Оба подписали контракты с НВО, но, похоже, контракт проигравшего был под угрозой.
– Я в то время работал на НВО, и на самом деле я так не думал, – рассказывал Лу Дибелла, руководитель телесети. – Я всегда думал, что у Мейвезера таланта больше и что у Манфреди полно жизненной силы. Манфреди полностью вписывается в команду бойцов типа Артуро Гатти, Микки Уорда, Айвена Робинсона, которые были очень схожи и были под стать друг другу. Но, честно говоря, Мейвезер чуток превосходил всех этих парней в том, что касалось таланта. Это был просто иной уровень таланта.
Казалось, Флойд был уверен, что он – будущее.
– Я умен, – говорил он. – Спустя годы люди окинут взглядом прошлое и скажут: Флойд Мейвезер был восхитительный боец, великий чемпион, который состязался с лучшими и был готов драться с кем угодно.
Манфреди вышел на ринг в сопровождении своего друга, Кида Рока, исполнителя рока/хип-хопа, который чеканил рэп, кричал и пел в микрофон, заводя публику. В этот раз Манфреди нес в руках свою дьявольскую маску, решив не надевать ее. Оставалось гадать, означало ли это, что раньше у него в голове не все было в порядке. Потом он будет утверждать, что так оно и было, однако почти все проигравшие боксеры так говорят. Он также заявил, что его скандальные дни остались позади, и когда он шагнул на ринг, то швырнул свою маску в толпу, что, по-видимому, означало уничтожение демонов, окружавших его жизнь. Ранее он сообщил репортерам, что ему приснилось, будто Господь наградил его чемпионским поясом, и на поединок он вышел в сверкающем серебряном пиджаке с надписью «Ангел» на плечах, ореолом над буквами и золотыми крыльями, расшитыми на спине.
Окружение Мейвезера разрасталось, и большинство входивших в него носили одежду блестящего красного и синего цветов. Он придерживался более традиционного внешнего вида, присущего старой школе, с меньшей вычурностью.
Толпа, собравшаяся в зале «Miccosukee Resort & Gaming» в Майами, кипела на медленном огне, пока боксеры выходили в центр ринга для получения последних инструкций от рефери. Спустя несколько секунд разница в скорости ног и рук стала настолько явной, что вызвала тревогу. Манфреди продолжал наступать. Он проявлял волю и применял прессинг. Во втором раунде у него появились проблески успеха, однако Флойд больше работал левой и продолжал боксировать в своем темпе. За тридцать секунд до конца раунда Мейвезер заставил ноги Эйнджела подкоситься от прямого удара правой. Почувствовав момент, Мейвезер подскочил ближе, и его руки без удержу залетали вокруг Манфреди.
От левого апперкота голову Манфреди отбросило назад, а Мейвезер стал осыпать его левыми хуками и ударами правой руки. Флойд выбрасывал удары, одни из которых доходили до цели, другие – и много – промахивались, но никакого снисхождения Ангелу он не давал. Манфреди не мог слезть с канатов. За тринадцать секунд до конца раунда рефери Фрэнк Сантор прекратил схватку, оттащив Мейвезера от его добычи.
Некоторые задавались вопросом, не следовало ли Манфреди встать на колено, чтобы рефери начал отсчет до восьми, заработав тем самым передышку. Он этого не сделал. Он был в беде и не сопротивлялся. Защищался, но был под лавиной прессинга.
– Я забрасывал его комбинациями ударов, а он ничем не отвечал, – говорил Флойд. – Это была хорошая досрочная победа.
В то время как Мейвезера подняли на руки, сдержанно приветствуя его на глазах у потрясенной толпы, Манфреди кричал: «Чушь собачья!»
[50]. Он громко возмущался, заявлял, что бой закончен преждевременно, а затем высказал Сантору все, что он о нем думает. Рефери после боя беседовал с Ларри Мерчантом из НВО. Он объяснил, что остановил бой, потому что, когда он предложил Манфреди сопротивляться, тот не стал этого делать. «Я сказал: «Эйнджел, ты должен отбиваться», а он никак не реагировал».
– Бой не следовало останавливать, – бушевал эмоциональный Манфреди. – Это чушь собачья. Черт побери, у меня не было повреждений. Это не был бой за чемпионское звание. Это не бокс. Это была политика. Они знали, что хотели сделать.
«Некоторые станут утверждать, что объявление досрочной победы было преждевременным, – говорилось в анализе, опубликованном в «Boxing News». – Но это был боксерский поединок, а не казнь с обезглавливанием, и решение выглядело правильным».
Разумеется, Флойд начал доказывать, что скептики ошибались, тогда как другим давалось обоснование, что они правы. Бывший редактор журнала «Ринг» Найджел Коллинз принадлежал к последним.
– Думаю, сразу после начала боя стало понятно, что Флойд – особый талант, – сказал он. – И в те дни он и близко не походил на того, кто намеревался отсиживаться в обороне. Я поехал в Майами, чтобы посмотреть его бой с Эйнджелом Манфреди, и одной из причин было то, что они оба были кандидатами на присуждение звания «Боксер года». Оба очень хорошо проявили себя. Тогда мы награждали победителей поясом «Боксера года», и было принято решение наградить им того, кто одержит победу в этой схватке, а затем написать статью о том, кто станет Боксером года. У меня сохранились живые воспоминания о том бое, и, возможно, он был остановлен преждевременно. Но сомнений не было: хотя Манфреди и был хорошим бойцом и находился в отличной форме, он недотягивал до калибра Флойда. Флойд вышел, выбросил множество комбинаций и, не затягивая, остановил его.
– Флойд настолько хорош, что становится страшно, – сказал тогдашний вице-президент «HBO Sports» Лу Дибелла. – Есть много парней в категории до 130 фунтов, но после того, что я видел сегодня вечером, будет трудно найти конкурентов для поединка с Флойдом. Манфреди был самый жесткий парень, а он его раскурочил. Думаю, в будущем можно увидеть Мейвезера и Шейна Мосли в матче двух лучших в мире боксеров вне зависимости от весовой категории.
Манфреди заработал 750 000 долларов. Он продолжал боксировать до 2004 года, побеждая некоторых хороших бойцов, включая Айвена Робинсона из Филадельфии и проспекта в легком весе Хулио Диаса. Но ничего, что могло бы близко подойти по уровню к победе над Гатти, не случилось. Он завершил карьеру с 43 победами против восьми поражений и одной ничьей и остался в прежнем заблуждении относительно своего боя с Мейвезером. Преждевременного или нет, он не смог его забыть.
– Он не хотел иметь со мной ничего общего, – говорил Манфреди, надеясь на матч-реванш, спустя почти два десятилетия. – Он всю дорогу меня боялся. Он до сих пор меня боится. Он даже не будет разговаривать со мной. Я вызываю его. Он был очень быстр. Что поразило меня – он был очень быстр, но – досрочная остановка боя была преждевременной. Бой не закончился. Меня до сих пор напрягает, что рефери вмешался. Я ничего не сделал бы по-другому. После того вечера я больше никогда не видел его. Он меня боится. Ничего он больше не добьется, если не станет (опять) со мной драться. Он ждет меня. Он думает, что для него это будет легким боем. Я должен был бы драться со всякими Де Ла Хойями, Фернандо Варгасами, Чавесами. Я должен был быть на ринге с ними постоянно. Мейвезер знает об этом. Я написал на своей странице в Фейсбуке, что он уже получил гонорар за тот бой со мной, но теперь ему придется заплатить мне 15 миллионов долларов за то, чтобы я с ним дрался. Я не стану драться, если он мне не заплатит 15 миллионов. Он – дрянь. Я не ругаюсь, но он – дрянь. У меня с ним осталось незаконченное дело.
