А кто его знает, кто там по улице идёт?
Долго лежал Семён, пережидая свой страх. Сколько долго, непонятно: часов-то у него не оказалось с собой, а хлопцы оставить не удосужились.
Семён опять подумал о еде. Очень хотелось есть, очень. Надо идти. Что ему говорили: можно отлучаться от машины или как? Семёну было очень холодно, и он не помнил. Холодно и поесть, холодно и поесть… Ёлки грели всё хуже, хотя им-то какая разница, но грели они точно хуже. Или это у Семёна кончалось, что ли, жизненное топливо.
Он смело выглянул, снова одним аккуратным глазом. О-о-о, всё было уже не так. Никакой луны в небе не оказалось. На ровный старый снег газона падали тени нового снега. Сам снег шёл на крышу машины, старому снегу и теней хватало – Семёну показалось, что у него на глазах от падающих теней снега становилось больше и больше… интересно – это в самом деле так или нет? Как понять? Просто надо в другую сторону посмотреть!
Семён перелез к другому углу, еле сгибая замёрзшие пальцы, отстегнул и отогнул от борта продубевший брезент – и смело выглянул всей головой. Что-то там было за поворотом, люди, наверно, жизнь, еда, магазины, рынок…
А там большие снежинки косо падали – сначала посылали вперёд себя тень, а за ней и сами приземлялись. Фонари подсвечивали – яркие, ух, яркие, Семён и не помнил, были ли такие у него на родине. Нет, там, конечно, фонари тоже были лучше.
Но пойти поесть хотелось прямо сейчас. Только как же быть – ведь вдруг он вернётся, а машины нет как нет, угнали. Или вокруг милиция поджидает, чтобы хватать?!
И Семён, думая и теряя эти думы свои, сидел и смотрел, как падает снег. Он уже давно убрал голову внутрь кузова, брезент сомкнулся, наступила темнота. Но Семён всё равно смотрел на падающий снег, потому что и в темноте видел его.
Падая и падая, снег тихо кончился. И усилился, да, – усилился мороз.
К Семёну подобрался ледяной и голодный сон. Спать – спать под неслышную музыку снега, под успокаивающее тепло. Вот что хотелось Семёну. Семён замерзал.
* * *
А Володя блистал. Ему говорили об этом и родственники Джульетты, и их дочь, и другие гости. Он танцевал с девушками, он перебрасывался вежливыми фразами с молодыми людьми и их отцами, говорил комплименты маменькам – благо отцов и матерей на вечеринке было мало, и они предпочитали общество друг друга, не мешая молодёжи. Володя вполне вписывался в интерьер и атмосферу – как и предполагала Луиза Мардановна. Под вечеринку был снят банкетный зал гостиницы, танцпол, а также примыкающие к ним помещения, так что праздник был прекрасным. Володя от пуза наелся, умело делая вид, что ест совсем чуть-чуть. Этому он быстро научился. Вкусно было, что и говорить, – а господа ели мало. Ну и он мало – уж таким артистом Володя стал, или спецагентом. Что почти, казалось ему, одно и то же.
И, главное, – почти ни на минуту не отпускал от себя Джульетту. Это все с большой приязнью отметили. Поэтому получилось так, что Джульетта, а не её кузина, оказалась в центре внимания.
– Вы прекрасная пара! – заявил отец кузины. – Джульетта, ты сделала правильный выбор.
Проинструктированный Луизой Мардановной, Володя умело обходил разговоры о своих родителях и их бизнесе, ничего не рассказал и о себе – и образ малоразговорчивого, спокойного и мужественного героя пришёлся всем по вкусу. Всем и так было понятно – плохого жениха родители Джульетты не одобрят. А потому – всё в порядке. Володя даже услышал о себе уважительное: «Порода…» Здорово!
Молодой герой танцевал и с кузиной – ясноглазой белокурой малышкой примерно шестнадцати лет. В отличие от Джульетты девочка была проста и добра.
Володя даже пожалел, что не она – хозяйская дочка.
Что? Он уже спокойно может размышлять, что бывают дочки хозяйские, а бывают нехозяйские?! Он спокойно мирится с тем, что у него есть хозяева, ХОЗЯЕВА!!! – а у хозяев дочки???
Подумав об этом, Володя остановился посреди танца, какая-то пара натолкнулась на него. Ясные глазки девочки в недоумении уставились в его глаза – беспокойно забегавшие.
Юля. Что делает Юля? Где она? Уже давно он не звонил ей, не удавалось – а она ждёт звонка. Наверное, на телефоне кончились деньги. Или… её схватили. Задержали. Увезли. Володя представил, как среди гостей появилась бы сейчас Юля – и любое из платьев, что он видел на здешних девушках, смотрелось бы на ней гораздо красивее… Володя усмехнулся, вспомнив, как на днях припрятывал для неё то, что выкинули господа: купили Джульетте маечку, а той она не понравилась. Полетела в мусор, а Володя подобрал. Как отбракованную хозяйским сыном мочалку в виде бегемотика схоронил под кроватью – новую, в упаковке, Юле пригодится… Нет, не пригодится – если Володя сегодня прямо отсюда бежать собрался. Ерунда – эти милые мелочи он купит Юле на собственные деньги.
Хорошая, любимая Юля! Где она живёт сейчас? Мёрзнет, нет? Что ест? Конечно, она ждёт его. И Володя ждёт её. И он к ней убежит. Он всё продумал, он всё проверил, он всё здесь помнит. Хорошо, что это гостиница.
– Извините, мне надо позвонить, – улыбнулся Володя девчушке, едва смолкла музыка.
– Ага, – кивнула она согласно.
Добрая хорошая малышка. Пусть у неё всё будет хорошо.
Володя подвёл виновницу торжества к столику, усадил на стул, вытащил хозяйский мобильный телефон. Собрался набрать Юлин номер.
Но подскочила Джульетта.
– Пойдём, я хочу мороженого, – тихо приказала она.
– Но я хотел позвонить… – начал Володя.
– С нашего телефона? Кому это? – Джульетта чуть притопнула ножкой – и так на Володю посмотрела, что на миг ему даже показалось, что перед ним сама Луиза Мардановна. Ну вылитая мамаша была сейчас юная Джульетта. Дёрнула жилами длинная шея, зашевелились длинные мохнатые ресницы-гусеницы…
Володя элегантно взял хозяйскую дочь под руку и направился к мороженому.
Вокруг все верили, что он из благородных, заводили с ним разговоры, как с равным. Девушки болтали с Джульеттой, окружив её, бросали завистливые взгляды на Джульеттиного «жениха», даже кокетничали с ним, но он вёл себя преданно – и им нравилось это ещё больше. Да, Володе приходила мысль о том, как отреагируют те, кто придёт в гости к Луизе Мардановне или, скорее, к Джульетте – и увидит его, домашнего слугу Владимира. Ему-то плевать, а остальное – проблемы госпожи затейницы. Володе даже весело стало, когда он представил скандал в благородном семействе. А пока он продолжал элегантно мелькать среди гостей.
И ведь чем, подумал Володя, он хуже всех этих людей? Ведь когда-то кто-то из их предков тоже начал с нуля! Тоже начал подниматься. Шаурмой торговать, палатки по Москве ставить, рынки осваивать. Поднялся, вышел в люди – и вот теперь весь этот блеск для его потомков. Почему бы ему, Володе, не постараться? Не подсуетиться и не выбиться? А способы – способы могут быть любыми. Ведь зачем-то он приехал в Москву?!
