Вдохнув волшебный аромат хвои, Катя задержала дыхание и тоже зажмурилась. Ощущения сопричастности с этим крошечным уголком Земли, покоя и радости накрыли с головой. Захотелось навсегда остановить этот миг. Попросить Всевышнего переписать законы физики: зачеркнуть прошлое, закрыть путь в будущее и законсервировать настоящее хотя бы на несколько дней. Ни проблем, ни вопросов. Ей бы хватило и недели, а потом – хоть потоп.
- Пожалуйста… – Катя не заметила, как произнесла вслух. – Прошу…
Раскачиваясь из стороны в сторону, она повторяла, как заклинание, свою просьбу. Молилась об отсрочке, но чуда не происходило.
Правило неисповедимости пути не подчинялось желанию смертной женщины. Дошла ли до Всевышнего ее просьба, либо у него были свои планы, оставалось неизвестным. Время не остановилось. Часы на руке тикали, как и прежде. Секунды настоящего убегали в прошлое, а сизые тучи все плотнее закрывали узкую фиолетово-голубую полоску горизонта.
***
К десяти вечера с легкой руки организатора торжества загородная усадьба превратилась в полноценный ночной клуб. Юбиляр, до которого уже никому не было дела, сидел за столом в одиночестве. Как гордый орел на вершине Кавказа, он взирал на зажигательные танцы своих гостей и, судя по отсутствующему выражению лица, думал о вечном.
О вечном думал и лучший друг юбиляра. Только в случае с Воиновым в эту категорию входили вполне конкретные понятия: покой, сон и желанная женщина под боком. При удачном стечении обстоятельств сон временно можно было отложить или облагородить ленивыми усыпляющими ласками. Богатая фантазия профессионального журналиста сходу подсказывала несколько интересных альтернатив: разные плоскости, темп, “волшебные” словечки и даже использование подручных средств.
Мешала реализации их в жизнь, как всегда, жестокая реальность. Единственная на этом торжестве желанная женщина еще полчаса назад начала зевать, а сейчас вообще изволила прогуляться по свежему воздуху. Теперь, чтобы утащить ее в укромный уголок, предстояло вначале найти. Но это Воинова не расстраивало. Атрофированный у большинства мужчин инстинкт охотника в нем был развит, как у породистой ищейки. Воспользовавшись моментом, когда от него никто не требовал выпить или закусить, Роман незаметно добрался до двери, а после и вовсе исчез из зала.
***
В выделенном им Ломоносовым гостевом домике никого не оказалось. Роман даже в ванную заглянул. Но там, в излюбленном месте всех дам, не нашлось и следа присутствия Кати. Вопросы, где и с кем эта несносная женщина, оставались открытыми. Причем «с кем» в удаленной от города, совершенно безопасной усадьбе беспокоил Воинова сильнее, чем «где».
Лишь благодаря тому, что он лично сдал Варвару Павловну на руки обозревателю светской хроники, коттедж Константина избежал разрушительного набега ревнивого военкора. Хоть Катя и созналась, что заигрывала с Костей специально, в этот раз, исключительно в профилактических целях, Рома “поправил” бы смазливый фейс обозревателя до выяснения обстоятельств.
- Виноградова, где тебя носит? - надеясь, что заряд ее игривости иссяк, Воинов со стуком захлопнул входную дверь и продолжил поиски.
В темноте делать это было нелегко. Звезды, как нарочно, попрятались, а света фонарей возле домиков оказалось слишком мало, чтобы без прибора ночного видения рассмотреть что-либо. Обойдя усадьбу по кругу, заглянув во все беседки и даже конюшню, Роман уже думал возвращаться в банкетный зал, как случайно заметил знакомый силуэт.
Катя сидела на скамейке возле обрыва. Взгляд ее был обращен куда-то вдаль, а левая рука небрежно закинута на спинку. Женская фигурка в свете фонарей больше напоминала картину художника, чем реальность. Роман невольно залюбовался. Идею метнуться к фотокорреспондентам за камерой пришлось душить усилием воли. “А ведь ради такой красоты они не поскупятся, - подумал он. - И сами выстроятся рядом, чтобы сделать собственные кадры”.
Кровожадный собственник внутри Воинова мысленно дополнил список потенциальных жертв тройкой коллег-фотокорров, а всегда холодный рассудок махнул на все рукой и отправился спать.
Возможно, вслед за рассудком следовало уйти и Роману. Развернуться на пятках и, чеканя шаг, пойти спасать буйную голову. Если бы не алкоголь, если бы не ночь и дурманящий свежий воздух, он бы справился. Но обстоятельства были против. Замешкавшись, Воинов упустил бесценную возможность, и бездействие стало для него роковой ошибкой.
***
Чувства были знакомыми, словно дежавю. Отнять лет пятнадцать, весь нажитый опыт общения с женщинами, вместо Кати усадить на скамейку длинноногую королеву школы - и вуаля! Роман даже усмехнулся такому сравнению: избалованная юная королева школы и сложная, как шкатулка фокусника, Катя. Из-за первой он когда-то потерял голову, а из-за второй… Даже додумывать не хотелось. Ей понадобилось всего несколько минут пококетничать с Костей, как в нем взыграл весь ансамбль закоренелого собственника, причем ударные, то бишь кулаки, чуть не вступили в первом же акте.
А ведь пускать их в ход из-за женщины еще никогда не приходилось! За собственную шкуру - да, за друзей – тоже, но не из-за женщины. Обычно просто вычеркивал из жизни: была настоящая - стала бывшая. А тут ревность. И не понять, откуда она взялась.
- До покупки обручального кольца Штирлицу оставался один шаг, - вслух пошутил про себя Воинов, но смешно не стало.
Не было ни весело, ни страшно. Странное было ощущение. Даже ноги остановились. Как вкопанный, он застыл на длинной кривой дорожке между усадьбой и обрывом. Знал, что, если дойдет до цели, может совершить какую-нибудь глупость. Даже чутье военкора не понадобилось - просто знал.
***
Полчаса спустя
В гостевом домике было темно. Если бы не звук воды, доносившейся из ванной, Катя решила бы, что здесь никого нет.
- Это ты? - развеивая ее последние сомнения, прокричал Воинов.
Как он услышал, что она вошла, осталось для Кати загадкой. Дверь даже не скрипнула, а включить свет она еще не успела.
- Не знаю, кого ты ждал, но я.
- Шутница, – шум воды стал тише. - Может, присоединишься?
- Не-е-ет, - нараспев ответила Виноградова.
- Поможем друг другу…
- Конечно. Ты попросишь потереть тебе спинку, а в результате натрусь я.
- Так разве это плохо?
Катя лишь глаза закатила. Воинов хоть трезвый, хоть пьяный во всем оставался верен себе: прямолинеен и настойчив, как сотня карьерных экскаваторов. “Такой ведь и отшлепать может, как обещал”, - она улыбнулась этой мысли.
- Рома, ты такой восхитительный нахал!
- Все, как ты любишь.
Ее фирменное лекарство от сплина подействовало безотказно. Быстрый обмен любезностями, а с души словно камень упал. И пусть временно. Пускай утром предстояло вновь взвалить этот камень на себя, но сейчас она улыбалась всем проблемам вопреки.
