Я свернула направо.
⁂
Гранд
Он опешил от ее приезда. Оказался пойман врасплох и словил такой водоворот различных эмоций, что даже не смог выделить главную. Чертова дерзкая девчонка. Ладно, сделала вид, что явилась за вещами, но жгли грудь засунутые в карман купюры. И еще этот гордый отъезд, сразу после того, как он ощутил шлейф ее нежных духов, теперь улетучившийся от ветра.
Белый джип гордо вильнул задом, точно, как его хозяйка, после скрылся на узкой дороге.
Он же ясно сказал – нельзя ехать. Шанс добраться до шоссе есть, но в непогоду путь сложный, полный нервов и стресса, ей придется применить все свои профессиональные навыки водителя. Если двинет прямо, как приехала, выйдет на трассу примерно минут через сорок, а если…
– Только не сверни вправо, – вдруг пробормотал Гранд, одновременно выхватывая из кармана ключи. – Только не направо…
Он влетел в стылую кабину, вставил ключ в замок зажигания; взревел холодный мотор.
– Прости, друг…
Там над рекой мост, сваи давно прогнили, доски не выдержат веса даже легковушки, не то что внедорожника.
– Черт!
Черная машина запрыгала по ухабам, как конь, ударенный по крупу; вслед, словно сумасшедшему, смотрел вернувшийся в будку старый дед Костич.
– Куда несесся-то?
Гранд махнул ему рукой, мол, сторожи себе.
Он честно пытался выдохнуть – она повернет налево, она не знает о другой дороге, – сейчас он достигнет развилки, убедится, что следы ведут прямо, сдаст назад…
Но следы – у Гранда в этот момент просело сердце – вели направо.
(Sam Tinnesz, burnboy – Victorious)
Он успел. И нет.
Машина успела провалиться в гнилые доски, накрениться, просесть на правый бок – попавшие в щель колеса беспомощно болтались над бурным ледяным потоком; отвалились с обеих сторон перила.
Джулиана пыталась изо всех сил. Выбраться, не качнув машину еще сильнее, не свалиться в реку, когда под ногами слева всего несколько обледенелых сантиметров. Цеплялась пальцами то за приоткрытое окно, то за ручку пассажирской двери, пробиралась мимо машины, ежесекундно рискуя полететь вниз.
Если выкупается, сляжет с воспалением легких.
– Давай руку! – орал Гранд, максимально быстро и осторожно приблизившись к застрявшему джипу. – Руку!
Она тянула ее – трясущуюся, беспомощную, – а в глазах паника.
Секунда, он ухватил запястье (наверное, слишком сильно и слишком больно), и в этот же момент увидел, как правая ее ступня соскальзывает с доски вниз, как теряет равновесие женское тело, срывается вниз.
Гранд не единожды вытаскивал из обрыва людей, думал, что привык, но всего за мгновенье покрылся испариной – успел дернуть Джулиану на себя, и обошлось лишь намокшей до колена ногой и потерянным сапогом.
– Давай, сюда…
До его машины метров двадцать, идти их, опираясь на мокрый ледяной носок, не дело. Ему хватило одного взгляда на след от практически босой ступни, чтобы подхватить Джулиану на руки. Вот и начался марафон… Чуть раньше, с живой ношей, думал Гранд, доставляя пассажирку к своему авто.
– Внутрь! – Он командовал по привычке. Усадил девчонку внутрь, приказал. – Снимай мокрый носок…
И не увидел ни единого движения. Быстро определил шоковое состояние, наклонился, резковато сдернул намокший гольф, отложил на коврик рядом, захлопнул, отсекая холод, дверцу.
Сиди. Грейся. Хорошо, что печку врубил на полную заранее, хотел, чтобы максимально быстро прогрелся движок. Теперь пригодится. Достал из багажника не очень чистый, но мягкий и теплый плед, сел на водительское место, наклонился снова, обмотал Джулиане ногу.
– Отогревай.
И какое-то время сидел молча. После шумно выдохнул, спросил, не ожидая ответа:
– Любишь ты попадать в переделки, да?
Хотя сам виноват, давно следовало поставить у развилки запрещающий въезд знак, раз заняться мостом не находилось времени. Да и кто ж знал, новобранцы предупреждены, Костич туда не поедет, кухарка всегда в город только с охранником. И все же…
Девчонка молчала.
Он впервые взглянул на нее внимательно и вздохнул – знал этот взгляд. Знал очень хорошо.
(INNA – Flashbacks)
Попавшие в стрессовую ситуацию новички, срывались. Постоянно. Мужчины редко ударялись в слезы, хотя бывало и такое, чаще начинали орать, матерно ругаться, кидались на тех, кого считали виноватыми, с кулаками. Гранд видел всякое. Умел и разнимать, и усмирять. Но редко кто схлопывался так, как она сейчас. Ушла в себя насовсем, что называется, «вернусь не скоро». Выставила снаружи защитный барьер – хлипкий и хрупкий, – потому что сейчас внутри нее сидит маленькая девчонка, обнявшая себя за плечи и уткнувшая носик в колени. Добивать словами в такой момент будет только дурак – женщины не мужчины, женщины устроены иначе…
Онемелая сдержанность. Ни слез, ни словопотока, ни благодарности, ни наездов, ничего. Тишина внутри, тишина снаружи. Ей хотелось, чтобы ее обняли, но здесь, как она считала, таких не было. Мокрая нога, замотанная в плед, сапог утерян – ситуация, выбившая почву из-под ног.
– Ты как, нормально? – Гранд смотрел на пассажирку внимательно.
В ответ тишина. Он и не ждал слов. Переключил коробку передач, тронул авто – теперь еще самому пробираться обратно; закачался салон. Он прогрелся, наконец стал теплым, даже горячеватым – водитель отрегулировал поток горячего воздуха так, чтобы «в ноги».
Она, наверное, будет молчать теперь до победного.
В редких случаях люди закрывались именно так. Обычно те, кто привык полагаться в жизни только на себя – кольнула внутри грусть.
– Машина твоя? – спросил он, неторопливо пуская джип по ухабам.
Молчание.
– Арендованная?
Ее голова качнулась или ему показалось?
– Не грей голову. Вытащу.
«Сейчас тебя бы отогреть».
Не пассажирка, а бумажный каркас, готовый промяться от слишком сильного прикосновения. Тогда польются и слезы, тогда будет травма. Лучше отвлечь, не молчать сейчас.
– Кто ж знал, что ты свернешь, – Гранд внимательно следил за дорогой. – Река в это время дурная, бурная. Ледники таяли в последние дни, в горах тепло было, слишком тепло для этих мест. А мост построили лет двадцать назад, тогда под ним ручей тек, наверное…
Джулиана смотрела прямо перед собой.
В иной ситуации она бы съязвила: «Ну что, убедился в том, что я полная дура? Третий раз меня спасаешь, может, платить тебе за это начать?» За белье она уже заплатила.
– Нога не мерзнет?
