Нет, ну это, конечно, вообще был беспредел – Валера разглядел конную статую Быкова. Вернее, это был сам Быков, тоже на лошади и в своих традиционных доспехах. Что поделать – Зигфрид он Нидерландский навсегда.
Что делать – на сцене выступать! Валера услышал, как Арина отдаёт по поводу выступления Быкова распоряжения Олегу Дибичу-Забакланскому. Олег, к которому Валера испытывал уважительную человеческую симпатию, носился как электрический веник с компьютером-наладонником, фиксируя там всё, что касалось мероприятия. Олег же за него был ответственным.
Ха – не такой уж Лёха и блатной, от номера не отвертится, будет как дурак по сцене прыгать! – с мелко-мстительным ехидством подумал Валера, обрадованный, что блат не действует. Надёра задницы крапивой Лёха, конечно, не позволит. Но и номер уравнивал его в общих правах. Не русский народный персонаж – выступай! Сам бы Валера, конечно, никогда, НИКОГДА на сцену бы не вышел. Интересно, Быков споёт или спляшет?
Арина. Не раз и не два Валера перед праздником думал о том, чем же потрясёт свою империю Арина. Забыть её гудроновый наряд не давали ему ни фото в телефоне, ни непрерывно взволнованный на её тему мозг. Праздник Ивана Купалы... Хе. Арина заставит рабов лить на себя воду? В корыте заставит себя таскать? Льдом обложится? Овечьей шерстью обклеится? Рыбьей чешуёй?..
Не угадал. Течение её мысли было по-прежнему Валере непостижимо. Это не бумаги разбросанные по квартире искать... В плане креатива думать Арининой головой у Валеры не получалось.
В высоком кокошнике, в целом ворохе шитых золотом и бусами одеяний – одно другого шире и длинней, она двигалась царственно и неторопливо. Да особо во всём этом барахле и не попрыгаешь – или здоровенный накокошник с головы навернётся, или приделанная коса отвалится, да и в тысяче одёжек можно вспотеть не по-детски. Вот предводительница и не дёргалась.
– Елена Премудрая, – сообщила Арина очередному подкатившему к ней персонажу.
А Валера решил, что Царь-Девица. Хорошо, что хоть не ляпнул. На царей, значит, не замахиваемся. Похвально. И Елена Премудрая, а не Прекрасная. Тоже респект. У Прекрасной ума может вообще не оказаться, ей это и не главное, тогда как Елена Премудрая позиционирует умность-мудрость как своё базовое качество. Хотя если Прекрасная – то она прекрасна во всех отношениях, в то время как Премудрая может быть страшной, словно сотня обезьян. Э нет – ей наверняка ума хватит сделать так, чтобы её страхоты никто не заметил. И тогда она превратится в ту же самую Прекрасную.
Валера стоял и улыбался сам себе. Ему нравилось ехидничать в индивидуальном порядке. Часто ему хотелось, чтобы это его ехидство транслировалось в голову Арине – она бы наверняка тоже повеселилась. Но озвучивать такие свои мысли он не решался...
Тем более что Прекрасная скоро обнаружилась. Василиса Прекрасная – вот какой конкурент оказался у Арины. И когда Валера увидел, кто именно играет эту роль, всё ему стало ясно. Благородная Арина уступила прекрасность своей подруге. Зоя Редькина – Василисой Прекрасной оказалась Зоя Редькина, накрашенная и наряженная столь триумфально, что её было почти и не узнать. Тщательно рассмотрев Зою-Килану-Василису, Валера пришёл к выводу, что усилий гримёров и костюмеров, приложенных к созданию её образа, хватило бы на то, чтобы подготовить к эпохальной постановке целую труппу большого драматического театра. Но усилия того стоили – Василиса Прекрасная была отменно хороша.
А вот ему не в падлу рассматривать людей! Да! И никакое это не бабство. Так решил Валера, уже не раз ловя себя на том, что обращает внимание и на одежду, и на повадки, и на прочие атрибуты типа аксессуаров, мелких привычек и слабостей других людей. Ну а чего? Смотришь на других – делаешь выводы и чему-то учишься. Тому, кто внимателен к мелочам, легче живётся. Вот оно как... Валера усмехнулся, зафиксировав эту мысль. А когда-то он пенял Лиле на то, что она всех разглядывает и комментирует... Или, может, он всё-таки женщиной становится – день и ночь сопровождая Арину Леонидовну, точно компаньонка барыню?..
Какую барыню – тьфу! Валера пообещал себе думать о своей работе только позитивно – а потому никаких уничижительных мыслей! Ша!
О-о! Остроумная самоирония всегда вызывала у Валеры уважение. Повариха Екатерина Александровна была Жир-птица. За смелую оригинальность Арина простила отсутствие такого персонажа в русском фольклорном пантеоне и, одобряя, захлопала в ладоши. Остальные тоже ударились в аплодисменты. Хороша Жир-птица была, что и говорить!.. Валере никогда крупные женщины не нравились, но остроумие в комплекте с таким внешним видом привели его в восторг. Обтянутые лайкрой цвета поджаристой куриной корочки телеса прекрасной поварихи потрясали обилием здорового жизнерадостного жира, особенно когда Птица махала своими обжаренными крыльями-руками. Её даже не заставили участвовать в турнире с переливающейся блёстками на тряпичных крыльях Жар-птицей Астемировой. Да и зачем – разные это персонажи, разные!
Турнир! О нём педальная пресса предупреждала заранее. Если на вечеринке окажутся два одинаковых персонажа: две Жар-птицы, например, два Ивана-дурачка, то оба они также фиксируются организаторами и должны принять участие в состязании. Выходят на сцену – и при всём честном народе соревнуются. Здесь уже на выбор – хотят словесный турнир, хотят артистический, с показом номеров, подтверждающих наличие способностей, соответствующих внутренней сущности персонажа. А хотят – рукопашный. Поэтому многие старались извернуться, выяснить, кто какой себе облик готовит, – чтобы не повториться. Или откапывали такое, что никто уж точно не выберет. Валера пришёл в ужас, увидев, что вместо пусть вредной, но всё-таки очень красивой Полины Абумовой перед Ариной и Витей стояла кошмарная женщина, заявившая себя как Гвоздензуба. Никто повторить Полинин подвиг, конечно, не додумался, подобная жуть вне конкуренции. «А есть такая?» – поинтересовался Витя у Абумовой. «Гвоздензуба? – сквозь накладные железные зубья сумничала Полина. – Есть. Сербская Баба-яга, если кто не знает...»
Дресс-код единодушно согласился, что сербы – это те же русские, и Гвоздензуба без занесения в список принудительных концертных номеров отправилась пугать народ. С Бабой-ягой она мало имела сходства – видимо, у сербов жарила иванов-царевичей и каталась на костях терёшечек молодая и красивая, просто чуть модифицированная женщина. Такой Полинка себя и позиционировала. У, язва!
* * *
Одним словом, снова праздник, снова сложная программа, спецэффекты и иллюминация.
– Боишься, что, как в парке, что-нибудь закосячит? – выбрав время, спросил Валера у Арины.
Конечно, зря спросил.
– Не-а, – ответила она уверенно. – И ты не бойся. Поглядывай, конечно, особенно за мной. Но не переживай – всё под контролем.
Ну вот – Валеру же ещё и успокоили...
* * *
Много сотрудниц-педальниц всё же пошли по лёгкому пути и предсказуемо нарядились русалками. И красиво, и завлекательно, только вот не уникально. Их ждал турнир. Валера отметил, как метнулись прочь, не дойдя до дресс-кода, несколько полуголых девиц. Это были тоже русалки, но более сообразительные. И если несколько отловленных и занесённых в турнирную таблицу русалок уже ожидали своей участи в баре, то смышлёные поступили иначе. Кто-то быстро забрался в Интернет, кто-то сделал звонок другу, девушки обсудили, договорились – и к Арине одна за другой подплыли нава, вила, мавка и полудница. Тоже, считай, русалки – но или из братско-славянского фольклора, или с немного другими функциями. Арина оценила их находчивый ребрендинг – им с Витей тоже было видно, как девчонки носятся перед дверями в бар и ищут выход из положения.
