Мотойя полагает, что это могло бы пойти еще дальше.
Старый опекун Мейвезера, Дон Хейл, открыл ряд клиник по омоложению организма в Теннесси (Флорида) и Гранд-Рапидсе (Мичиган), предлагая «терапию с использованием биоидентичных гормонов», известную также как заместительная гормональная терапия. Однако клиники Хейла, открытые в Теннесси, после двухлетней битвы в суде штата были закрыты из-за угрозы «безопасности пациентов и возможных передозировок».
Надзорные органы закрыли компанию, заморозив активы Хейла.
По сообщению местного телеканала «News Channel 5», «генеральная прокуратура штата обратилась с требованием обвинить супругов Хейл в неуважении к суду за отказ раскрыть свои ежемесячные расходы и доходы, включая десятки тысяч долларов, полученные Хейлом от Мейвезера».
– Их закрыли за выписку незаконных рецептов, продажу тестостерона и гормона для увеличения роста человека, – заявил Монтойя.
Со всеми этими разговорами о препаратах, повышающих физические возможности организма, бой с Берто не стал очередной рекордной победой Мейвезера, которую он надеялся одержать. Вместо того чтобы праздновать, как ему удалось сравняться с безупречным статистическим показателем Рокки Марчиано с его 49 победами без поражений, Флойд ощутил, как на него с осуждением указывают пальцем. Разумеется, были слышны и некоторые голоса, которые продолжали хвалить Мейвезера за его стремление очистить спорт от допинга.
Но из других кругов высказывалась критика в отношении выбора Берто в качестве соперника для очередного поединка. Конечно, никто не собирался ставить его на одну доску с той дикой жаждой наслаждения, которой была пронизана вся неделя перед боем с Пакьяо. Однако гаитянин рассматривался как выбор, который нес разочарование и был лишен вдохновения.
Он потерпел поражение в трех из своих пяти предыдущих боев. А с двумя победившими его боксерами, которые входили в список бойцов, опробованных Мейвезером (Герреро и Ортис), Флойд с легкостью справился. Берто также проиграл бой ограниченному аутсайдеру Хесусу Сото Карассу, проведя, правда, бо́льшую часть схватки с травмированным правым плечом.
Больше шума наделали требования, чтобы Мейвезер дрался с кем-нибудь вроде англичанина Амира Хана – боксера, который мог бы, по крайней мере, бросить Мейвезеру вызов в скорости. Или с каким-нибудь непобежденным юнцом – типа чемпиона IBF из Шеффилда Келла Брука, Дэнни Гарсии из Филадельфии или Кита Турмана из Флориды, известного своими тяжелыми панчами и длинным языком.
Но вызов получил быстро теряющий товарный вид Берто.
Флойд, похоже, даже не захотел со своим обычным смаком привлекать внимание к предстоящему бою.
– Молоть чушь – это часть того, что связано с боксом, – сказал он. – Теперь я на таком уровне, что мне не требуется делать этого. Я нес ахинею много лет, у меня бывал отличный план этого театрального действа – быть ярким, вызывающим, пороть чушь и подкреплять ее своими выходками. Вот чем я занимался.
Вновь и вновь он повторял, что поединок с Берто, шестой и последний в соответствии с контрактом с «Showtime», станет завершающим в его карьере. Говорил, что покинет спорт, сравнявшись по количеству побед с Марчиано – 49—0. Рекорд в 50 побед интереса для него не представлял.
Он достиг всего, к чему стремился.
– Я знаю, что конец приближается, – говорил он. – И это то, что я в состоянии принять.
Историки указывали, что мексиканский чудо-человечек Рикардо Лопес откланялся, оставшись непобежденным, после пятидесяти двух боев, хотя одна ничья (пусть она и была «отомщена») стала ложкой дегтя в его рекордной корзине: 51—0–1. А еще великий Хулио Сезар Чавес довел счет своим победам до 87—0 перед тем, как закончить спорной ничьей бой с таким же великим боксером всех времен Пернеллом Уитакером.
Мейвезеру все это было безразлично.
– Когда я говорю, что я – ТВЕ
[126] («Лучший на все времена»), это не проявление неуважения к кому-либо из легендарных чемпионов, – заявил он на встрече в Зале боксерской славы штата Невада перед боем с Берто. – Каждый боксер в этом зале должен чувствовать, что он лучший. Если вы так себя не ощущаете, вы выбрали не тот вид спорта. У меня была потрясающая карьера. Ни один боксер за всю историю спорта не смог добиться того, чего достиг Флойд Мейвезер. А мы просто излагаем факты.
На неделе, предшествующей поединку, писать было почти не о чем, пока не грянула история, связанная с использованием запрещенных препаратов для улучшения физических возможностей организма. До этого самой большой новостью в рамках предматчевой рекламной кампании было сообщение о том, что Мейвезер появился перед публикой на спарринг-тренировке во время специальной медиасессии – такого он обычно не делал, – и что он прибыл на эту тренировку за рулем суперкара Koenigsegg CCXR Trevita, одного из двух существующих в мире.
– Это будет его крупнейшим гонораром, сколько он там получит, 4 миллиона долларов? – спрашивал Мейвезер, имея в виду своего соперника. – У меня там у дверей тачка стоимостью 4,8 миллиона, округлим до 5 миллионов. Будь признательным, малыш. Не будь привередой.
Вы должны знать, когда пора повесить перчатки на гвоздь.
Богатство и помпезность захлестнули очередное продолжение документального сериала «All Access». Хотя там и было показано, как он налаживает тесные отношения со своими четырьмя детьми, Флойд изгалялся перед толпой пораженных зрителей, говоря, что ему требуется держать в одной руке пачку банкнот в качестве мотиватора, в то время как другой рукой в перчатке он охаживает боксерский мешок.
Да, должна была свершиться своего рода история. Но в конечном счете лишь на глазах толпы поменьше – всего 13 395 болельщиков, которые могли купить билеты на протяжении всей предматчевой недели, спокойной и более сдержанной, вплоть до самого дня, в который состоялся поединок.
Сам бой прошел так, как его и рекламировали. Некоторые считали, что Мейвезер мог бы закончить бой досрочно, настолько был велик разрыв в мастерстве. Он потратил огромное время, поражая Берто прямыми ударами правой, контратакуя левыми хуками и набирая очки ударами правой в нижнюю часть торса Берто.
Перед заключительным раундом боксерской карьеры Флойда репортеры «Showtime» с камерами навестили Мейвезера в его углу.
– Все уже сделано, – сказал его отец, понимая, что дело в шляпе.
– Я оглядывался на свою карьеру, – отвечал сын. – Все, чему ты меня учил с первого дня, я всегда помнил.
