Призыв о помощи звучал все жалобней.
- Родной, ну пожалуйста! – администратор готова была стать на колени возле порога. – Прошу! Умоляю!
Но все было бесполезно. Грег не сдавал свой бастион. Из-за двери раздавалось то мычание, то стоны, а вот человеческая речь - ни слова. Если бы Анечка не видела своими глазами, как несносный бармен дезертировал туда, она подумала бы страшное. Пользуясь тем, что первая волна офисных зомби схлынула, Грег восстанавливал силы по-своему. Сообразительная Анечка догадывалась, как и именно, и даже - с кем именно, потому сильно не злобствовала, только отдуваться в одиночестве не желала.
- Гришка, - устав стучать, она интеллигентно откашлялась, - золотой наш, там клиенты ждут. Причем один очень важный!
- Мм… Уу… Мм, - наконец прозвучал ответ.
- Гришенька, я бы не хотела вас прерывать, но если через пять минут… кхе… не освободишься, лично встану за твою Гаджию. - Анечка хорошо знала слабые места персонала.
- Уу… Мм.. Уб… Уу… - под воздействием откровенного шантажа мычание стало громче и разнообразнее.
- Я оскверню прикосновением кофемолку, перетрогаю своими руками каждую чалду, - угрозы сыпались одна другой страшнее, - а потом - о ужас! - прикоснусь к сверкающему капучинатору и….
Договорить Анечка не успела. Дверной замок звонко щелкнул, и в проеме появилась всклокоченная голова бармена.
Увидев его красное лицо и уголок голой ключицы, девушка поздравила себя с успехом, а заодно на неделю зареклась не брать никакого питья из волшебных Гришкиных рук.
- Петрович явился, - администратор на всякий случай сделала шаг назад. - А Кати все нет…
- И что? Ты предлагаешь мне станцевать перед ним? - от ярости Гришка не говорил, а плевался словами. - Что посоветуешь: гопак, самбу? А может, вместе выйдем, изобразим танец маленьких лебедей?
- Лебедя! Голого! - донеслось из-за Гришкиной спины.
Анечка проглотила улыбку и, сложив молитвенно ладони, протянула:
- Ну, Грег!
- Аня!
- Родной, спасай!
- Ну, может, как-нибудь сама?.. - Гришка через плечо бросил растерянный взгляд на свою даму.
- Я ж боюсь этого Карабаса. Сам знаешь, - Аня потупила взгляд.
- Кошмар! - обхватив голову, громко простонал Грег. - Ну почему вы все такие несамостоятельные!
- Не все! - возразил все тот же женский голос из подсобки.
- Золотая моя, ты… - послышался звонкий шлепок. - …ты совсем не такая… - еще шлепок. - …ты самая лучшая!
Чтобы не зааплодировать, Анечке пришлось сцепить пальцы в замок. Подобную сцену она уже наблюдала. За последние семь лет весь персонал, исключая хозяйку бара, успел не раз удивиться и восхититься укротительскому таланту Гришкиной дамы сердца. Самодур-бармен при ней становился шелковым. Даже Кате такое было не под силу. Безнадежно влюбленная в Гришку Анечка многое бы отдала за такую власть над звездой их коллектива. Даже за долю этой власти! За крупицу! Особенно сейчас, когда, обмеряя взглядом зал, за стойкой упрямо ждал безжалостный застройщик.
***
Квартира Катерины Виноградовой
Утро одинокого мужчины как день от ночи отличается от утра женщины. В то время, как последние носятся по дому, меняя наряды, рисуя лицо и параллельно завтракая безвкусными хлебцами и зеленым чаем, мужчины половину отведенного времени почесывают фаберже, задумчиво разглядывая содержимое холодильника. Время у каждого течет в своем ритме. Среди тех и других, конечно же, существуют исключения, но чаще всего лишь тогда, когда в отлаженный алгоритм вмешивается неизвестная величина. Другой холодильник, чужая квартира или кто-то тихо посапывающий рядом в кровати - вариантов множество.
Хорошая память и быстрая реакция не раз выручали бывшего военкора Романа Воинова. И хотя пули зубами он ловить так и не научился, но вот мгновенно сориентироваться в чужой кровати был способен. Этим утром упомянутые таланты здорово помогли Роману. Проснувшись от того, что кто-то резко сжал его достоинство, Воинов не только сдержал вопль: “Спасите! Помогите!”, но влет распознал своего захватчика, а также оценил возможные риски.
Диспозиция оказалась такова: вместо скрипучего дивана в подсобке он лежал на широкой кровати под мягким облачно-пуховым одеялом… В незнакомой квартире. А вместо маньяка, интересующегося мужскими причиндалами, рядом спала Катерина Виноградова. Уставшая за прошедшую ночь, изможденная долгим бурным сексом, она, как котенок, сладко посапывала на его плече и иногда конвульсивно сжимала ладони, вздрагивая.
Такой воинственную хозяйку бара Воинов не видел никогда. Не невинный ангелок, но и не чертовка. Не юная принцесса, но и не измочаленная жизнью королева. Просто женщина. Слабая, нежная и такая красивая в этой своей хрупкости, что, глядя на нее, Роман чувствовал, как в глубине, царапая нутро, ворочается колючий клубок из радости, тоски и надежды.
Ощущение относилось к разряду давно забытых и не самых желанных. Будь его воля, он бы с удовольствием исключил из этой триады тоску и липкую, как лента для ловли мух, надежду. Одинокому волку Роману Воинову вполне хватило бы сахарка радости. За много лет холостяцкой жизни он привык к легким сиропным отношениям, но очаровательная и независимая Катя размешала-таки в душе ядреный рассол.
Непостижимо, а ведь ничего особенного для этого она не предпринимала. Вначале довела до белого каления своим равнодушием, потом отдалась во всех его излюбленных позах, а теперь спала. Бессовестно. Крепко. Сжимая в ладони свой трофей.
- Опасная вы дама, Катерина Дмитриевна, - соблазнившись розовой мочкой, Роман прихватил ее губами и со звонким чмоком втянул в рот.
Жертва безобразного домогательства не отреагировала.
- Совсем заездил тебя, что ли? - удивился любовник.
Катя и ухом не повела.
- А если так? - медленно, как сапер, Воинов развел женские бедра, а затем с головой нырнул под одеяло.
Спустя долгую минуту с губ спящей красавицы слетело едва слышное «ох». Роману вначале показалось, что ослышался. Желая убедиться, он усилил старания.
От ненужных мыслей не осталось и воспоминаний. Возбуждение, как придонная волна, смыло даже отголоски прежних эмоций, а когда через несколько минут бедра приглашающее раздвинулись еще шире, любовник с чистой совестью закончил прелюдию и занялся тем, ради чего он, собственно, приехал в чужую квартиру.
***
Неспешный секс между сном и явью не был похож на ночной ураган. Ленивые ласки, медленное влажное скольжение и тихие стоны погрузили Катю в упоительную негу. Так и не раскрыв глаз, она полностью отдалась на волю чувственного наслаждения, и когда оргазм накрыл с головой - погрузилась в глубокий, восстанавливающий силы сон.
Второе, окончательное пробуждение не было таким сказочным. Губы саднило, а горло пересохло от жажды - неприятные физически, но греющие душу ощущения. Катя даже улыбнулась этому контрастному сочетанию. В ее насыщенной работой жизни подобные ночи случались нечасто. Будь они бусинами, Катя и ожерелья за год не собрала бы. Но радость длилась недолго.
