— Где она? — с энтузиазмом спросил Роберт. — Я хочу посмотреть!
— Ну, я не…
— …он потерял её в воде, ребята, — процедил краем рта Перри, будто намекая на то, что им следует притвориться, что они верят в нечто явно ложное. Грэм ощетинился.
— Я этого не говорил, — настоял он. — Чад Грэйсон объявился раньше тебя. Я позволил ему унести тело с собой.
— И я уверен, что он подтвердит твою историю, — сказал Перри, — хотя тело он к тому времени скорее всего «потеряет».
— Ты называешь меня лжецом, Перри? — бросил Грэм вызов. Сэм и Роберт шагнули назад, прочь от них двоих.
— Конечно же нет, — иронично сказал Перри. — Если бы я намекнул на то, что ты заплатил егерю за подтверждение твоего рассказа, то ты наверняка бросил бы мне вызов. Тогда меня застыдили бы за то, что я побил благородного, но необученного молодого Торнбера.
— О, сомневаюсь, что молодой Мастер Грэм растрепал бы, попроси ты держать это в тайне, Перри, — произнёс голос Чада Грэйсона. Он подобрался к ним незамеченным. — Ему хватило любезности не пятнать моё имя, когда мы с ним повздорили. Но я бы поостерёгся. Силушка у мальца чудовищная. Коли доберётся до тебя, наверно что-то поломает, пока ты вызволишься. Видел бы ты, что он сделал с моим кошаком!
Все четверо удивлённо посмотрели на него.
Чад указал на привратное здание:
— Он там, если хотите взглянуть. Чуть позже я снесу его к кожевнику, так что поспешайте.
— Ты её действительно утопил? — поражённо сказал Сэм.
Грэм кивнул:
— Ага.
— Тебе стоит поосторожнее быть со словами, юный Дрэйпер, — упрекнул охотник.
Сын капитана знал, что сплоховал, и сразу же это признал:
— Прошу прощения, Мастер Грэйсон, я виноват. — Однако когда он поймал взгляд Грэма, его глаза говорили нечто совсем иное.
Все четверо оставили охотника, и пошли смотреть на большую кошку. Грэм всё равно шёл в ту сторону.
— Ты только посмотри на размер этой киски! — воскликнул Роберт, отчего они с Сэмом оба рассмеялись. Пантера была растянута на тяжёлом столе внутри стены рядом с воротами. Один из стражников сказал им, что они планировали взвесить тушу, хотя он уже готов был поспорить, что та весила больше двухсот фунтов.
Грэм отошёл в сторону вместе с Перри.
— Без обид? — спросил он, протягивая руку.
Перри посмотрел ему в глаза, а затем взял его руку:
— Ага. Прости за то, что я сказал. — Его хватка была твёрже, чем было необходимо.
Грэм сжал ладонь в ответ:
— В будущем, если почувствуешь нужду, Мастер Грэйсон правду говорил. Я с тобой встречусь в каком-нибудь уединённом месте, и всё останется между нами, каков бы ни был исход.
Перри напрягся, но затем гнев ушёл из его взгляда:
— Я тебе верю, но это не нужно. Я вёл себя как осёл. Не знаю, что на меня нашло.
Грэм в точности знал, что именно на него нашло, и после проведённого с Алиссой утра он мог лучше понять чувства Перри:
— Она и мои мозги в кашу превратила, — сказал Грэм.
Сын капитана нахмурился на миг, затем слегка улыбнулся:
— Пусть победит достойнейший. — Он присоединился к остальным.
После этого Грэм ушёл, надеясь, что Сайхан будет не слишком зол, когда встретится с ним. Он опаздывал почти на час.
* * *
Сайхан уже слышал о том, что их искали, и, казалось, задержка его не беспокоила. Его больше заинтересовали швы Грэма:
— Выглядят хорошо сделанными.
— Бабушка тоже казалась впечатлённой, — сказал ему Грэм.
— Девушка непростая. Но у тебя будут шрамы. Потеряешь былую красоту.
«Он что, дразнит меня?». Грэм не был уверен. Здоровяк никогда прежде не пытался шутить.
— Я не слишком об этом беспокоился, — ответил он нейтральным тоном.
— Дай одному из волшебников посмотреть, — подал мысль Сайхан. — Они залечат, и со швами не придётся возиться. И шрамы останутся поменьше.
Это уже приходило Грэму в голову, но он отказался от этой мысли, не слишком долго её обдумывая, хотя не был уверен, почему именно. Он задумчиво поднял руку к своей щеке:
— Это кажется неправильным, — признался он. — Я бы предпочёл их оставить.
Взгляд старого ветерана наблюдал за ним, и на миг Грэм забеспокоился. Подумает ли он, что Грэм возгордился? Некоторые молодые люди ценили шрамы как символы доблести, повод похвастаться ночью вокруг костра. Он также мог подумать, что Грэм проявляет ненужную сентиментальность. Грэм ждал, что скажет старый рыцарь.
Сайхан ещё немного молча изучал его взглядом, а затем отвёл взгляд, вставая:
— Давай начинать. Я буду избегать ударов по твоему лицу, пока оно не зажило. — И этим всё кончилось.
Грэм ощутил чувство облегчения. Он никогда не знал, о чём думал его наставник, но почувствовал некое сродство. Сайхан понял, и принял. Он редко высказывал похвалы, но это принятие решения Грэма было более чем достаточным.
Тем вечером Грэм снова увидел Алиссу сидевшей за столом на своём теперь уже обычном месте напротив него. Они обменялись знающими взглядами, после чего она провела большую часть трапезы, болтая с Мойрой. Со своей стороны, Грэм попытался сосредоточиться на еде, но обнаружил, что глазеет на неё, сам того не осознавая. Он пытался опускать взгляд в тарелку, но как только он переставал думать об этом, его глаза снова поднимались, возвращаясь к ней.
«Она подумает, что ты странный», — сказал он себе. Как раз в этот момент она подняла взгляд, и посмотрела ему в глаза.
— Грэм, — сказала она, подавшись вперёд, чтобы не было нужды говорить громко. — А кто этот мужчина, сидящий рядом с Графом? Нас уже представляли, но мне было трудно запомнить все имена.
— А-а, — споткнулся Грэм на миг, пытаясь оправиться от своего смущения. — Это — Сэр Сайхан. — Его ответ казался слишком кратким, но его разум отказывался предоставлять ему более красноречивый ответ.
— Он выглядит другим… и опасным, — заметила она.
— Он с Юга, — объяснил Грэм. Вот, почему его кожа темнее, а что касается опасности… ну, он скорее всего является самым искусным рыцарем в Лосайоне.
— Искуснее Дориана Торнбера? — необдуманно спросила она.
Грэм нахмурился, думая о том, что прежде говорила ему Айрин, а затем опустил взгляд:
— Не знаю, если честно. Порой мне трудно просто вспомнить лицо отца.
— Прости, — с сожалением сказала она. — Это было необдуманным с моей стороны.
Он кивнул, и вернулся к еде, не зная, как ответить. Остаток трапезы был наполнен неуютным молчанием, висевшим над ним будто туча.
