– На вкус и запах ничем не отличается от обычной воды.
– Вагнер тоже так говорил, – заметила Наоми. – И где он сейчас?
– Где? – насторожился врач.
– Я уже полчаса его не видела.
– Э-э… – Нуцци понял, что молодая женщина шутит, и рассмеялся: – Вы меня поймали, мисс Амар.
– Пожалуйста, называйте меня Наоми.
– Договорились, – обаятельно улыбнулся врач. – Меня зовут Амато, но можете звать меня док – я привык.
– Очень приятно, Амато.
– Очень приятно, Наоми. Хотите воды?
– Пожалуй, воздержусь.
– Как знаете.
Раздав завтраки, Наоми хотела отправиться в душ – ей до смерти надоел казенный комбинезон, но увидела, что Нуцци настроен поговорить, и поменяла планы. Молодая женщина понимала, что из всех членов штаба доктор – самый чужой, если можно так выразиться, не имеющий общего прошлого с остальными, а значит, вызывающий наименьшее доверие у капитана. Но обстоятельства требовали, чтобы они стали командой, поэтому Наоми решила потратить время на общение. Она поправила волосы и поинтересовалась:
– Как долго вы собирались пробыть на Луне, Амато?
– Гораздо дольше, чем длятся рождественские каникулы, – вновь рассмеялся врач. И женщина отметила, что доктор оказался счастливым обладателем очень приятного, располагающего смеха. – Я подписал стандартный годовой контракт с правом продления на шесть месяцев.
– Вам нужны деньги? – брякнула Наоми и осеклась, сообразив, что вопрос может оказаться бестактным.
Райли требовал от сотрудников очень много, но платил по-царски. Три-четыре годовых контракта на Луне могли обеспечить разумного и скромного человека до конца жизни, и многие стремились на «Армстронг» именно с целью заработать на безбедную старость. Но Амато, как выяснилось, был из другого списка.
– Я никогда не нуждался в деньгах, – медленно произнес он, глядя женщине в глаза. – Мои родители не купались в золоте, но были весьма обеспеченными людьми и дали мне прекрасное образование. Я был лучшим студентом курса и после университета отправился в самую престижную клинику Западного побережья. Если вам интересно, Наоми, то мы с вашим боссом были соседями: он живет в пентхаусе «Башни Цезаря», а моя квартира находилась на тридцать пятом этаже.
– Вот как? – пробормотала изумленная Амар. «Башней Цезаря» назывался роскошный жилой небоскреб с видом на Центральный парк, и квадратный дюйм в нем стоил так, словно действительно предназначался для императоров. – Как же вы потеряли прошлую жизнь, Амато? Наркотики?
– Будь я наркоманом, Наоми, о Луне я мог бы только мечтать, – мягко ответил врач. – И квартиру я не потерял, а продал. – Он помолчал. – Просто в какой-то момент я понял, что должен угробить свою жизнь на что-то более важное, чем уход за миллиардерами и их отпрысками.
– И вы отправились на Луну?
Наоми не сумела полностью скрыть охватившие ее чувства, и в ее голосе отчетливо прозвучала ирония, но Нуцци не обиделся. Или же не стал обращать внимание на высокомерие мисс Амар.
– Не сразу.
– Ах да, вы работали в больнице для бедных, – припомнила женщина.
– Совершенно верно, – подтвердил врач. – А затем отправился на Луну.
– Зачем?
– Зачем? – Он улыбнулся. – Возможно, Аллан Райли на самом деле предельно циничный парень, который зарабатывает на человеческой мечте добраться до звезд, но я верю ему. Понимаете, Наоми: я ему верю. Я считаю, что Аллан толкает нашу цивилизацию вперед, и мне приятно двигаться вместе с ним, вносить свой посильный вклад в это благородное дело.
– И вы отказались от потрясающей карьеры врача? – изумилась женщина.
– Ну, у меня есть весьма приличные сбережения, так что я просто вышел на пенсию, – рассмеялся Амато. – Квартира в «Башне Цезаря» мне больше не по карману, но голодать я не стану, даже если меня выгонят с Луны. – Он поднял мензурку: – Воды, мисс Амар?
– Я воздержусь, док, – улыбнулась женщина. – Посмотрю, не отрастут ли у вас рога.
– Я холостяк.
– Естественно, холостяк, – поддела его Наоми. – Будь вы женаты, кто бы отпустил вас на Луну?
Несколько секунд Амато внимательно смотрел на женщину, затем запрокинул голову и захохотал так громко, что привлек внимание всего ангара.
* * *
Так получилось, что Диккенс стала первой из принявших душ девушек. Едва услышав, что Вагнер обнаружил санитарную комнату, самбо бегом вернулась к рюкзаку, молниеносно собрала вещи, пробилась в первые ряды и, когда капитан объявил, что подарком инопланетян можно пользоваться, схватила из «своего» шкафчика полотенце и бросилась в кабинку. Вышла посвежевшая, довольная, благодушно улыбнулась стоящим в очереди девчонкам, сообщила: «Вода очень хороша», и под их завистливые взгляды двинулась в лагерь. По дороге Диккенс почти решила пойти к пробоине писать космос, но задержалась, лениво обдумывая пришедшую в голову идею, сочла ее интересной и отправилась на поиски Августа. Который ожидаемо отыскался неподалеку от уборных, в самой шумной компании, занятой самым шумным и самым бессмысленным спором: являются ли пришельцы гуманоидами или разумными осьминогами?
Диккенс этого не понимала. На ее взгляд, все было предельно просто: они оказались на инопланетном корабле. Факт? Факт. Инопланетяне обладают весьма продвинутыми технологиями. Факт? Неоспоримый. Разобравшись в биологическом устройстве людей, инопланетяне построили для них гигиенические комнаты. Факт? Разумеется, факт, он ведь перед глазами.
И что здесь обсуждать?
Какой смысл переливать из пустого в порожнее, молотя языком об одном и том же: что инопланетяне умные, что они поняли насущные потребности землян, что проявили заботу… и прочую чепуху, которая гудела сейчас в ангаре. Зачем тратить время? У самбо бессмысленная болтовня вызывала раздражение, как и бессмысленные болтуны, но она решила привлечь к своему делу Августа и потому была вынуждена мириться с его легкомысленностью.
– Бесполезный, ты мне нужен!
– Вижу, ты приняла душ.
Он даже сейчас не мог обойтись без глупого трепа.
– Да.
– Но почему такая мрачная одежда? Как будто нас захватили в плен страшные инопланетяне…
Ребята засмеялись.
Оливковый комбинезон Vacoom Inc. Диккенс с удовольствием променяла на любимые черные джинсы, черные кеды, черную футболку и легкую и не очень длинную, едва доходящую до колен, мантию с капюшоном. Тоже черную. А если добавить черные как смоль волосы, черные глаза и темный цвет кожи, образ Диккенс действительно получился мрачным.
Август был прав, но на замечание девушка среагировала с привычной резкостью:
– Ты что, модный критик?
– Хотел сказать, что даже в такой одежде ты прекрасно выглядишь, – нашелся Даррел.
