Валера возненавидел ночёвки в квартире Арины – и теперь старался уехать оттуда как можно раньше. Пусть бабки-няньки справляются, как хотят. Их много. Арина отпускала, ничего не спрашивая, не требуя объяснений и не комментируя его поступков. Добрая.
Но...
Почему она его не продвигает? – сверлил мозги вопрос. Чем Валера хуже остальных?! Конечно, Арина обо всём предупреждала, когда Валера соглашался работать пажом-нянечкой. Соглашался – а значит, подписался на такую судьбу. Но тогда им руководил интерес, любопытство это драное! И что? Балованцевские тайны практически не раскрываются, только множатся. А он, Валера, ещё и лохом законченным во всей этой канители предстаёт – когда нос свой пытается сунуть туда, где его норовят откусить. Стыдно...
Стыдно – стыдно взрослому мужику у вздорной дамочки на побегушках носиться! Вот это стыдно. Стыдно памперсы подносить – и ладно бы за любовь, а то ЗА ДЕНЬГИ!
Реальный мир обычной жизни! На него – начинающийся чёрным утром и заканчивающийся такой же чёрной заполночной тьмой, Валера смотрел в основном из Арининой машины. Не своей – а зачем ему своя, если есть хозяйская? Выполнит Золушка всю работу – и может ехать, куда хочет. Такая существовала договорённость. Но раньше Валере от Арины далеко уходить не хотелось. А сейчас...
А сейчас стало ясно, что всё это – какая-то подмена жизни. У него ничего не было, кроме работы. Которая не приносила ни карьерного роста, ни удовольствия. Валера не мог в должной мере постигнуть то, чем занимается Арина. Его не пускали в мир её бизнеса. Потому что наняли делать совсем другое. И ждали результатов.
Валера вспоминал свою старую работу, наполненные смыслом или его волшебным отсутствием разговоры и пьянки с мужиками, из-за которых Лиля злилась, орала на Валеру, плакала и грозила уходом. Но он был понятен, нормален, злилась и орала Лиля тоже в рамках давно размеченного сценария. Чувствовать сопричастность с общей моделью жизни даже было по приколу. Нормальный я парень, а потому в порядке нормальных вещей мои работа, друзья, пиво-водка, женщина, скандал. Так ощущал себя Валера. Вернее, вспоминал эти прекрасные ощущения. А сейчас кто он? Даже напиться по-человечески не может – потому что назавтра нужно быть в форме и работать качественно. Не дрова ведь возит.
Так кто же он? Кто он сейчас? Мэнни – угодливо, будто нарочно включённый на передаче об этом явлении, подсказал как-то телевизор. Мэнни – так называется его профессия. Очень ценится. Хорошо оплачивается – мужчине-няньке отстёгивают денег больше, чем любой женщине. За экзотичность, наверное. Ещё бы – стильно. Идёт вся такая из себя деловая, облегчённо-изящная Арина Леонидовна, мини-собачкой размахивает, а за ней мужественный прислужник её деток волочёт. Все понимают, что прислужник. Уважают, что обзавелась такой престижной боевой единицей. Правильно оценивают. Респект хозяйке.
Доигрался... Долюбопытничал. Малюта – сравнил же кто-то... Явно поглумился. Смех и грех, а не Малюта.
Преданность заканчивается там, где начинаются проблемы личных интересов.
На личные Валерины интересы было в Аринином царстве-государстве исключительно начхать. Значит, человек должен сбросить оковы, стать реальным мужиком и решить проблемы сам.
Валера купил газету объявлений о работе.
И... Не смог внятно определить, в каком же разделе нужно эту новую работу искать.
Ему стало страшно.
В отличие от сверхкрутой Арины ему страшно бывало. И это нормально, потому что кто-то умный сказал: главное – вовремя испугаться. Испугаться, всё оценить-осмыслить и начать действовать. Непуганые идиоты и бесстрашно уверенные в себе имеют порой весьма бледный вид. Когда вдруг обламываются.
Так что надо начинать. Действовать. Наверное.
* * *
Новый год Арина встретила в «Разноцветных педалях». Снова вечеринка для своих, правда, ряжеными могли приходить по желанию, без темы. Как хотите – значит, празднично. Валера был свободен сегодня от своих обязанностей лакея-оруженосца. В этом плане ему было хорошо, спокойно и безответственно. И такое состояние нравилось. За Ариной ухаживали друзья-родня-мужчины. Валере даже следить за её перемещениями и контактами было лень. Давно, кстати, лень. Не только сегодня.
Устал. Надоело. Позорно. Дурь это всё.
К такому выводу Валера пришёл, без движения сидя за столом и глядя на ожидающую наступления очередного года развесёлую публику. Годом больше, годом меньше – какая, на хрен, разница? Чего радоваться?
Вчера его рабочий день закончился в три часа ночи. В смысле уже сегодня. Нет, уже вчера, 31 декабря. Молодая мать, таская за собой младшего сына и усиленную бабкой группу его обслуживания, совмещала работу с визитами. То поработает – то съездит куда-нибудь подружит, то поработает, то подружит. Канун Нового года как-никак. Ребёнок спал в переносной люльке, бабка с нянькой его переодевали-развлекали, вместе с Ариной демонстрировали тут и там. Старшего сына в компании с карманной собакой воспитывали в одном из счастливых родственных семейств, Валера даже не стал заморачиваться, спрашивая, где именно Серёжа Аринович. Не пропадёт – это ясно. И ладно...
Так они и приехали из последних гостей – в три пятнадцать ночи. Мамуке-то пофигу – спал себе в люлечке, горя не зная. Так что последнюю ночь этого года Валера провёл в Аринином доме – на диване в гостиной. Упал и проснулся, только услышав беготню и крики. Человек восемь сразу в квартиру вломились. Дедульки-бабульки, тётки-дядьки, девочка подростковых лет, младенец-пешеход (не Серёжа Балованцев, чуть постарше, Серёжу Валера заметил на руках у Вити Рындина. Сидел, покладистый такой, а тот ребёнок, что находился на полу, бегал и верещал). Ещё бы тут не проснёшься. Валеру оставили в покое, дали одеться и прийти в себя, а затем снова ворвались в гостиную и там уже плотно обосновались. И все весёлые, и время всего лишь полдвенадцатого утра...
Страдающий Валера не стал участвовать в общем безумии, рванул на кухню, выхватил чашку кофе из машины – кто-то себе её набодяжил, ну да перебьётся, – укрылся в самой дальней комнате. И решил: нужен будет Арине – она отыщет. На мобильный позвонит, в крайнем случае.
Только через час с лишним его хватились. Арина потеряла книжку с планами на самую ближайшую жизнь. Валера нашёл. Принёс. Арина поблагодарила, велела не напрягаться, не сердиться, сообщила распорядок сегодняшнего дня и вечера. Вручила подарок. Сказала открыть после наступления Нового года.
* * *
А в первые же минуты Нового года на сцену вышла «Рука прачки». Чинно, с достоинством, хотя местные горлопаны в одурении завизжали. Давно не виделись...
Но хорошо они смотрелись, эти пятеро. Нагнетая своей музыкой предчувствие глобальных дел, первую песню в новом году они пели дрожащими голосами:
Заря багряною рукою
От утренних спокойных вод
Выводит с Солнцем за собою
Твоей державы Новый год!
