А та укутала нервно-паралитический баллончик в свою вуаль, спрятав его таким образом. И вздохнула:
– Конечно, пусть идет. Только ты больше ножиком в людей никогда… Да, никогда… Потому что… Очень нехорошо это!
Арина с уважением посмотрела на Зою. Интересно, смогла бы она быть такой же благородной, если бы ее вот так вот таскали по машинам и помойкам, разбивая мечту стать королевой праздника?
Сашок вскочил на ноги. Играют с ним, что ли? Или это все – часть хитроумного плана по его задержанию?
Но девчонки расступились, пропуская его к двери. Сашок сделал несколько шагов, открыл дверь, выглянул в коридор. Никого…
Значит, отпускают на самом деле.
Так чего ж это они его отпускают? Решили, что проиграли? Нет, у них перевес сил – газом шибанут ему в нос, позвонят с мобильника тамоникского – его враз скрутят, пока он, травленый, тут валяться будет… Раз они такие хитрованки, наверняка они и сами обо всем догадываются… Или просто знают, что ему так и так на выходе из школы будет крышка?
Арина подумала то же самое.
– Там, на выходе, где с твоим напарником разбираются, узнать тебя могут, – сказала она, обращаясь к Сашку, который испуганно захлопнул дверь. – Не прорваться. Давай мы тебя замаскируем.
– Это… Как? – Сашок ничего не понял. Вернее, понял, но верить этому отказывался.
– Женщиной переоденем! – подхватила Зоя Редькина. – Подумают, ты девчонка из старших классов.
– И я выйду из школы?
– Да.
Последний раз Сашок плакал в сопливом детстве, классе эдак в третьем. Но сегодня, видимо, был его слезный день. День потрясений.
– Девчонки, да вы это… Спасибо… – взволнованно начал он. – А ты, ну… Правда, прости, что я тебя бил, что ножом… Скажи, больно?
Он, протянув руку, шагнул к Зое, но она отскочила. Сашок растерянно хлопал глазами. Его – не самого умного, не самого сильного и богатого – в жизни мало жалели, в основном обманывали, обсмеивали, обкрадывали. А тут… Бывшие его жертвы не хотят его в милицию сдавать. А ведь должны бы были…
Сашок снова попытался излить свою благодарность, но деловая Захарова сестра подошла к нему и принялась бесцеремонно вертеть Сашка из стороны в сторону.
– Да, крупноват, не налезет на тебя наше платье… – в задумчивости говорила она. – Что ж ты, дурак, свою маску-то изорвал? Был бы сейчас вампиром, тебя бы и не узнали, подумали бы, что старшеклассник… Тогда вот как мы поступим.
Зоя с облегчением вздохнула. Ей так не хотелось, чтобы на этого балбеса натягивали ее прекрасное платье. Ведь ничего, что оно порвалось и испачкалось, – а золотые руки на что? Она все исправит.
– Выходим отсюда, – скомандовала тем временем Арина, выталкивая Сашка за дверь и выключая в кабинете физики свет. Не смогут они, конечно, помочь Елисею разобрать его зеркальную конструкцию, но пусть он простит мафию за это…
Арина заперла кабинет на ключ.
– Давай-ка, бандит, бери нас с Зоей на руки и неси к выходу, – сказала она и, видя Зоино недоумение, добавила: – Так мы всех шокируем, они начнут думать про другое, орать, а ты под шумок-то и смоешься… Ну, протягивай ручонки!
Сашок, крякнув, подхватил на одну руку Арину, на другую Зою, которая своим пышным платьем загородила почти всего Сашка. Даже возле лица топорщились ее черные кружева, так что если не приглядываться, то и непонятно, кто же это девчонок транспортирует.
– Поехали! – скомандовала Арина.
И Сашок пошел вперед.
– Как хоть зовут-то тебя, похититель детей? – продолжала Арина.
– Сашок… – буркнул Сашок, с трудом переставляя ноги. Две восьмиклассницы – это все-таки тяжелая ноша. Да и путь был далекий. Но, как ему обещали, путь к свободе. А к свободе хоть на четырех костях побежишь…
– Мы тебя не сдадим, Сашок, – подбодрила его Арина. – Так что пусть у тебя ножки не дрожат. Иди вперед и ничего не бойся.
– Мафия не обманывает! – с довольным заговорщицким видом подмигнула Арине Зоя Редькина.
И Арина, покачиваясь в такт шагам своего послушного носильщика, улыбнулась и согласно кивнула.
– Слушай, а как же ты так облажался, вместо меня Зою схватил, а, похититель-любитель? – ехидно поинтересовалась она у Сашка.
– Да черт вас разберет! – Сашок махнул головой, отгоняя обидные воспоминания. – Я в окно в бинокль следил.
– За мной? – переспросила Арина. – Откуда?
– Да дом, типа дворца, около вас там недостроенный.
Арина кивнула. Действительно, возле коттеджа ее родителей кто-то возводил себе дворец. И некоторое время назад строительство приостановилось. Да, а оттуда действительно удобно за их домом наблюдать. А окна Арининой комнаты как раз на эту стройку выходят…
– Ну, и что? – вновь обратилась она к Сашку.
– Смотрю, ты наряжаешься в эти вот бирюльки… А по ним-то точно можно тебя определить, не ошибешься. Под шумок на карнавале, мы ж все продумали, – а что у тебя в школе карнавал, забыл, как праздник-то называется, на двери плакат с черепами висел…
– Ага, висел! – подтвердила Зоя.
– Ну вот на празднике-то мы и решили тебя брать. Такое это у тебя платье заметное. Самим тоже переодеться – в жизнь никто не догадается. А тут, блин, вы поменялись, всю операцию испортили…
– А ты думал! – Зоя Редькина уселась поудобнее. – Ты плохо знаешь женщин!
Глава XVII Везет же некоторым…
Как же вам не стыдно!!!
– У всех праздник, а вам лишь бы похулиганить?
– Нахалы!
– Негодяи!
Учителя плотным кольцом обступили Антошу, Витю и Захара. На арене появилась Овчарка, которая торопилась покинуть школу и отправиться домой, но остановилась в вестибюле, увидев, что там карали нарушителей. Екатерина Александровна, считавшая себя униженной и серьезно пострадавшей после газовой атаки, а также от прицельного метания дротиков, пробежки за канатом и обсыпания мусором, кричала сейчас громче всех:
– Вы понимаете, что травить людей вредным газом – это преступление!!! Ради своих шалостей вы и на преступления готовы! Лучше бы учились как следует, а не драки тут устраивали! Бандиты! Террористы! Ишь, детективов начитались, бездельники, лучше бы хорошие книжки читали!.. Что ты так смотришь, Рындин? Вырастет из тебя преступник! Это точно. И из дружков-приятелей твоих…
В другом уголке несколько молодых учительниц мягко журили раскрасневшегося и застеснявшегося Тамоника, который умильно хлопал глазками и шаркал перед собой носочком ботинка. Ай-яй-яй, озорник, пробрался в чужую школу… Он время от времени вздыхал, лепетал, что девчонка его ждет возле класса рисования, – жалко девчонку, любовь ведь у них все-таки… Учительницы были растроганы такой печальной историей.
