Наскоро переодевшись в лёгкий сарафан цвета морской волны, я поспешила в коридор. Уже почти девять часов. Наверняка все проснулись и давно позавтракали. Успею ещё. Сначала загляну к отцу…
Я бежала по галерее так быстро, что не успела притормозить, когда из-за поворота коридора показалась тучная фигура домработницы с подносом в руках.
— Ой, — вскрикнула, когда на пол посыпалось печенье и круассаны. — Вы в порядке?
— Простите, Вика, — смущённо забормотала женщина, неуклюже попятившись. — Я рассыпала ваш завтрак.
— Мой? Да что вы, не стоило беспокойства!
Чувствуя себя неловко, я наклонилась и принялась собирать рассыпавшиеся угощения. Но в этот момент за спиной послышался знакомый мягкий баритон. Макс!
— Ты продолжаешь меня удивлять, Викки Ви, — последние два слова он произнёс с издевательской интонацией. — Своей новой личностью. Кажется, я начинаю верить доктору Риносу, который говорил об этом за завтраком.
Я поднялась с пола, отряхивая руки, и вместо Макса обратилась к Надежде, которая продолжала сокрушённо качать головой:
— Ничего страшного, приготовьте мне паровой омлет. Я буду завтракать чуть позже. А потом уже повернулась к сводному брату: — И тебе доброе утро! Что ж, значит, вскоре нам будет не о чем спорить.
На его красивом лице застыло странное выражение задумчивости. Он смотрел на меня, словно не решаясь что-то спросить. И неожиданно отвернулся:
— Ладно, пойду к себе…
— Подожди, — остановила я его. — Как отец?
— Неплохо. Сейчас там врач, — Макс вдруг прищурился, пристально вглядываясь в моё лицо. — А где твои любимые серьги?
— Не помню, — пожала плечами.
— Папин подарок. Ты их никогда не снимала.
— Как только вернётся память, найдётся и папин подарок.
Макс провёл пальцем по лбу, словно что-то вспоминая.
— Внизу пьёт кофе доктор Ринос, почему бы тебе к нему не присоединиться? Там ещё остались вчерашние бутерброды, — уголок рта мужчины пополз вверх, обозначая улыбку.
И снова вспомнилась его фотография на стене, где он улыбался так задорно и так маняще… Чтобы вновь не стать жертвой этого обаяния, я развернулась на каблуках и поспешила на кухню.
Распахнув дверь, я увидела Лёшу и доктору Риноса, которые сидели за уютным круглым столом друг напротив друга и что-то приглушённо обсуждали. При виде меня мужчины разом подняли головы и замолчали.
— Доброе утро! Я по-прежнему ничего не помню. — Едва я это сказала фальшиво бодрым тоном, оба напряглись и залопотали одновременно.
Доктор — на английском, брат — на русском. Я остановила взгляд на враче. Брат при этом ожидаемо умолк, но внимательного взгляда с меня не свёл.
— Доброе утро, дорогая Виктория. Сегодня я проведу небольшое обследование. Ваше МРТ не показало никаких физических травм. Эта амнезия вызвана травмой эмоционального характера. Скорее всего, у вас краткосрочная потеря памяти. Но я понимаю, каково это — находиться в родном доме и ничего не узнавать. Мы приложим максимум усилий, чтобы вы поскорее всё вспомнили!
Он всё бубнил и бубнил, а мне от этих заезженных, многократных, уже навязших в зубах уверений стало тошно.
— Может, тебе нужно отвлечься? — Лёша замети, как изменилось выражение моего лица, поспешно встал и подошёл навстречу. Положил руки мне на плечи и, глядя в глаза, тихо проговорил: — Давай немного прокатимся по побережью? Это пойдёт тебе на пользу. Заедем в твой любимый ресторан.
— Неплохая идея, — охотно поддержал его доктор Ринос. — Нужно избегать лишнего стресса. — При этом в глаза он почему-то не смотрел, я давно заметила, что с тех пор, как мы уехали из клиники, врач как-то сконфуженно неловко чувствует себя в моём присутствии. То лебезит, то нервничает и неизменно отводит взгляд. Даже свои медицинские процедуры он проводил будто нехотя, только для проформы.
Я убрала руки брата, повернулась к врачу и решительно проговорила:
— Вы имеете в виду отца? Нет, сейчас об этом не может быть и речи. Ему нужна постоянная поддержка!
Врач сконфуженно потупился, и щеки его залил какой-то неприятный горячечный румянец. Хотя, откровенно говоря, я не видела для этого никаких причин. Ведь он не лечил моего отца, следовательно, не отвечал за состояние его здоровья.
— С ним Макс и медперсонал, — вступился за Риноса Алексей. Я вспыхнула и попыталась поймать его уж очень заботливый, сочувствующий взгляд. Они как сговорились. Впрочем, так наверняка и было… И мне это не нравилось.
— Я и так развлекалась две недели, — резко отрезала я, — в то время как отцу становилось всё хуже и хуже. До сих пор не могу поверить, какой была эгоисткой! Жила только для себя…
Лёша скривился и поспешно прервал мою, полную раскаяния речь:
— Ты слишком критично к себе относишься! Нельзя назвать эгоистом человека, который столько сделал для семьи. — Он принялся перечислять: — Начнём с того, что ты помогла мне найти спонсоров для проектировочного бюро, и потом этот дом полностью преобразился благодаря тебе — твоим дизайнерским способностям…
— Так вот кто я по образованию! — в голове тотчас возникло нечто, напоминающее огромный чертёж странной конструкции. Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить детали.
— Ландшафтный дизайнер, — с гордостью объявил брат. — После завтрака я покажу тебе сад. А потом начнётся терапия с доктором Риносом. Тебе нужно побольше положительных эмоций! Это сейчас самое главное.
Но вот что странно… то, что я вспомнила, не напоминало ландшафт, скорее, гигантское судно… Судно, судно… Что же это могло быть, я что имела какое-то отношение к кораблестроению? Но как такое возможно…
И тут вдруг раздался резкий голос Макса, заставивший нас всех обернуться в его сторону, а меня — отбросить размышления.
— Почему бы не привезти Вике её собаку?
Сводный брат стоял у входа, скрестив на груди руки. На этот раз выражение его лица было серьёзным. Не злым, не насмешливым, а просто серьёзным.
— Ты больше всех разбираешься в амнезиях? — хмыкнул Алексей, его голос так и сочился сарказмом, но Макс смотрел лишь на доктора Риноса.
— Кто, как не любимый питомец, поможет хозяйке справиться со стрессом?
— Да, конечно. Good idea! It’s all for the better, — забормотал доктор, смешивая русский с английским.
— Вика, если ты хочешь побыть с отцом, я могу съездить за Фриской. Тебе пойдёт на пользу её присутствие, — Макс посмотрел на меня таким взглядом, что от макушек до пят пробежала волна тепла.
Неужели он больше не сердится? К щекам прилила кровь.
— Спасибо, — промямлила я, не зная, как отреагировать на его предложение. — Надеюсь, с… Фриской, — боже, какое дурацкое имя, где я его выискала? — …всё в порядке. Кто-то ведь ухаживал за ней всё это время?
