– Слушай, забудь пока Диппеля. Позаботимся о нем после того, как вылечим тебя. Должно же быть где-то написано, как с этим справиться. Надо только отыскать.
– Есть только один человек, который понимает, что со мной творится, и это Диппель. Найдем его, может, он расскажет, как противостоять инфекции. Если не захочет сотрудничать, возможно, у него есть записи или дневники, которые можно просмотреть. Может, он уже даже до компьютера дорос.
– Он будет сотрудничать как миленький, – пообещал Дин. – Я уж об этом позабочусь.
Лицо у него было каменное, а тон ледяной, и Сэм знал, что брат вспоминает время, которое он провел в Аду, постигая секреты пыток проклятых. Дин редко заговаривал о том времени, а когда заговаривал, никогда не упоминал детали, но Сэм понимал, что брат вспоминает каждый ужасный момент, проведенный в Аду, включая то, чему он там научился.
Сэму стало почти жаль Диппеля.
Он решил, что сейчас не лучший момент рассказывать Дину о другом влиянии, которое инфекция смерти (назовем ее так за неимением лучшего термина) на него оказывает. Во время сражения с Двухголовым Сэм видел тени, клубящиеся вокруг рук Двухголового в тот момент, когда он пытался вытянуть из Дина жизненную силу. Дин, однако, ничего такого не упоминал. Дин не видел и ту размытую фигуру, хотя заметил наблюдающего за ними Диппеля. Сэм поначалу думал, что это галлюцинации, но потом пришел к другому выводу. Яд Франкенпса внутри изменил его восприятие, подарил ему своеобразную возможность видеть смерть, позволив разглядеть темную энергию, собранную Двухголовым. Теперь Сэм решил, что размытый силуэт реален, просто Дин не способен увидеть его. Мог только Сэм. Он не знал, что это такое. Может, просто местное привидение, привлеченное излучаемой творениями Диппеля энергией, как мотыльки пламенем. Наверное, это тоже предстояло выяснить.
Он боялся, что Дин спишет его видения на очередной симптом «взбитых мозгов» или, того хуже, углядит в этом признак того, что заражение распространяется быстрее, чем кажется. Лучше придержать новости при себе, хотя Дин, конечно, разозлится, когда правда все же выплывет наружу. Он всегда злится.
Дин взял его за руку и помог подняться:
– Опираться на нее больно?
Сэм мотнул головой:
– На самом деле она по большей части просто онемела.
– Звучит не так утешительно, как ты полагаешь. Ладно, наведайся к белому другу, а потом посмотрим, что можно вытряхнуть из нашего Призрака Торгового Центра.
Сэм хотел одернуть брата, чтобы не высмеивал внешность доктора Мартинеса, но тут его обоняние, приглушенное последние пару дней, неожиданно вернулось в норму. Он потянул носом воздух и нахмурился:
– Ты чувствуешь запах дыма?
* * *
Конрад стоял на парковке перед «Уиклайн-Инн», всего в нескольких метрах от двери охотников. Благодаря подарку госпожи с поиском их не возникло никаких проблем. На таком расстоянии руна, вырезанная у него на ладони, жгла холодом почти невыносимо. Но Конрад терпел, потому что это было благо, дарованное темной госпожой, а потому и мучения тоже есть не обуза, но оказанная ему честь.
Он мог явиться за охотниками в любой момент, но долгие годы научили его не только ценить терпение, но и планировать. Поэтому после того, как эти двое расправились с двухголовой тварью Гаррисона, Конрад вернулся на велосипедную фабрику, которая была так не похожа на замок, в котором он родился, но все же годилась в качестве временного прибежища, и погрузился в раздумья.
Он провел большую часть ночи, разрабатывая и отвергая один план за другим касательно того, как избавиться от охотников. Некоторые казались слишком сложными и с большой вероятностью грозили провалиться, другие чрезмерно полагались на случайность, а третьи привлекали излишне много внимания, чего Конрад всеми средствами желал избежать. Он приблизился к цели ближе, чем за все прошедшие триста лет, он не хотел покидать город и Кэтрин, пока не останется иного выбора. В конце концов, когда горизонт порозовел от первых лучей восходящего солнца, Конрад принял решение. План был прост – наверное, именно из-за этого над ним пришлось размышлять так долго, – но элегантен и с капелькой иронии, которую он находил восхитительной и не мог перед ней устоять.
В алхимии все сводилось к четырем основным элементам, из которых возникли все создания: Земля, Воздух, Вода…
И Огонь.
Он достал из кармана стеклянный пузырек и сломал восковую печать. В сосуде лежало мумифицированное тельце крохотного, похожего на ящерицу существа. Он приберег эту кроху на особый случай, который, кажется, как раз пришел.
Конрад аккуратно вытряхнул зверька на не отмеченную госпожой левую ладонь, поднес ко рту и осторожно подышал на него. Внезапно пергаментно-сухая кожа стала ярко-алой, она напиталась жидкостью, сделалась мягкой и влажной. Зверек зашевелился на ладони, крохотные черные глазки заморгали в утреннем свете.
Конрад снова поднес его к губам и прошептал единственное слово: «Охотники».
Температура тела саламандры начала расти, и к тому времени, как Конрад добрался до мотельной двери, жар стал почти таким же болезненным, как холод руны. Он стал на колени, опустил руку и осторожно посадил зверька на землю. Саламандра заскользила вперед и прижалась мордочкой к двери. Конрад ощущал волны жара, исходящие от ее тельца, как будто перед ним была доменная печь, а не маленькая ящерка. Спустя секунды дверь в том месте, где ее касалась мордочка саламандры, почернела и обуглилась, и зверек двинулся вперед, прожигая собой туннель.
Если все пойдет по плану, Конрад уйдет не только с удовлетворением от смерти двух охотников, как бы приятно это ни было, – он получит последний элемент, необходимый, чтобы сдержать обещание, данное темной госпоже много лет назад. Надо только подождать, пока появится Жнец. Если две смерти не выманят такого, как он, то что еще?
В настроении лучшем, чем за последние десятилетия, Конрад, насвистывая старую немецкую застольную песенку, отошел на безопасное расстояние и приготовился наблюдать веселье.
* * *
Поначалу Дин решил, что у Сэма для полного счастья еще и обонятельные галлюцинации появились, но потом он тоже учуял запах, который становился все сильнее. Запах отличался от обычного дыма, было в нем что-то химическое, сочетание бензина и серы. Дин осмотрелся в поисках источника, но первым заметил его Сэм.
– Смотри! – он указал на дверь.
Дин развернулся и увидел в основании двери увеличивающееся пятно паленого, от которого струились струйки дыма, как будто дерево жгли изнутри.
«Какого черта?»
На глазах у братьев горелое дерево осыпалось черным пеплом, и что-то пробралось в комнату. Поначалу оно было покрыто сажей, но красное пламя ярко вспыхнуло и сожгло ее, обнажив тело маленькой красной ящерки размером не больше мизинца Дина. Ящерица пробежала по комнате, оставляя цепочку крохотных черных отпечатков на ковре.
