Её мысли, наверное, были написаны у неё на лице, поскольку он ответил на них:
— Дворяне получают больше уважения, чем заслуживают, — добавил он. — Твой отец это знает, потому и дозволяет мне говорить как мне хочется. И потому я всё ещё живу там.
— Значит, мою семью ты не уважаешь? — с вызовом спросила она.
Охотник осклабился:
— Не, я говорю, что отец твой — мудрый человек, и я почитаю его мудрость, будучи, по своему обыкновению, жопой.
Мойра нахмурилась, не будучи до конца уверенной в том, как воспринимать эту ремарку.
— Даже дворянину иногда нужна жопа, — добавил охотник.
Грэм тихо засмеялся:
— Каждому человеку нужна жопа… минимум раз в день.
Она перевела взгляд с одного лица на другое:
— Ты определённо плохо влияешь на Грэма. — Её тон был серьёзным, но её улыбка давала им знать, что юмор она поняла. — Кстати, — добавила она, в доме ещё два человека.
— Семья? — спросил Грэм.
— Полагаю, что так, — ответила она, — одна женщина постарше, и одна — помоложе, ближе к моему возрасту, наверное.
— Это объясняет, почему он держал дверь закрытой, — сделал наблюдение Чад.
— Он и впрямь казался необычно боязливым, — согласилась она.
— Он, наверное, только из-за тебя и позволил нам спать в сарае, — заметил охотник.
— Из-за меня? — осведомилась она. Мойра также заметила, что акцент охотника стал гораздо менее заметным, теперь, когда они остались одни. Похоже, он варьировался в зависимости от его настроения и ситуации.
— В такой глуши мужчинам становится одиноко. А раз ты с нами, ему не нужно было так волноваться о том, что мы будем отчаянно хотеть, — объяснил лесничий.
Мойра наморщила лоб:
— Отчаянно хотеть?
— Ага, — сказал Чад. — Ну, знаешь… хотеть…
— Не договаривай! — перебил Грэм, сильно краснея.
Мойра ощутила, как её собственное лицо покрылось румянцем, когда до неё дошёл смысл его слов.
Глава 3
Мойра села. Только что она дремала. В сарае они были уже больше часа, и без света лучшим для них вариантом было спать.
Она могла бы создать свет, но они не хотели беспокоить хозяев дома. Фонарь тоже можно было бы зажечь, но смысла особого не было. Лучшим способом провести ночь было просто поспать, и встать пораньше.
К тому же сушёное мясо и сухари, которые они взяли с собой, плохо утолили её голод. Она надеялась, что скоро они доберутся до города, потому что походная жизнь её на самом деле не радовала.
— Кто-то идёт, — объявила она своим спутникам. — Это те две женщины из дома.
Двое приближавшихся людей несли фонарь и корзинку. Чад откашлялся, прежде чем ответить на их стук в дверь сарая:
— Входите. В конце-то концов, это ваш сарай.
Взрослая женщина была темнокожей, а более молодая женщина, следовавшая за ней, была среднего оттенка между её матерью и бледным мужчиной, с которым они встретились ранее.
— Я — Сара, — сказала старшая, прежде чем указать на вторую: — Это — моя дочь, Лора. Мы подумали предложить вам немного хлеба и бобов, оставшихся с ужина.
— Это дело доброе, — ответил Чад. — Но вам было не обязательно.
Мать кивнула:
— Гостей здесь почти не бывает, и когда Лора услышала о девушке её возраста, ей захотелось с нею встретиться.
Взгляд Лоры опустился в пол при звуке её имени. Девушка казалась крайне робкой. Мойра представилась было, но Чад быстро сказал:
— Моя дочь мало говорит. У её матери были трудные роды, и что-то с ней случилось не то. Иногда может вымолвить слово или два, но заикается так зело, что бесед обычно сторонится.
Мойра одарила охотника взглядом, обещавшим возмездие в будущем, прежде чем подавить своё раздражение, и протянуть молодой женщине руку:
— Мой…ё им…м…я Г…Гёрти, — сказала она, едва не назвав своё настоящее имя. Заикание позволило ей легко скрыть свою ошибку.
Лора с радостью пожала ей руку, блеснув при этом нервной улыбкой и тёплыми карими глазами. Она подняла второй рукой деревянную шкатулку. Её лицо передавало невысказанный вопрос.
Сара выглядела слегка смущённой:
— Она не может говорить. Был несчастный случай, когда она была моложе, до того, как мы сюда переехали. Она хочет знать, хочешь ли ты сыграть.
Мойра кивнула, и стала смотреть, как Лора положила шкатулку на землю, и открыла её. Остальные разделили лежавший в корзинке чёрствый каравай. Бобы были в котелке, мисок не было, а ложка была только одна, поэтому они были вынуждены есть по очереди. Между тем немая девушка распаковала свои игровые принадлежности.
Это была простая шахматная доска, с вырезанными вручную фигурами. Одного из коней не хватало, его заменял тёмный камень. Мойра села напротив девушки, и принялась расставлять фигуры на своей стороне. Шахматы были обычным времяпрепровождением у неё дома, и она догадалась, что в этой глуши это скорее всего было у людей единственным развлечением.
«Наверное, скучно всё время играть с одними и теми же двумя людьми», — подумала она про себя.
Девушка, Лора, с ожиданием посмотрела на неё, когда доска была готова, в её взгляде было нетерпение. Она дала Мойре белые, так что её ход был первым.
Мойра широко улыбнулась ей. «Бедняжка и не знает, на что нарвалась». Игру она любила. Её отец был, наверное, лучшим игроком в Замке Камерон, и она выросла на шахматах с юных лет. Помимо собственной семьи, она встречала мало людей, способных хорошо сыграть против неё, за исключением матери Грэма, Роуз.
Следующая четверть часа оказалась познавательной. После медленного начала она обнаружила, что её окружают, а её защиту систематически разбирают по кусочкам. Она сильно недооценила свою противницу. Неизбежным последствием этого стало её поражение.
Лора бросила на неё робкий взгляд, делая шах и мат. Выражение её лица ясно показывало, что она волновалась о том, что могла оскорбить Мойру.
Мойра улыбнулась:
— Х…хорошо и…и…играешь! — Необходимость притворяться заикой раздражала её больше, чем поражение в игре.
Лора улыбнулась в ответ, и протянула фигуру Чаду, безмолвно спрашивая, хочет ли он сыграть.
— Не, девонька, я вижу уже, что ты мне не по зубам, — отказался он.
Мойра снова приняла вызов, и на этот раз она с самого начала играла осторожно. Игра продлилась дольше, и она не сдавалась легко, но конечный результат был тем же. «Чёрт! Она очень хорошо играет», — подумала она про себя.
Было ясно, что девушка, с которой она играла, была гораздо умнее, чем она изначально предполагала, и Мойра начала разделять своё внимание, используя магический взор, чтобы изучить девушку, которая заставляла её полностью пересмотреть её собственные шахматные навыки.
