Лана подняла голову с собранными в пучок волосами и отжала в раковину воду с грязной тряпки, которую держала руками в желтых резиновых перчатках, доходящих почти до локтей.
Макс ощутил мощный прилив нежности и любви к этой невероятной девушке.
– Как Эдди? – спросила она.
– Спит. С ним все будет в порядке, в основном благодаря тебе.
– Я подумала, что он умер, – прошептала Лана, растворяясь в объятиях Макса, как была, с перчатками и прочим. – Когда увидела, как в него попала пуля, то на секунду решила, что мы его потеряли. Конечно, мы познакомились с Эдди недавно, но… Он теперь часть нашей группы. Он стал своим.
– Он стал своим, – кивнул Макс. – Тебе не помешает отдохнуть, а я завершу уборку сам.
– Отличная идея! – живо согласилась Лана, стягивая перчатки. – Там под раковиной была мышеловка с дохлой мышью.
– Я разберусь с этим.
– Мне пришлось сделать это самой. Из-за запаха… – Девушка передернулась от омерзения. – Так что я выбросила мышеловку с трупиком на улицу. А потом оттерла отбеливателем стол и плиту. Так что осталось немного прибрать и протереть. И можно будет приступать к готовке. Из тех продуктов, что нашлись в брошенной машине, получится отличный наваристый суп.
– Мне казалось, я любил тебя до того, как мы покинули Нью-Йорк.
– Казалось?
– Мне казалось, я уже любил тебя так сильно, как это только возможно, но я ошибался. С каждым часом, проведенным с тобой, Лана, это чувство только растет.
– Я ощущаю это. – Она снова прижалась к нему. – И исходящее от тебя, и по отношению к тебе. Думаю, именно это растет внутри и подпитывает меня. Любовь к тебе, Макс. – Лана погладила его по лицу и поцеловала, окутанная нежностью. – Мне так страшно, – призналась она. – Но та частичка, которая раскрывается и расширяется внутри меня, не испытывает страха.
– Мы обязательно найдем безопасное место.
– Где угодно, лишь бы мы были вместе. Хотя, – Лана немного отстранилась и улыбнулась Максу, – я предпочла бы дом почище, чем этот. У меня есть просьба.
– Я сделаю все, о чем бы ты ни попросила.
– Пожалуй, тогда следовало бы загадать желание посложнее, но пока мне хочется лишь бокал вина. Можешь принести ту, последнюю бутылку?
Позднее, когда на плите уже шипел суп, а ванная оказалась приведена в соответствие с высокими стандартами Ланы, Макс вышел на улицу, чтобы оттащить огромные пакеты с мусором в небольшой сарай на заднем дворе. Чем дальше окажутся нечистоты от дома, тем меньше шансов, что они привлекут внимание грызунов или других созданий. Вполне возможно, потребуется остаться в этом сомнительном убежище еще на день, чтобы Эдди успел оправиться от раны. А в этом случае Лана наверняка настоит на уборке всего дома.
И будет права: кому приятно жить в такой помойке даже сутки?
Открыв скрипнувшую на ржавых петлях дверь в сарай, Макс обнаружил хозяина дома.
Он был мертв по меньшей мере уже пару недель, и хищники успели потрудиться над трупом.
Макс решил, что Лане не стоит об этом знать или видеть тело. Несмотря на укол раскаяния, он бросил мешки с мусором рядом с трупом, закрыл дверь, положил руку на деревянную створку и про себя вознес молитву за упокой души мужчины, поблагодарив за предоставленное убежище.
– Макс! – окликнула Лана. Он запер сарай, обернулся и улыбнулся, расслышав в ее голосе радость, а не озабоченность. – Эдди проснулся! И он голоден. Ни лихорадки, ни заражения!
– Сейчас иду!
Макс вознес небу новую благодарность. Уже завтра утром они отправятся в путь, а к вечеру должны добраться до места, где ждет брат.
И все вместе они обязательно отыщут безопасное пристанище.
Или создадут его.
Выживание
Друзья, что шагали бок о бок,
Уносятся ветром в грозу.
И остаемся лишь мы!
Глава 11
Джонас Ворайс круглые сутки трудился над побегом и воспользовался предрассветным часом, чтобы незаметно проскользнуть на стоянку для яхт «Марина Безин» и забраться на судно напарницы.
Казалось неправильным нарушать границы владений Патти и видеть не предназначенные для посторонних взглядов осколки ее жизни, разбросанные по старому катеру. Но только так медик мог выполнить свое предназначение, которое давало ему надежду на будущее.
Он уложил запасные одеяла, лекарства и продукты. Их должно было хватить для небольшого путешествия по главному проливу в гавань Нью-Йорка до реки Гудзон. Но следовало приготовиться и к осложнениям. В конце концов, на борту окажутся новорожденные младенцы и только что подарившая им жизнь молодая мама. А еще доктор Хопман.
Рейчел.
Она тоже придавала Джонасу уверенности в завтрашнем дне даже тогда, когда вся надежда, казалось бы, была потеряна. А еще, не колеблясь, предприняла все возможное, чтобы обеспечить здоровье и безопасность Кэти и близнецов.
Интересно, эти новые жизни посреди стольких смертей заставили и Рейчел ощутить прилив надежды и снова обрести цель? И, как это произошло с самим Джонасом, решиться на рискованный шаг.
Они планируют переправить через реку в самый разгар зимы двух новорожденных младенцев и их едва оправившуюся мать. Сбежать из Нью-Йорка с его растущей жестокостью, прочь от угрозы принудительного заключения в карантин.
Но что ждет там, куда они бегут? Никто из них не был уверен в этом.
И все же когда Джонас прошел по больнице, как он знал, в последний раз, то понял, что выбора у них нет: повсюду была смерть – его проклятие, – против которой он оказался бессилен. А еще в больнице стало меньше сотрудников и пациентов, чем день назад.
Зато в морге их прибавилось.
Но когда почти отчаявшийся медик вошел в палату и увидел полный доверия взгляд Кэти, то понял, что доставит ее и близнецов в безопасное место.
Чего бы это ни стоило.
– Где Рейчел?
– Она ушла на поиски припасов для путешествия.
– Джонас, в детском отделении остался один младенец. – Кэти с трудом поднялась на ноги. На ней была чистая одежда, принесенная медиком накануне, а в руках болтался собранный им же рюкзак. – Матери малышки делали кесарево сечение, когда родились близнецы. Но женщина умерла на операционном столе. А медсестра заболела… Но девочка абсолютно здорова – Рейчел ее осмотрела. Прошло уже два дня, и если бы ребенок заразился, то симптомы бы уже проявились.
