- Катя… Стоп! - глаза Романа стали черными, как тьма. – Клянусь! Нафарширую, как пирог, и никакой черт меня не остановит!
Но эта угроза тоже не сработала.
***
Никто из них не смог бы объяснить, чем отличалась эта близость от тех, что были прежде. То же горячее слияние тел, те же старые как мир скользящие движения, та же томительно-сладкая эйфория. Выпады и стоны, поцелуи и шлепки - движения без остановок. Но только обоим показалось, что словно кто-то вынул из них души и, объединив, вернул совершенно новые.
В кромешной тишине, словно пожелтевшие листья с деревьев, с губ слетали слова.
- Еще!
- Сильнее!
- Да!
- Хочу!
- Люблю!
Без игры, без правил наружу рвалось самое сокровенное. Языки сплетались в своем танце, бедра двигались навстречу друг другу, и кто в этом акте ведущий, а кто ведомый, было не разобрать.
***
Практика показала, что занятия любовью чертовски приятное, но очень утомительное дело. В довершение к усталости что Роман, что Катя никак не могли уснуть. Глаза слипались, но сон не шел.
- Хороший день рождения получился, - многозначительно проворковала Катя, устраиваясь на плече Воинова.
- Это точно, - зевая ответил он.
Не хотелось ни говорить, ни шевелиться вообще. Оргазм лишил его последних сил. Руки и ноги казались неподъемно тяжелыми, а голова - ватной.
- Говорят, ты свой тоже празднуешь с размахом, - теперь пришел черед зевать Кате.
- Я?
Катя спиной почувствовала, как Роман вдруг напрягся.
- Ты. Что потом неделю отходишь…
- Костя слишком много болтает! Надо бы укоротить его светский язык.
Виноградова обернулась. Судя по невеселому взгляду, он не шутил. Даже складка между бровей пролегла.
- И все-таки, – глаза в глаза, – Рома?
- Обычно в день рождения я пью, - Воинов нехотя сдался. - В одиночестве, - потер глаза. - Напиваюсь так, что наутро мечтаю сдохнуть. А потом, спустя год, когда опять приближается день рождения - жалею, что не сдох от похмелья в прошлый раз.
- Тебе так нравится твой день рождения? - слово “нравится” она специально выделила.
Воинов не ответил. Даже голову повернул.
- Мне у Кости спросить? - Катя нутром чувствовала, что с днем рождения связана какая-то тайна. Рассудок тут же предложил закрыть тему, но сегодня после самого фантастического секса, который только у них был, Виноградовой вдруг стало важным узнать хоть одну тайну этого мужчины. А лучше много тайн! Все, что хранились в его голове!
- Может, не будешь заниматься трепанацией моего черепа? - Воинов будто мысли читал.
- Рома, мне просто…
- Давай не будем. - Он нарочито лениво потянулся. До хруста повертел головой из стороны в сторону.
“В доступе к информации отказано”, - перевела Катя смысл последней фразы. Наверное, если бы он вылил на нее ведро холодной воды, было бы не так обидно. Стараясь не подать виду, Катя медленно отвернулась и вновь положила голову на грудь Романа. Разыграть равнодушие получилось безукоризненно. Наверняка даже Станиславский сказал бы: “Верю!”
Оставалась сущая мелочь: как-нибудь расслабиться и не укусить Воинова, если тот попробует ее приласкать.
Но, оказалось, Роман и не собирался. Он на несколько минут ушел в себя, а когда заговорил, Катя не поверила своим ушам.
- Это случилось три года назад. Я только вернулся с очередного задания в Чечне, уставший, еле живой из-за ранения, но довольный. Материал, который удалось собрать, тянул на премию Семенова. Чуть не полегли все из-за него.
На пару секунд он прервался. Откашлялся, словно в горло что-то попало, а потом продолжил рассказ.
- Моя группа, которая все еще оставалась в районе боевых действий, ждала публикации как манны небесной, и наш жадный до сенсаций шеф проявил небывалую прыть. Материал вышел на следующий день после приземления моего самолета. Даже монтаж не делали. Фото, видео, записи - все попало в медиасеть. А еще через день… - Роман откинулся головой к спинке кровати, - через день вышло опровержение, - резко, словно выстрелил, закончил фразу.
Катя больше не смогла сдерживаться. Наплевав, будет он сопротивляться или нет, она подтянулась и крепко обняла его за плечи.
- Рома, но почему?
Напоминавший изваяние Воинов будто и не услышал вопроса. С минуту он вообще не шевелился. Сидел, глядя в стену, а потом вдруг подхватил Катю и устроил у себя на коленях.
- Твой шеф… Он ведь знал, что это неправда? - зло возмутилась Виноградова.
Кивок.
- Он специально обнародовал опровержение? От него потребовали?
- Наша информация… - Рома нехотя продолжил, - … вызвала такой резонанс, что, наверное, только в космосе ее не обсуждали. Сеть гудела, и наши чиновники, чтобы прикрыть свои тылы, пошли на сделку. Военные получили нужную им поддержку, мой шеф - крупный откат, а я - клеймо предателя. Материалы признали сфабрикованными, всю мою команду уволили. Об их возвращении домой никто даже не позаботился! Кинули! И меня, и их!
- Сволочь! Какая же сволочь твой бывший шеф! Как таких земля носит?!
От злости, с которой Катя это сказала, Роме мгновенно стало легче.
- Это ведь не Ломоносов, правда? – она не успокаивалась. - Если он - я его сейчас собственными руками удушу!
- Нет, конечно, - Роман покрепче перехватил эту маленькую разъяренную фурию. Смотреть на ее ярость было истинным наслаждением. Катя оказалась вторым человеком после Ломоносова, кто так отреагировал на события с опровержением. Остальные, как зомбированные, слепо поверили Волкову. Коллеги, невеста, родной отец - отвернулись все, будто не знали, на что он способен, а на что нет.
- Я тогда в информагентстве работал, - отвел подозрение от друга Роман. - Вася ни при чем.
- Но он мог защитить тебя? Написать, что опровержение ложь? Хоть что-нибудь он мог?
- Нет, не его уровень. Но если бы и смог - в мгновение ока стал бы безработным, как я.
- И не было никакого способа бороться?
- Катя… Способ был только один, - Воинов горько усмехнулся. - Все это случилось накануне моего дня рождения. Водки заранее был куплен целый ящик! Планировался банкет в честь героического возвращения на родину, - уточнил он. - Так вот, с водкой я справился в одиночку. Боролся изо всех сил! Печени не жалея! Потом еще несколько месяцев подобные битвы иногда повторялись. Когда перед тобой закрываются все двери, сложно оставаться неуязвимым. А через полгода Васька пристроил к себе в редакцию, и жизнь продолжилась.
Катя задумчиво посмотрела на него снизу вверх. Нет, ей не показалось – рядом с ней сидел все тот же Воинов, спокойный и уверенный в себе, каким она всегда его знала. Он лениво мял ее грудь и даже хмурился как Воинов!
