— Ты потерял контроль? — В его вопросе не было ноток обвинения или осуждения, но я не мог не почувствовать себя виноватым.
— Думаю, да, — признал я. — Мои воспоминания о том вечере несколько расплывчаты.
Он покачал головой и цокнул языком, но больше ничего не сказал.
Когда он не воспользовался возможностью продолжить разговор, я решил его подтолкнуть:
— И что, тебе больше нечего сказать на этот счёт?
Мэттью пожал плечами:
— Ты всё время ведёшь себя как идиот. Иногда это идёт мне на пользу, поэтому что я действительно могу сказать?
— В твою пользу?
— Ты позволил мне отправиться в чужой мир, чтобы рисковать жизнью из-за дракона и едва мне знакомой девушки. Это не только идиотизм, это — пример плохой заботы о детях, но я не могу на это жаловаться, поскольку в итоге я остался в выигрыше, — объяснил он.
Я уставился на него, поражённый. «Плохая забота о детях?». Ну, ладно, я вынужден был признать, что насчёт того случая он был прав:
— Ты на самом деле не дал нам никакого выбора, — напомнил я ему. — Я мог либо отпустить тебя, либо заставить тебя от меня отвернуться из-за моего отказа, после чего ты всё равно бы сбежал.
— Ты предполагаешь, что я бы сбежал, — поправил он. — Я всегда был послушным сыном. Я вполне мог и сделать то, что мне сказали. Ответственный отец приказал бы мне остаться, даже если не было гарантий, что я послушаюсь.
Зыркнув на него, я ответил:
— Ты что, нотации мне читаешь? По-моему, мои тогдашние действия — это пример просвещённого выполнения родительского долга! Тебе следует быть благодарным за то, что я — твой отец, щенок ты неблагодарный!
Уголок его рта поднялся в злой ухмылке:
— Ты ведь знаешь, что я тебя разыгрываю, верно? — Когда я не ответил сразу же, он продолжил: — Я начинаю видеть, откуда у Коналла такое легковерие. Я всегда думал, что ты умнее. Возможно, с возрастом люди действительно глупеют.
«Вот же маленький ублюдок!» — подумал я. Поймав его взгляд, я молча смотрел на него в ответ. Я не моргал, пока мои глаза не начали слезиться от пересыхания. Затем я отвернул лицо, и слегка дрогнул плечами, будто плакал.
— Эй! Пап, это просто шутка была. Не принимай её всерьёз, — поспешно сказал Мэттью, обходя вокруг меня, чтобы проверить выражение моего лица.
Подняв на него взгляд, я осклабился:
— Попался.
— Да я ни на секунду не повёлся на твою неважную актёрскую игру, — возмущённо сказал он.
Я хлопнул его по плечу:
— Ещё как повёлся. Теперь мы квиты. Видимо, дурость от яблони недалеко падает.
— Дурость от дурости, — сказал он, и пошёл прочь. — Интерфейс должен быть в этом направлении.
Мы прошли несколько сотен ярдов, сопровождаемые сзади Зефиром, и обогнули внешний край места, где был первобытный лес. У меня появилось странное ощущение, и Мэттью остановился, подняв ладонь:
— Думаю, это здесь. — Он пошёл обратно ко мне, а затем пару раз шагнул вперёд-назад.
Может, мне только показалось, но я вроде смог заметить лёгкое мерцание в воздухе рядом с местом, через которое он переступал.
— Так это она и есть, да? — сказал я, поднимая ладонь, будто хотел попытаться её коснуться.
Мэтт странно на меня посмотрел:
— Ты можешь её видеть?
— Едва-едва. Видимо, требуется кто-то с твоим даром, чтобы видеть её лучше.
— Керэн вообще не могла её ощущать, — ответил он. — Я и сам её едва чувствую. Не думаю, что ты вообще должен был что-то от неё чуять.
— Может, это как-то связано с тем, что я — архимаг, — предложил я.
Он не выглядел убеждённым:
— Ну, мы не знаем, поскольку пока только ты на неё смотрел — но у меня такое чувство, что это значения не имеет.
— В следующий раз приведём остальных, и посмотрим, кто может её ощущать, а кто — нет, — сказал я ему. — Что ты хочешь сделать, теперь, когда мы её нашли?
Шагнув к невидимой границе, он широко расставил ладони, будто упирался ими в стену.
— Смотри. — Затем его эйсар пришёл в движение.
Он потёк с его пальцев, растекаясь подобно маслу по воде, мерцая самыми разными цветами, которые на самом деле совсем цветами не были. Его магия медленно исчезла из моего магического взора, а воздух перед ним изменился, будто превращаясь в окно, или, возможно, в портал. Взору открылся весьма тенистый лес, а не открытая равнина, на которой мы в данный момент стояли.
Я медленно, впечатлённо присвистнул. Это была первая моя возможность вживую увидеть, как он применяет свои пространственные способности:
— Поразительно.
— Что ты видел? — спросил Мэттью.
— Ну, я вижу отверстие в иной мир.
— До этого, — настаивал он.
Я описал увиденное, что, похоже, ещё больше сбило его с толку:
— Ты по идее вообще не должен был это видеть.
— Это был просто эйсар, — ответил я.
— Но он перемещался между разными измерениями, чтобы найти резонанс этой границы. Ты не должен был ничего ощущать до тех пор, пока портал не начал открываться, — проинформировал он меня.
Без всякого предупреждения огромная пятерня размером со ствол маленького дерева метнулась из отверстия, потянувшись к нему. Мэттью шагнул в строну, аккуратно избежав захвата, после чего позволил порталу схлопнуться, обрубив руку около локтя. Она тяжело шмякнулась на землю, истекая кровью из отрубленного конца.
— Они там не очень дружелюбные, а? — спокойно протянул он.
Его движение не было быстрым. Он просто начал двигаться достаточно рано, чтобы избежать нападения, чтобы не нужно было ни прыгать, ни резко двигать телом. Всё случившееся выглядело для меня странным. Это напомнило мне о крайтэках Иллэниэлов из древних воспоминаний Тириона.
— Ты что, предвидел опасность? — спросил я. — Или ты заранее увидел его магическим взором через портал?
— Я вообще туда не смотрел, — признался он. — Слишком был занят попытками понять, как ты способен ощущать вещи, которые не должен чувствовать. Эта штука с ощущением опасности происходит почти бессознательно. Ты тоже почувствовал?
Я покачал головой.
— Ну, он на самом деле не к тебе тянулся, так что даже если бы оно у тебя было, то, полагаю, не предостерегло бы тебя, — сказал он, продолжая думать вслух.
— Поверь, — сказал я, — я за свои годы побывал в очень многих опасных ситуациях. Если бы у меня было этот твой дар предвидеть опасность, то он уже успел бы себя проявить.
Мэттью не казался до конца убеждённым, но больше ничего на эту тему не сказал. Вместо этого он пошёл по прямой в сторону Ланкастера, держась параллельно с почти невидимой границей. Когда мы достигли точки, где она встречалась с краем исчезнувшей части Лосайона, он повернулся, и какое-то время шёл вдоль её края, а потом снова поднял ладони.
