Я стояла одинокой фигурой, когда ветер стихал и прояснялось небо. Раннее ледяное утро. Первые лучи солнца скупо падали на землю, даря совсем мало света. Зато окрасили серое небо ярко-розовыми прожилками, делая небосклон совершенно фантастичным.
Тихо падал снег, его всё меньше и меньше. Округа заметена высокими сугробами, что окропила алая кровь. Убитые оборотни, кто в человеческом облике, кто зверем мертвыми лежали на холодных серебристых коврах. Я видела погибшего Саватия и Вадима, которого отвергла юная жена.
Стаи Морока и Лихо собирались вместе, чтобы сделать очередной бросок.
Мой муж, который в размере уступал противнику, потерял человеческий облик окончательно, так страшно он не выглядел даже при первой нашей встрече. Лихо загрызал Нафаню, его пасть окровавленная разевалась так сильно, что пол головы Демона поместилась. Клыки Лихо проломил двуликий череп, закусив мозги.
Безумная ухмыляющаяся морда Ильича, почти чёрная от крови и кишок. И безумные глаза, горящие в чудовищной ярости, шальной дикости.
Вытаращив глаза, открыв рот, я стала пятиться от него, пока не наткнулась затылком на что-то твёрдое. Если я что понимала, Морок упёр мне в голову дуло пистолета.
Лихо замер. Глаза сузились, уши навострились. И только в этот момент он выдал, что сильно ранен. Кровь на его мохнатом теле была не только чужой. Он накренился вперёд, ухватившись лапой за живот. Он сейчас ослаблен. Самое время надавить на него.
— Если я убью её, ты не выживешь, — констатировал Морок.
— Заткнись, — прошипела я, осторожно делая шаг вперёд, оставаясь на прицеле.
Снег перестал падать, наступило полноценное пасмурное утро последнего декабрьского дня. Ослабленный, раненый альфа. Сейчас я не понимала, что происходит со мной. Я забила в свою голову одну мысль, уговорить его.
— Нил Ильич Лихо, — стала говорить я, остановившись где-то между мужем и Мороком. — Пришло время отменить закон. У Джейкоб огромные возможности. Мы откроем клинику, соберём лучших биологов, изучим, что происходит с девочками. Если был прецедент, что рождались здоровые, значит не всё потеряно. Это просто болезнь, и наверняка есть лекарство. Давай бороться за своих дочерей.
Лихо смотрел на меня зверем, оскалился. Пытался встать на ноги, не смог, так и остался стоять на коленях. Я посмотрела на Якова за его спиной, он был в человеческом обличие, но помощи от него ждать не приходилось. Раненный Данил, опустил голову, осунувшийся Кирилл и вовсе отвернулся. Во все уши слушающий мою речь Лёша, первый бета, ждал.
— Послушай, — я нервно вытирала слёзы. — Ты не просто так силён и мудр, ты тот, кто отменит этот тысячелетний закон. Ты изменишь жизнь своей расы. Дамок в мире всё меньше, это признак того, что пора брать в жёны своих иначе начнёте вырождаться… уже вырождаетесь.
— Нет, — огрызнулся Лихо.
— Он не умеет любить. Ты для него очередная Дамка, вот и всё, — нагнетал Морок.
— Нил, — позвала я со стоном, захлёбывалась слезами. — Я обманула тебя. Сказала, что смеялась, когда вы за мной бежали. А на самом деле, я ревела. Мне было так больно… оторвала от души кусок. Я же чуть не спрыгнула с поезда. Ради мамы только… Пожалуйста, отмени закон.
— Нет, — хрипел раненый зверь.
— Нет, так нет, — я предвидела его решение. Сделала шаг назад к Мороку. — Раз не ты, закон отменит другой.
Лихо в ужасе распахнул янтарные глаза. Неужели, я просто очередная Дамка? Неужели ничего для него не стою?
— Нил! — крикнула я, сделав ещё шаг от мужа. — Сколько он будет править тобой?! Хватит глаза закрывать на всё! Я не позволю себя на цепь посадить и в подвале заморить! Я не позволю наших с тобой дочерей убивать!
Ждали.
Мы все ждали.
— Я люблю тебя, но уйду из принципа, — ещё шаг назад к Мороку.
Данил волком серым обернулся и завыл. Я бы тоже сейчас завыла, а могла только всхлипывать от горя. Как же я устала долбить эту стену!
И тут Лихо разорвал когтём вену на своей лапе, полилась тёмная кровь. Пораненным запястьем он провёл по своей морде крест на крест.
— Клянусь. Закон отменён!
Первым на колени упал Яков. Его Марина ждет девочку, вся стая без УЗИ это знает. Другие беты последовали его примеру. Когда я обернулась, то увидела, что Морок со своей стаей тоже вставали передо мной на колени.
Я выпита до дна. Больше нет сил жить. Это было слишком сложно. Я потянула этот подвиг ценой собственного рассудка. Упала на снег.
46
Я человек «овощ». Нет, кора головного мозга не повреждена, скорее мое заболевание психическое. Я в "вегетативном статусе", слышу и понимаю обращенную ко мне речь. Живу, дышу, питаются с помощью приборов, но не отвлекаюсь на внешний мир — не говорю, не реагируют на боль, свет, знать не хочу родных и близких. Между прочим, по собственному желанию.
Связь с миром терялась. Я представления не имела, зачем дальше жить, для кого. Максим вырастет как-нибудь, Нил… Я больше не играю в эти игры, мне больше не нужна его неземная любовь, слишком тяжела плата.
Чёрная яма моего сознания, приобретала очертания. Фантазия нарисовала: мрачное черно-серое небо, тёмная влажная земля. Трупы после средневековой битвы в кольчугах и шлемах. Сломанные копья, воткнутые в землю мечи, переломанные щиты с потёртыми гербами. Чёрные вороны каркали и дрались за тухлую плоть. Огромный падальщик в двух шага от меня выклёвывал глаза умершего воина через открытое забрало.
Я в белом платье, невесомая и лёгкая стояла на перекрёстке дорог, и тяжкое унылое сознание выдало ещё одну картину. Передо мной появился валун, на котором была надпись: «Направо пойдешь — замуж выйдешь. Налево пойдешь — в туман попадёшь. Прямо пойдешь — жизнь потеряешь…
Дружно гаркнули вороны и взлетели, тяжело хлопая чёрными крыльями. Лёгкий ветер принёс аромат цветов. Я обернулась, передо мной стоял ангел. У него были крылья и внешность, не имеющая половой принадлежности. Кудри золотые и сверкающие одежды.
— Ты мой ангел? — спросила я.
— Твой.
— Откуда ты здесь?
— Он молится за тебя.
— Разве оборотень умеет молиться?
— До того, как зверь одолел его, он жил в приёмной семье, где люди были глубоко верующими, — шептало великолепное существо. — Но любого из разумных существ может постигнуть испытание. Не всегда есть причина избавится от зверя внутри, у него появилась. Любовь ему помогает, взаимная, всепоглощающая, неземная. Ты, как последняя надежда на спасение, вот и цепляется за возможность вернуть тебя.
— Значит, это правда, что Нил и Лихо просто слились и не делились?
— Да. Но теперь всё будет иначе. Человек изгнал зверя.
Никогда не ощущала такую ответственность, как в этот момент. Даже стоя перед Лихо и уговаривая его отменить проклятый закон, я сомневалась, что от меня что-то зависит.
