От новых коллег Диана уже знала, что управление Е было размещено в Идендейле только из-за особенностей английского алфавита
[33]. Это было маленькой особенностью полицейского департамента Дербишира — все городские управления располагались в городах, названия которых начинались на правильную букву: управление А — в Алфретоне
[34], управление В — в Бакстоне
[35], управление С — в Честерфилде
[36], а управление D — в Дерби
[37].
Так что было совершенно невероятно, чтобы управление Е расположилось где-то в Бэкулле или Мэтлоке. Это было бы подрывом всех корпоративных основ. Более того, если бы такого города, как Идендейл, не существовало в природе, кто-то в пресс-службе в штабе полицейского департамента графства обязан был бы его выдумать.
— Я имел в виду общественную жизнь, — пояснил свою мысль Хитченс. — Идендейл трудно назвать столицей ночной жизни Европы. Подозреваю, что после Бирмингема здесь должно быть немного скучновато.
— Мне кажется, что все зависит от того, чего вы ждете от жизни.
— И что же Диана Фрай ждет от этой жизни? — Инспектор повернулся к коллеге, небрежно держа руки на руле.
А действительно, чего? Было только одно желание, в котором Диана была готова признаться себе самой. Возможно, Хитченс ожидал услышать что-то совсем другое, но лучше было сказать ему об этом сейчас, чем он сам узнает позже.
— Я жду быстрого продвижения по карьерной лестнице, — выпалила девушка.
— Ах, вот как! — Пол приподнял брови, и его лицо опять осветила улыбка. Он был очень симпатичным и не носил обручального кольца.
— Я хороший работник, — продолжила Диана. — И хочу повышения. Для меня это самое главное. По крайней мере, в настоящий момент.
— По крайней мере, честно… Мне нравится ваша прямота.
Главная дорога, ведущая в Бакстон, взбиралась все выше и выше, пока они не добрались до плато, на котором карьеры с песчаником сливались с вересковыми пустошами на заднем плане. Здесь же находился удачно расположенный паб, который назывался «Маяк», из окон которого открывался великолепный вид на две соседние долины и горную цепь на самом горизонте. Хитченс свернул до того, как они подъехали к каменоломням, и их автомобиль не торопясь двинулся по серпантину вниз, мимо небольших деревушек и невысоких холмов, постепенно спускаясь к Уидейлу. Изредка они проезжали мимо ворот на фермы, на которых висели объявления о том, какая молочная порода скота выращивается именно здесь. Здесь же, за каменными стенами, виднелись гигантские рулоны сена и покрытые черными пластиковыми мешками стога свежескошенной травы.
— Я ознакомился с вашим личным делом, — заметил инспектор. — Совсем не плохо.
Фрай кивнула. Она знала это. Более того, она знала, что ее личное дело было просто блестящим. Результаты ее экзаменов все время были в числе лучших пяти процентов по всей стране, а раскрываемость ее дел после того, как она перешла в уголовный розыск, была просто вне всяких похвал. У Дианы была очень удачная карьера на предыдущем месте службы, и готовили ее на большие дела — это было видно невооруженным глазом.
— Жаль, что вам пришлось покинуть прежнее место службы, — сказал Хитченс.
Девушка промолчала, ожидая неизбежного в этом случае продолжения. И оно действительно последовало.
— Хотя это можно понять, — добавил ее босс. — В создавшихся обстоятельствах.
— Да, сэр.
В создавшихся обстоятельствах… Именно так Фрай старалась теперь думать обо всем, что произошло. Прекрасная и очень обтекаемая фраза. Обстоятельства создаются другими людьми. Это вовсе не то, что может внезапно перевернуть твою жизнь с ног на голову, уничтожить твое чувство самоуважения и угрожать разрушением всему, что было для тебя важным. Нельзя быть недовольным обстоятельствами. Надо просто продолжать жить и сосредоточиться на более важных делах. В создавшихся обстоятельствах.
Теперь они ехали по самому краю ущелья, покрытые камнями склоны которого спускались прямо к небольшой речке. Постепенно вид стали закрывать кроны деревьев, которые попадались все чаще. То тут, то там вдалеке от дороги виднелись дома, причем не все из них использовались в качестве ферм.
— Но никаких последствий не осталось? — спросил Хитченс.
Фрай не могла сердиться на него за эти вопросы. Рано или поздно он должен был их задать. Естественно, при беседе в управлении кадров подобные вопросы тоже задавались, и она дала на них правильные, хорошо подготовленные ответы, вполне логичные и лишенные всяких эмоций. Однако мысли о том, что случилось, обязательно присутствовали в головах тех, от кого — как, например, от инспектора Хитченса — зависело ее продвижение по службе. Еще одно препятствие, которое она обязана преодолеть.
— Абсолютно никаких, — ответила она. — Все это осталось позади. Я об этом больше не думаю. И хочу продолжать выполнять свои служебные обязанности.
— Это одна из отрицательных сторон нашей работы. И от этого никуда не денешься…
— Думаю, что можно сказать и так, сэр.
Пол удовлетворенно кивнул. На мгновение Диана задумалась, как бы он среагировал, если б она поступила так, как подсказывал ей маленький злой комочек где-то в глубине ее сознания: завизжала бы, закричала и вцепилась бы руками ему в физиономию, чтобы согнать улыбку с его лица. Она гордилась тем, что уже давно так не поступает, что научилась держать этот злой комочек в узде.
Неожиданно по обеим сторонам дороги появилось много домов, хотя полицейские и не проезжали знака, указывающего, что они въезжают в деревню. С правой стороны показалась небольшая школа и несколько фермерских домов, превращенных в кустарные мастерские. В самом дальнем коттедже расположились почта и магазин. А над крышами возвышалась квадратная башня собора, окруженная старыми каштанами и платанами.
Недалеко, на засыпанной гравием площадке, стояли несколько машин и фургонов. Как только Хитченс подъехал к этой стоянке, у окна машины с его стороны появился истекающий потом констебль Рагг. В руках он сжимал полиэтиленовый мешок с кроссовкой производства компании «Рибок».
— Рагг? — удивился Пол. — А где же констебль Купер?
— Старик повел его показывать, где нашел кроссовку, сэр, — объяснил констебль.
— Это еще что такое?! — возмутился инспектор. — Он должен был дождаться нас!
— Старик не хотел ждать. Он сказал, что сегодня вечером у него домино и что он готов показать или сейчас, или вообще никогда.
— Домино?
— Мне кажется, что он говорил об этом совершенно серьезно, — смущенно произнес Рагг.
