Начинался еще один старый фильм — какая-то романтическая комедия 50-х годов с Джеймсом Стюартом
[92]. Фрай выключила телевизор и вернулась на кровать. Какое-то время она прислушивалась к шагам в коридоре и звукам маленькой гостиницы. Интересно, заявится ли Пол Хитченс к ней в комнату?
* * *
— Заснули…
Бен Купер только вышел из спальни своих племянниц. Мэтт и Кейт смотрели телевизор, устроившись на софе рядом друг с другом. Образцовая картина семейной идиллии. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.
Но Купера эта картина почему-то не успокоила. Настроение только еще больше испортилось. Начиная с понедельника ему было трудно ходить по лестнице в доме, каждый раз вспоминая о том, что он видел.
Они с Мэттом провели в больнице целый час, хотя их мать все это время крепко спала. Их предупредили, что она будет находиться под влиянием сильных седативных средств в течение двух дней, так что не проснется до завтрашнего дня и не сможет поговорить с ними. Однако братья все равно захотели посидеть возле ее кровати, наблюдая за нею и негромко обсуждая свои страхи и надежды на будущее. Мэтт рассказал, что эти два дня в доме постоянно находились другие их близкие, а телефон разрывался от вопросов о здоровье их матери. Звонили родственники, которые хотели знать, как чувствует себя Изабель и не могут ли они чем-то помочь. Семья Куперов была большой и сплоченной, и лучше всего это проявлялось во время различного рода кризисов. То же самое произошло два года назад, когда братьев и их сестру Клэр ни на минуту не оставляли одних после того, как был убит их отец.
Смерть отца оказалась для них неожиданным и сокрушительным ударом, а вот болезнь матери была началом медленной и длительной пытки. Бен вновь задумался о тех временах, когда все члены их семьи были живы и здоровы. И было-то это всего лишь два года назад, но теперь ему казалось, что прошла целая вечность. Вот что значит постоянно меняющиеся обстоятельства.
Правда, на этот раз он не мог найти успокоение в присутствии родных, и это было ему непонятно. Сейчас их близость давила на детектива грузом дополнительных ожиданий, которые он уже боялся не оправдать. Все считали его умным, популярным полицейским и никогда не сомневались в том, что впереди его ждут великие дела. И это была та ноша, с которой он больше не мог справляться.
Неожиданно ему показалось, что абсолютно все в его жизни идет наперекосяк. Те надежные опоры, на которые он всегда опирался, были выбиты у него из-под ног, а все надежды, одна за другой, оказались безжалостно растоптаны. Почему кризис с его матерью произошел именно в тот момент, когда в Идендейле появилась Диана Фрай? Бен никак не мог избавиться от мысли, что эти два события связаны между собою. Это было двойное нападение на его жизнь, как частную, так и профессиональную, и он не знал, как ему бороться с тем влиянием, которое оно оказало на его чувства, настроение и способность рационально мыслить.
Он вынужден был признать, что совершил ошибку, когда, намереваясь арестовать Ли Шерратта, решил не соблюдать стандартные процедуры, что чуть не привело к катастрофе. В то же время Купер постоянно говорил себе, что, если б с ним не было Фрай, он сделал бы все совсем по-другому. А потом детектив неожиданно понял, что думает о Хелен Милнер. Причем думает о ней уже с понедельника, с того самого дня, когда они вновь встретились в доме ее деда и бабушки после многолетней разлуки.
Именно после этой встречи Бен стал подумывать о том, что, может быть, ему удастся найти кого-то, с кем у него будет достаточно много общего, чтобы задуматься о совместной жизни где-то за пределами семьи. Он представил себе, как знакомит Хелен с матерью, которая — он был в этом уверен — одобрит его выбор. Это была одна из двух вещей, о которых она мечтала: первая — женитьба Бена, вторая — чтобы он стал сержантом, как и его отец. И ведь только сегодня утром у него была возможность возобновить взаимоотношения с Хелен! Но он не воспользовался ею из-за своей работы.
Ну и, естественно, этот унизительный провал с компостной кучей на ферме Торпа. Купер мог только догадываться, что о нем теперь говорили в управлении. А через несколько часов это станет достоянием всех и каждого в их районе, а может быть, и во всем графстве. И теперь гора, на которую ему надо забраться, чтобы встать вровень со своим отцом, стала еще выше. Она уже напоминала Эверест.
— Ты пропустил обращение Вернонов, — сказал Мэтт.
— Правда? Ну и как вам?
— Слишком наигранно, — ответила Кейт.
Бен кивнул. Он плюхнулся в кресло и уставился на экран, не видя его. В голове у него крутился целый вихрь различных тревог и опасений. Как он завтра появится на работе? Как придет в больницу после обеда — он уже отпросился на это время, — чтобы навестить свою мать, которая к тому времени отойдет от лекарств? Какое-то время полицейский даже не обращал внимания на то, что невестка что-то ему говорит.
— Прости, что ты сказала? — переспросил он, вернувшись в реальность.
— С тобой всё в порядке, Бен? — нахмурилась женщина.
— Да. Все хорошо.
— Я спрашивала, будешь ли ты сегодня еще выходить? Если нет, то я приготовлю ужин.
Детектив не мог не признаться себе в том, что время, проведенное им в семейном доме на ферме, было для него невыносимым. Его постоянно тянуло подняться по ступенькам и открыть дверь в комнату матери, хотя он понимал, что никого там не найдет. А еще появилось непреодолимое желание как-то облегчить ей самые тяжелые моменты болезни, как будто это была какая-то епитимья, которую он должен был принести ей в дар.
— Знаешь, наверное, не надо, — ответил Бен. — Я собираюсь пойти куда-нибудь выпить. Как насчет тебя, Мэтт?
От него не укрылось то, как Кейт быстро сжала руку мужа, чего оказалось для Мэтта вполне достаточно.
— Да нет, Бен, спасибо, — покачал он головой. — Посижу лучше дома. Завтра рано вставать — хочу перестрелять кроликов на южном поле. Может быть, завтра вечером…
— Отлично, — не стал настаивать его брат.
Сев в машину, полицейский на автомате двинулся в сторону Идендейла. В городе было несколько пабов, которые он посещал достаточно регулярно, но, почти добравшись до цели и увидев в полутьме перед собой знакомый пейзаж из шиферных крыш и каменных стен, он передумал и, свернув на боковую дорогу, отправился через перевал в Мюрей.
Деревня вновь выглядела вполне мирно. Туристов на улице не было, а активность полиции поутихла, так что вдоль дороги стояли только зеленые мусорные ящики на колесиках. Жители уже убрались за двери своих домов, крепко храня свои личные секреты.
Бен притормозил в нескольких ярдах от дома Дикинсонов и замер, наблюдая за входом. Может быть, свою роль сыграла зыбкая полутьма наступающего вечера, или стрессы прошедшего дня, или его тайные надежды, но ему почудилось, что он опять видит Хелен Милнер, выходящую из дверей коттеджа. Точно так же он увидел ее утром — теплое, живое свечение на фоне темноты холла. Полицейский вспомнил мимолетное выражение разочарования на ее лице, когда она поняла, что пришел он вовсе не к ней. И вспомнил слова Гвен Дикинсон: «А ты знаешь, она часто о тебе говорит…» Может ли это быть правдой? Думает ли Хелен о нем так же, как он думает о ней?
