— Да что вам эти господа-то дались? Простых парней, что ли нет для вас? Щас только съедут все эти заезжие и все везение, которому вы так завидуете, у комнатных-то служаночек наружу и полезет — вместе с пузом! — попыталась девок вразумить тетка Гусёна.
Но те так просто не сдавались:
— Может и так, если уж совсем дуры-то! Надоть же к бабке какой сходить да травки загодя прикупить! А так, правильно Сливяна говорит, будет, что красивого потом вспомнить, — это уже, понятное дело, Милянка в разговор вступила, накидывая тесто на очередной противень. — А простой парень еще будет — вот как замуж выйдем, так всю жизть и будет! Так что ты Лён давай своих-то к нам веди. Ей эльфеночка, а мне чернявого — с ним, я думаю, поинтересней времечко-то проводить будет!
— Ладно, скажу, — пообещала Льнянка, соображая про себя, что своего Лиона она, конечно, им не отдаст, а вот Ворона можно будет и направить сюда. Ничего, он и один их обеих уходит!
А в это время тетка Гусёна вокруг большого стола ходила и пальцем в листы теста, раскатанные Сливянкой, тыкала.
— Болтать-то ты горазда, а вон накатала толсто! — недовольно сказала она, после осмотра Сливянкиной работы: — Давай, делай тоньше. А то в печи-то сильно вспучатся, и опять крошева много будет — потом эта ведьма пришлет обратно. Мне этого не надо — с энтой чумой вязаться! Еще наговор какой пустит. После прошлого-то раза хлеб дня три плохо поднимался, а в этот раз можа че и похлеще утварит!
— Это вы про невесту нашего короля? — спросила Льнянка, когда увидела как Сливяна, только плюнув через плечо, не возражая, принялась перекатывать свои листы с перепуганным видом. Ее эта тема очень даже интересовала, но в отличие от трепа о парнях она всплывала крайне редко.
— Угу, о ней! — бросила Сливяна, с остервенением катая скалкой и делая тесто уж ни на лист бумаги похожим, а на шелк заморский — полупрозрачным и невесомым. — Ох, и не повезло же вашему королю! Нет бы та принцесса, что второй идет, ему досталась. Она хоть и не такая красавица, но зато, как говорят, девушка милая и добрая! — продолжила она, берясь за следующий пласт.
— Да ладно, что ты мальчика пугаешь, справятся они там, в Эльмере-то, с ней! У них, рассказывають, и Архимаг посильнее нашего старикашки будет, и второй принц, тот, что служитель при Храме, тоже, вроде, маг неслабый! Правильно Лён я говорю? — вклинилась как всегда оптимистично настроенная Милянка, принявшаяся к тому моменту уж, наверное, за пятый противень.
— Да, верно. А вы-то что все ее боитесь?
Тут опять Сливянка вступила и затараторила, боясь видно, что тётка Гусёна ей договорить не даст, на запретную-то тему:
— Да ее все бояться! Даже король с королевою, то есть, отец родной с мамашею! Злая она и никогда злость свою не сдерживает. Еще детёй, как рассказывають, чуть пол дворца не разнесла да народу кучу перекалечила. Ее тогда в замок дальний отослали и там до сих пор держали. Вот только зиму назад, как разговоры о свадьбе-то пошли, так в столицу и вернули. А теперь, говорють, люди стали помирать от неизвестной напасти — и все парни молодые да, как я тебе скажу, ладные. Конюхи там, прислужники, подавальщики, у нас вон поваренок был — чуть тебя старше, а миляшка такой — прям, как ты. И все здоровые и сильные вначале — прям кровь с молоком, а потом почаврят с месяцок и все — уже померли! Вот мне одна служаночка, подружка моя, рассказывала, что как ведьма съедет, так башню-то ее и запруть сразу же! И даже никто там и убираться не буде и ни одной вещи не тронуть — так и запруть!
— Эта служаночка, не Вешнянка ли? — спросила меж тем тетка Гусёна, сама, видимо, заинтересовавшись. А дождавшись Сливяниного кивка, добавила: — Ну, раз она, то это точно — так и сделають! Дядька-то у Вешнянки Главный сенешаль — всей прислугой дворцовой заправляет, а приказы от самого короля получает, — пояснила она персонально для эльфеночка-пажика, а то сам-то он, понятное дело, таких тонкостей не знал.
— Это че и вещички там все оставють? У ней же, наверное, и бельишко шелковое на кровати, и камодики резные, и зеркальце изукрашенное да чей не одно! — пораженно воскликнула Милянка уже закончившая с тестом и принявшаяся просеивать муку.
— А ты бы взяла после ведьмы-то вещь какую?! А? — спросила ее Сливянка.
— Нет! Светлый упаси! — воскликнула та и плюнула через плечо.
— Вот и другие не хотять! Так что все запруть в башне как оно есть!
— Так! Рты закрыли и забыли про принцессу! — воскликнула тетка Гусена, опасливо выглядывая в дверь.
И точно, почти сразу как она велела молчать, раздались тяжелые шаги по каменному полу, и в пекарню заглянул Главный повар.
— Что, Гусёна, все чужих пажей приваживаешь… — недовольно буркнул он, увидев сидящую за столом Льнянку, и пошевелив усами, как таракан, ушел гонять своих поварят.
«— М-да, неприятный дядька — нашему дину Гульшу не чета!», — в очередной раз подумала Льнянка при встрече с ламарским Главным поваром. Дин-то Гульш и принцевых эльфят, и других ребятишек, что пажиками служили, никогда не обделял ни сладким куском, ни добрым словом. Да и к своим поварятам всяко помягче был…
Тут к ней тетка Гусёна подошла и сверток в руки сунула, от которого шел зазывный ванильный аромат, а сам он был мягким и теплым:
— На вот, малыш, держи. Сам еще поешь и своим дашь. Да беги, давай. Поговорить спокойно уж больше сёдня не получится — раз этоть пришел! — и зло зыркнула глазами в сторону ушедшего Тараканищи.
Как объяснили Лёне девчонки еще в первые дни: их тетка Главного не боялась, пекарка-то она была знатная — каких поискать, но вот сама она очень уж его не любила за высокомерие и спесь, да за то, что поварят гонял нещадно. Потому и цапались они по каждому поводу. А вот находиться близко от них в это время или, упаси Светлый, между ними, лучше не стоит!
Так что, расцеловав всех в разгоряченные румяные щеки и сказав спасибо, Льняна подалась на выход.
Этим незамысловатым развлечениям: прогулкам по тихим покоям, болтовне и сплетням с кухарками, легким перекусам в приятной и необременительной компании, она предавалась с утра.
Днем же, как и положено пажу, сопровождала Вика на всякие дворцовые церемонии. То на подписание брачных контрактов, то на представление и перечисление приданого невесты, то еще на какую-нибудь обязательную нудноту.
А вечерами были праздники! Балы и вечеринки. Собственно, разница-то в них была небольшая — поуже круг присутствующих или пошире, человек так на триста. А все остальное — то же самое: танцы, музыка, легкий треп под масленые улыбки.
Поскакать Льнянка любила. Музыку — обожала. А вот пустой напыщенной болтовни старалась избегать. Тем более, вот что она могла сказать-то? Обсуждать других придворных она не могла, по причине того, что никого и не знала. А тех, кого знала: принца, оборотней, посла да Светлейшего — ни в жизнь бы не стала! А уж короля Ричарда — и подавно. Хотя многие и спрашивали…
В нарядах она почти не разбиралась. Да ей как бы и не положено было — она вроде как мальчик сейчас.
