— Заходи, Лиля, — с хорошо знакомой мне ласковой усмешкой, не отразившейся в глазах, произнёс Глеб и махнул рукой. — Ко мне тут зашёл хороший знакомый, ты ему очень понравилась в клубе. Да и я тоже соскучился по моей девочке, — усмешка стала шире, а в глазах зама директора вспыхнул хорошо знакомый мне огонёк, от которого пробрала дрожь до самых костей.
На второго мужчину, сидевшего, развалившись, в углу дивана, я едва посмотрела. Обычная такая внешность, не особо отталкивающая, но и ничем не выдающаяся. На улице, скорее всего, я бы прошла мимо, не обратив внимания. Да, скорее всего это один из тех, кто развлекался со мной в клубе, только на сей раз без маски — видимо, съёмка на сегодня отменяется. А вероятность того, что я чисто теоретически могу его узнать при очной ставке, ничтожно мала, это понимали все, находившиеся в этой комнате. Нет доказательств, нет дела, как говорится. А вот у Глеба доказательств того, что меня никто не насиловал в прямом смысле слова, предостаточно. Под насильниками так страстно не стонут…
— Иди сюда, Лиля, — напомнил о своём присутствии Самойский с нотками нетерпения, и я очнулась от невесёлых мыслей.
Вот что значили два кофе. Глеб собирался разделить меня со своим приятелем, видимо, в наказание, только я же не виновата, что у нас новый директор появился. Или по мнению Самойского, это я должна была искать возможности перепихнуться с ним вместо того, чтобы спокойно работой заниматься?! От несправедливости происходящего на мгновение перехватило горло, обида обожгла изнутри кислотой, пока я передвигала ноги, подходя к дивану. Это помогло справиться с противной слабостью и осознанием собственной беспомощности.
— Снимай пиджак, чтобы не помялся, — спокойно скомандовал Глеб, поболтав в стакане из толстого стекла жидкостью, подозрительно напоминавшей коньяк.
Такая же была и у гостя. Я молча развернулась к ним спиной, скинула одежду с плеч и аккуратно повесила на спинку стула, а Самойский тут же добавил:
— И юбку тоже снимай сразу.
Мысленно послав Глеба в пешее эротическое и придав пинка для ускорения, я сжала губы и так же без слов выполнила, оставшись в чулках, блузке и собственно нижнем белье. Выкроила для себя ещё несколько драгоценных секунд свободы, тщательно разгладив юбку на спинке стула, и только потом повернулась обратно, незаметно сжав пальцы в кулаки. Сердце гулко колотилось в груди, во рту стало сухо, и я смотрела в окна, закрытые матовыми рулонными шторами, упорно не глядя на мужчин.
— Подойди, Лиля, — повелительный голос Глеба.
Так же, в напряжённой тишине приблизилась и остановилась перед ним, уговаривая тело не дрожать и сжимая пальцы так сильно, что ногти впились в ладони, причиняя боль. Самойский выпрямился и подался вперёд, поставил стакан на стол, его ладони легли на мои бёдра — блузка к сожалению, была короткой, чуть ниже резинки трусиков. Он с шумом втянул воздух, а потом ухватил зубами кружево и потянул вниз, стаскивая с меня и помогая себе пальцами на моей попке.
ГЛАВА 14
— И что у нас тут? — мурлыкнул Глеб, спустив бельё до середины бедра, и коленом раздвинул мои ноги.
Я задержала дыхание, глядя на стену впереди, погрузившись в благословенное отстранённое состояние. Подозреваю, ненадолго, но это помогало справиться с первыми приступами отчаяния, случавшимися в последнее время всё реже. Привыкаю, да… Пальцы Глеба между тем уверенно проникли между ног, раздвинули складки, и на лице Самойского отразилось недовольство.
— М-м, Лилечка, а что так сухо? — протянул он и с предвкушением усмехнулся. — Непорядок, детка.
Не стала объяснять, что не горю желанием удовлетворять двух мужиков, одного из которых едва знаю. Думаю, он и так всё прекрасно понимал, но ему нравилось демонстрировать свою власть, особенно надо мной. А мне приходилось подыгрывать Глебу, пусть в душе я мечтала придушить этого ублюдка. Но только в душе. Мне хватало ума понять, что без серьёзной защиты пытаться самостоятельно справиться с Глебом — гиблое дело. Особенно учитывая, что его люди присматривали за моим домом, за Аней, да и за мной тоже во внерабочее время.
Самойский стянул с меня трусики и небрежно отбросил в сторону, потом потянул за руку к дивану.
— Ну-ка, садись, Лилечка, — распорядился он решительно, и пришлось опуститься между двумя мужчинами, тут же вплотную придвинувшимися ко мне.
Незаметно сглотнула, чувствуя, как по телу прошлась нервная дрожь. Попросить, что ли, глаза завязать?.. Мне так легче было, правда, не видеть, а только ощущать. Ведь тогда приходила на помощь моя фантазия, помогавшая немного убегать от реальности. Однако я отказалась от этой идеи, потому что знала и другое: Глебу нравилось, когда я видела, что он со мной делал. Не просто так он заставлял просматривать записи.
— Приве-ет, куколка, — выдохнул на ухо гость, его горячая ладонь легла на бедро и настойчиво потянула в сторону, а пальцы Глеба начали проворно расстёгивать пуговицы на блузке. — Мне понравилась твоя попка, Лиля, такая тугая и упругая, — пробормотал мужик, и уже его пальцы скользнули по нежной плоти, пока не слишком охотно отзывавшейся на действия. — С удовольствием попробую её ещё раз, — в его голосе послышались хриплые нотки, а палец настойчиво проник глубже, причиняя определённое неудобство.
Я едва не поморщилась, вцепившись ногтями в кожу дивана — благо, руки прикрывали края блузки. Самойский же отвёл мою вторую ногу, уложив к себе на колени.
— Пошире, Лиля, — скомандовал он, и…
Чёрт. Теперь по складкам блуждали уже и его пальцы, легонько задевая клитор, и… Тело начало реагировать. Бёдра подались вперёд, отчего проникновение стало глубже, а Глеб, справившись с застёжкой, откинул в стороны края блузки, и его ладонь по-хозяйски накрыла грудь. Большой палец нажал на горошину соска, слегка потёр прямо через кружево белья, и я прикусила губу, прикрыв глаза и сдержав прерывистый вздох. Можно сколько угодно пафосно заявлять, что тело подчиняется эмоциям — хотела бы я посмотреть на того, кто останется равнодушным к настойчивым ласкам самых чувствительных мест. А моя грудь, к сожалению, очень остро реагировала на прикосновения, моментально отзываясь. И Глеб отлично это выучил…
— Все эти дни думал о тебе, Лилечка, — так же хрипло, как его приятель, прошептал Самойский, настойчиво поглаживая вершинку и то и дело проникая за край бюстика.
По коже волнами расходилась горячая дрожь, отдаваясь между ног знакомым сладким томлением, и там тоже пальцы мужчин двигались легче, мягче. Сухой я уже не была, на радость Глебу…
— Во-от, — довольно мурлыкнул он, нежно скользя вокруг клитора, и я невольно напрягалась, подавалась вперёд в попытке поймать ласку и получить свою порцию наслаждения. — Мой член так соскучился по твоей мокрой дырочке, Лилечка, не представляешь…
От пошлой фразочки я едва не задохнулась, выгнувшись, острая вспышка смущения и возбуждения опалила изнутри, и в ней сгорели последние остатки сопротивления. В конце концов, правда, это всего лишь секс. И я, чёрт возьми, хотя бы от него получу удовольствие, пусть и не по собственному желанию сижу тут! Маленькая награда за покорность… Приятель Глеба между тем стянул со второй груди кружево, обнажив полушарие, и горячие губы накрыли тугую вершинку, резко втянули, а зубы чувствительно прижали. Боль пополам с удовольствием заставила судорожно вздохнуть, захлебнувшись воздухом. А Самойский присоединился, завладев напряжённым соском, посасывая его прямо через кружево, дразня языком и игриво покусывая, оттягивая. М-мать… Хмельная волна возбуждения ударила в голову, напрочь сметя все преграды, и я послушно выгибалась в руках мужчин, подставляясь под их губы, шире разводя ноги и двигая бёдрами.
