрушки заполнили игровую, не оставив место плюшевым зайчикам.
Это лишь малая часть примеров «идеальной мамы», которой я успела побывать.
Сейчас я понимаю, что каждый из этих этапов был лишь моим увлечением, но тогда я это воспринимала как самый верный путь для своей семьи. Именно такой, прямой и бескомпромиссный.
Но самый главный мой инсайт был получен, когда мы привезли приемную дочку домой… Именно с этой маленькой девочкой я узнала, кто же на самом деле идеальная мама.
Смешно, но я так часто читаю сообщения о том, как повезло Ангелине, о том, что семья стала для нее не только возможностью новой жизни, но и своеобразным спасением. Но никто не думает о другой стороне вопроса.
Знаете, это она мое спасение. Спасение для всей нашей семьи.
Если бы не эта маленькая девочка, я бы так и металась в поисках ложных идеалов, которые не дают покоя.
Я не знаю, интересна ли вам тематика приемного родительства, но сейчас я вас немного введу в курс дела, чтобы вы не только поняли, но и прочувствовали мой путь к этому открытию.
Закройте глаза, расслабьтесь, опустошите голову от мыслей и представьте себя на месте ребенка, который только что родился. У тебя есть инстинкт, который просит любви, нежности, безграничного принятия, тепла материнского тела. Но на деле тебе достается только кроватка с прутьями, потому что от тебя отказалась мама. Просто ее нет. Кричать бесполезно, таких, как ты, немало, всех обслуживать не успевают. Осознание, что призывный плач не работает, приходит быстро, и ты молчишь, терпя любой дискомфорт от голода до раздражения на попе. Ты как будто в вакууме: твоя физиологическая жизнь поддерживается, но, ради чего, неясно. А так как первые месяцы младенцы, кроме как кричать, есть, спать и справлять нужду под себя, больше ничего делать не умеют, остается просто смотреть в белый потолок и дрыгать руками. Ты один. Никто не склоняется над кроваткой и не говорит с тобой, никто не ласкает, не гладит, не наслаждается одним фактом твоего существования. Твоя первая и базовая детская потребность в отклике взрослого – игнорируется. Ты уже знаешь, что если голоден, то звать и просить еду бесполезно, нужно просто ждать либо бутылку со смесью, либо смерти от истощения. Ты, как все дети вокруг, будешь вскармливаться по расписанию, мыться по расписанию, лечиться по расписанию. Ты обезличенная часть общества и как отдельная личность никого не интересуешь, не интересуют и твои индивидуальные потребности. Жизнь отказника – это решетка, бутылка со смесью, прикосновение резиновых перчаток во время смены одноразового подгузника, редкие вздохи нянечек и равнодушное лицо воспитателя, вкладывающего погремушку в сжатую ладошку. Вам понравилось бы такое существование? Просто представьте себя на месте этого ребенка.
Невероятный стресс и страх, согласитесь. Ты не нужен. Ты просто «кабачок на грядке».
Что должен понять ребенок о своем существование в этом мире?
Как ему оценить свое место, если ему никто не говорит, как он нужен?
Какое знание он должен вынести из этого первого и основного жизненного урока? Я не могу ответить на эти вопросы, потому что они не входят в мою биологическую программу, мне никогда этого не понять и не прочувствовать эту пустоту, страх и тотальную беспомощность перед большим и непонятным миром, населенным конкурентами и «большими» людьми, которые не дают чувства безопасности.
И тут внезапно в жизни такого ребенка, через месяц или год, появляется улыбающийся и обнимающий приемный родитель.
Как ребенку реагировать на этого человека? Добрые фильмы рисуют нам картины безоблачного детского счастья. Но реальность другая. Не думайте, что он мечтал все это время, лежал и мечтал, что его спасут сердобольные люди. Ребенок вообще не знал об этом, он адаптировался к тем условиям, что его окружали. Сирота все это время думал, как ему выжить, он просто не знал, что взрослые могут любить. В его понимании они приносят исключительно практическую пользу в виде чистой попы и еды.
Основной задачей на день у ребенка было придумать, как привлечь внимание взрослого человека к себе, как оценить безэмоциональное лицо подошедшей к нему нянечки и просто дожить до завтра. У таких детей нет самоидентификации в этом мире, потому что им никто об этом не рассказал. Никто не говорил, как рад ребенку, какой он чудесный и сладенький. У них с первых дней формируется профессионально-потребительское отношение ко взрослому человеку, потому что он, кроме «материальной» пользы, ничего другого не несет. Не видят эти дети того, что должны были бы получить.
Но сейчас ребенок уже в семье. И семья должна научить ребенка другой жизни. Правильной, по-настоящему детской, когда еда и гигиенические процедуры – лишь приложение к любви, которую тебе дают.
А теперь подумайте, как сломать эту систему ценностей в голове ребенка, как ее заменить и выместить?
Не мучайтесь, я скажу честный ответ. Никак. Но с этим можно работать, а вот справиться до конца, может, и не получится. Такой опыт уже не перечеркнуть, первый опыт в жизни – фундаментальный, тут ничего не сделаешь. Капля за каплей заполняя пустоту, минута за минутой приращивая к себе сломанную ветку, можно дать ей новую жизнь, но исправить то, что она была сломана, уже нельзя. Трещина может напоминать о себе спустя годы, хотя я знаю много счастливых приемных семей. Пусть они так и остаются счастливыми.
Именно в таком противоестественном состоянии оказалась вся наша семья. Мы приняли ребенка в семью и вместе с этим должны были выкорчевать последствия пребывания ребенка в детском доме.
Мне было очень странно видеть, как отличается поведение моих своерожденных сыновей от поведения дочери. Ее безэмоциональное лицо на фоне их шкодливых улыбок казалось страшной маской. Было неприятно и странно осознавать, что ребенок вспоминает обо мне только в минуты материальной нужды, анализирует мое поведение и при этом не придет обняться, не прибежит за помощью, не поделится радостью. Исходящий от нее холод и недетская эмоциональная сдержанность выделялись на фоне жизнерадостных сыновей. А ведь это не подросток в переходном возрасте, всего лишь девочка, которой еще не было полутора лет.
