– Приятель, ты знаешь, что эти сукины дети вытворяют в спорте. Они демонстрируют полное неуважение, – продолжал свою мысль Мейвезер, которого теперь в круглосуточном режиме оберегала охрана из мускулистых гигантов. – У малыша совсем нет класса, никакого стиля…
Флойд более не чувствовал, что он лучший лишь в этой эпохе. Он ощущал себя лучшим боксером всех времен.
– Я думаю, что спортзал потому так переполнен ежедневно, что я теперь – часть истории, – говорил он. – Вы не в силах помешать божьей воле. Я искренне верю, что я – лучший. Просто знаю, что я – лучший. Я должен быть полным дураком, чтобы отдать спорту тридцать три года своей жизни, а потом заявить, что есть еще какой-то боксер лучше меня. Кто-то может сказать: «О, он говорит, что он лучше Мухаммеда Али». – Да-с, я лучше Мухаммеда Али. – «Шугара Рэя Робинсона?» – Да-с, я лучше Шугара Рэя Робинсона. Я никогда не скажу, что какой-то другой боксер лучше меня. Категорически нет.
Я – машина, – продолжал далее Флойд, – потому что я могу делать больше всего (денег). Ни Оскар Де Ла Хойя, ни Шитти Шейн
[102] – со своей пластикой носа. Только я. Классный, аккуратный, прямо идущий к своей цели. Ко всему в жизни я подхожу именно так. Если вы говорите мне: «Пошел ты на…», я отвечу: «Сам туда иди». Вам я не нравлюсь, вы – мне. Не проявляйте неуважение, если не хотите, чтобы вас не уважали. Точка.
За пределами ринга жизнь продолжалась, Роджеру был поставлен диагноз – диабет. Флойд признал, что жизненный тонус его дяди замедлился, но, поскольку ремень носил Джонс, разделяя нагрузку по работе, Роджер мог сосредоточиться на тренировках с лапами и стратегии.
Флойд, безусловно, сосредоточил свои первоначальные усилия на том, чтобы повлиять на само сознание Мосли.
В 2003 году Мосли дал свидетельские показания в связи с гигантским скандалом вокруг компании BALCO
[103] и признал, что неосознанно принимал дизайнерские стероиды
[104] перед матчем-реваншем с Оскаром Де Ла Хойей в том же году.
– Я достиг всего упорным трудом и благодаря самоотверженности, – заявил Мейвезер на одной из пресс-конференций. – Никаких HGH (гормонов роста человека), никаких стероидов. Только упорный труд.
Упорный труд и самоотверженность стали его мантрой. Бывало, он выкрикивал: «Упорный труд – и…», и его помощники откликались: «Самоотверженность».
– Не могу сказать, сколько боев выиграл Шейн в прошлом, потому что мы знаем, что в прошлом Шейн употреблял наркотики, – говорил Мейвезер, умаляя перечень заслуг Мосли. – А об этом нам точно известно.
– Это случилось семь лет назад, – говорил Мосли в ответ. – С этим покончено.
Как следствие, а частично, в соответствии с требованиями, предъявляемыми к поединку с Пакьяо, Мейвезер призвал к тому, чтобы до боя с Мосли была проведена проверка на наркотики по олимпийским правилам, под контролем USADA (антидопингового агентства США).
Я – машина, потому что я могу делать больше всего (денег).
– Эта победа станет вишенкой на торте, – сказал Мосли представителям СМИ, когда делился с ними историей своей карьеры. – Оскар был тогда в расцвете сил, Маргарито вышел на большую сцену, теперь вот – Мейвезер, а потом у меня будет бой с Пакьяо.
Мосли, выступая в качестве профессионала уже в течение семнадцати лет, заявлял, что на данный момент он в лучшей форме в своей жизни и что он готов к схватке. Его не волновало, что он несколько «заржавел», долгое время не выходя на ринг, и был бездеятелен. Не смущало его и то, что его воспринимают как уже проигравшую сторону (что уже было перед его боем с Маргарито), и в Городе греха в последний момент на него были поставлены приличные деньги. Он с бычьим упрямством предсказывал свою победу нокаутом.
– Вот ради чего я иду на бой, вот почему мои болельщики любят меня, – говорил Мосли, не проигравший ни одного из трех своих последних боев на арене «MGM Гранд».
И журнал «Ринг» по-прежнему отдавал ему в своем рейтинге третье место среди бойцов «паунд-фор-паунд» – вслед за Флойдом (второй) и Пакьяо (на вершине списка).
При всем при том разрыв между тем, кто был на втором, и тем, кто находился на третьем месте, был значительным, учитывая тот факт, что изначально ставки были четыре к одному в пользу Мейвезера.
И Флойду об этом было известно. Его хвастливая болтовня набирала обороты:
– Я делаю Шейну Мосли одолжение, позволяю ему оказаться на ринге рядом с самим величием. Он всего лишь отчаявшийся фанат.
Это было ночное представление в Вегасе с участием Флойда, которое почтили своим посещением звезды чуть ли не в полном составе. Это был парад знаменитостей самого крупного калибра, включая Майкла Дж. Фокса, Джейми Фокса, Еву Лонгория, Уилла Смита, Арнольда Шварценеггера, Мэрайю Кэри и Марка Уолберга. И все они стремились насладиться зрелищем. Рэпер Крис Браун, вызывающий противоречивые оценки у публики, исполнил государственный гимн США.
Оба старших Мейвезера, дядя и отец, присоединились к Флойду, когда он выходил на ринг. Роджер по-прежнему оставался его главным тренером.
Собравшаяся толпа не знала, что через несколько минут Мейвезер будет глубоко ошеломлен, невероятно потрясен и начнет неуверенно цепляться за свой непобедимый имидж.
Через минуту после начала второго раунда быстрый и амбициозный Мосли выбросил джеб в грудь Флойда, а затем сокрушил его мощным ударом правой. Флойд немедленно, разумно стал навязывать ближний бой, виснуть, выигрывая время. Он был как в тумане от потрясения, пытался уклоняться, делая шолдер ролл, пытался подавить напор Мосли. Но затем «Сахарок» Шейн провел правый оверхенд, которым можно было бы срубить дерево. Ноги у Мейвезера подогнулись, и он оказался в отчаянном положении. Наступил настоящий кризис, и за минуту до конца Мосли попытался закончить всю схватку за два раунда.
Под сводами зала «MGM» раздалось скандирование: «Мос-ли! Мос-ли!», множество его поклонников повскакали на ноги, крича во всю глотку.
Вернувшись в свой угол, Флойд выглядел стоически, сидя на стуле после перенесенного шока.
– Не переживай из-за обмена ударами с этим сукиным сыном, – кричал Роджер Мейвезер. – Боксируй с ним. Ты его побьешь, если будешь боксировать. Боксируй.
