К Элис.
Только надежда на встречу с Элис влекла его через океан, от грязного зловония Лондона к Тортуге, а теперь привела на корабль преступника. Мартин позволил бы ей тянуть его через весь мир, если бы требовалось. В ту же секунду его в очередной раз поразила мысль о том, что уже через несколько дней они снова увидятся и смогут осуществить план, на составление которого ушел целый год.
Он помнит, как впервые увидел Элис: она стояла на углу улицы возле бакалейной лавки. Прекрасные одежды и рыжие волосы были растрепаны, а бледное, как лунный свет, лицо излучало безмятежную красоту. Дорогую ткань платья забрызгала кровь, запекшаяся у нижней кромки и выстроившаяся в узор из капель и созвездий вверх по юбке, будто девушка преодолела путь по полю жесточайшего побоища.
Мартин, тогда новоиспеченный представитель Общества Горящих Свечей и только приехавший в Лондон юнец, застыл на месте как вкопанный. Какая бы чудовищная катастрофа ни приключилась с этой девушкой, она явно нуждалась в немедленной помощи. Пропустив проехавший экипаж, он ступил на грязный проезд, но тут же остановился: пожилой джентльмен вышел из лавки и присоединился к ней на углу улицы. Одет он был под стать, но крови на нем не было. Накинув на плечи девушки пальто, мужчина подозвал экипаж. Мгновение спустя она села в карету, и кучер, взмахнув рукой, увез ее прочь, возвращая улице и перекрестку обыденный вид. Вернувшаяся серость и неприметность отвергала саму вероятность того, что она вообще когда-то стояла на том месте.
Их следующая встреча состоялась через несколько лет. К тому времени он укрепил свое положение в Обществе благодаря серии успешных миссий, а также поднялся на несколько ступеней по социальной лестнице. Достигнутый успех обеспечил приглашение на вечер, устроенный одним из собратьев-сатанистов, заседавшим в Палате Лордов. Когда Мартин с несчастным видом притаился в углу сверкающей комнаты, остро осознавая свое скромное происхождение и полагая, что оно так же очевидно всем присутствующим, как очевидно уродство лица, – он увидел ее.
Окруженную толпой мужчин, жаждущих ее внимания. Один из них взмахнул рукой, стараясь подчеркнуть важность слов, она улыбнулась, и в ту же секунду Мартин понял, что ни один из этих дуралеев не имеет ни единого шанса – она собирает их как коллекцию драгоценностей. Он протиснулся через толпу и присоединился к маленькой свите.
Если она и заметила появление очередного воздыхателя, то не подала виду. Мартин расположился на внешней орбите и наблюдал. Несмотря на то, что вела она себя скромно, так, как подобает молодой леди ее положения, что-то отличало ее от всех вокруг. Словно она была каменным изваянием.
Мартин точно знал, что мужчины были обычными богобоязненными лондонцами, не подозревающими о тайной принадлежности хозяина дома. Понимание вселило в него уверенность. В момент, когда очередной разговор стих, Мартин произнес:
– Кажется, я видел вас однажды, у бакалейной лавки в Ист-Энде. Очень и очень давно.
Бледно-голубые глаза нашли его в толпе.
– В Ист-Энде? Я в этом сильно сомневаюсь.
– Не может быть, чтобы вы забыли. В тот момент вы были вся в крови.
Ни один мускул не выдал ее реакции, но в этом он увидел подтверждение своих слов. Ни удивления, ни отвращения, ни даже тревожного смеха. Лишь бесстрастный изучающий взгляд и молчание.
Один из молодых людей с зачесанными светлыми волосами, перевязанными бантом, обернулся к нему:
– Вы с ума сошли?
– Нисколько, – ответил Мартин.
– Все хорошо, Фрэнсис, – сказала она. – Он прав. Я хорошо помню тот ужасный день. Лошадь захромала, и ее пришлось застрелить. Это произошло прямо у меня на глазах, и ничего хуже я в жизни не видела.
– Странно. Не припомню мертвой лошади, – сказал Мартин.
– Может, вы не обратили внимания, – сказала она. – Мы часто не замечаем того, что происходит у нас под носом.
Через несколько минут она распустила круг своих хорошеньких мужчин, и Мартин обнаружил, что сидит в отдалении от гостей и разговаривает с этой удивительной женщиной, которая, как ему казалось, вписывалась в компанию присутствующих так же, как акула в косяк макрели.
– Зачем вы сказали мне все это? – спросила она. – Что ожидали услышать в ответ?
– Не знаю. Но хотел узнать.
– Неподходящее место для социальных экспериментов, не находите?
– Напротив, я бы сказал, что место самое что ни на есть подходящее.
Уголки ее губ поползли вверх.
– Как вас зовут?
– Мартин Данвуд. Мой отец владеет…
– Вы анархист, Мартин Данвуд?
Впервые за весь вечер Мартин искренне улыбнулся.
– В некотором смысле.
Через несколько минут они яростно совокуплялись в спальне банкира в полной тишине. С тех пор их встречи стали частыми, но всегда проходили тайно. Элис презирала мир многим больше его и была склонна к вспышкам гнева; эти дикие непривычные приступы, отражающие его собственное чувство отчуждения от мира, кружили голову. Их преступная связь и тяга друг к другу являлись открытым актом неповиновения. Месяц спустя она приобщила Мартина к Церкви Погребенных, и он узнал, каковы были ее обязанности.
Только увидев, как кровь стекает с кончиков длинных рыжих волос, он осознал, что влюблен и готов разрушить весь мир, лишь бы ее не потерять.
* * *
Через несколько часов после того, как «Стол Мясника» отчалил, прибыли Ангелы-падальщики. Их было четверо. Они возникли из закопченного фонарем переулка, вырастая из теней и обгорелых тряпок. Тонкие двухметровые тела, покрытые развевающейся черной тканью, раскачивались из стороны в сторону при движении, и кости скрипели, будто корабельные снасти. Вместо лиц – крючковатые, усеянные зубами клювы, глаза горели красными дымящимися угольками.
Они неторопливо шагали по улицам города, держась в тени, и те, кто замечал их появление, кричали и разбегались словно испуганные чайки; кто-то остановился и выстрелил наугад, прежде чем бежать дальше. Но Ангелы-падальщики ничего не замечали, приветствуя насилие подобно тому, как труп приветствует червя. На каждом перекрестке они поворачивали огромные головы, поднимали морды и втягивали воздух, пытаясь отследить запах добычи.
След привел их к темному складу. Запах был силен, но после быстрого осмотра выяснилось, что лотос исчез. Расстроенные существа, похожие на тусклые лампы в ночи, медленно со скрипом вышли из сарая.
Запах вел к докам. Город охватила паника. Вскоре о прибытии Ангелов-падальщиков узнали все жители. Узкие переулки забились людьми, бегущими к своим кораблям. Пираты и матросы пьяно неслись, шатаясь, спотыкаясь и топча упавших. По всему городу люди в панике палили в тени и резали их, а спуск к морю завалило телами мертвых и умирающих. Падальщики подошли к упавшему преграждавшему путь человеку, затылок которого превратился в дымящую дыру, а мозги разлетелись по утрамбованной земле. Вонь крови опьяняла; существа позволили себе короткую передышку и склонились к восхитительному фонтану неожиданного лакомства. Они поглощали его с благодарным почтением. Звуки разрыва сырого мяса и треск ломающихся костей каскадом взмывали в небо под аккомпанемент проливного дождя.
