ГЛАВА 4
— Успокойся. — Амелинда мягко сжала ладони супруга. — Вот увидишь, Тиана угомонится. Ей просто нужно время, чтобы все осознать. Может, она права и нам следовало бы рассказать правду раньше.
Эрвинг молчал. Больше всего Амелинду пугало, когда любимый муж будто отгораживался от нее стеной и уходил в себя. В такие минуты ей казалось, что он не здесь, рядом с ней, а где-то там, на дорогах Литонии, снова и снова переживает весь свой сложный путь.
— Эри! — Эмми опустила голову ему на плечо. — Дай Тиане время.
— Время? — Эрвинг будто вернулся из своих раздумий. — Да, ты права, но… Есть ли оно у нас, это время? Утром я уеду, попытаюсь найти Ника. Уверен, следом за вызовом для Эдгара последует вызов и для меня.
— И ты… пойдешь воевать? — тихо спросила Эмми.
— Да. Там мой сын, я должен быть с ним. Но я до сих пор не понимаю, как так вышло, что Илверт пошел войной на Изельгард. Думал, у Ника и Бранды все благополучно.
Эмми тихонько вздохнула.
— Если ты отправишься на войну, я пойду с тобой, — сказала она.
— Нет, Эмми.
— Да! За прошедшие годы я не перестала быть целительницей, Эри. А значит, я нужна там.
— А Тиа? А Ники? А люди в замке? Кто позаботится о них, Амелинда? Наш младший сын не обладает магией, и в случае чего ему нужна будет вся возможная поддержка. Остается надеяться на тебя и Тиану.
Амелинда понимала, что муж прав, но так страшно было отпускать его на войну! Так же страшно, как и быстро повзрослевшего старшего сына.
— Я поговорю с Тианой, — пообещала она Эрвингу. — Утром, когда она успокоится, и все будет хорошо.
Эри кивнул. Он снова с головой ушел в свои мысли, и Эмми понимала, что тоже до утра не уснет. Так они и сидели, будто приговоренные, пока первые лучи солнца не позолотили верхушки деревьев.
— Пойду взгляну, как там Тиа, — первой не выдержала Амелинда.
Она всегда боялась, что дочь узнает правду. Узнает — и не поймет, почему они с Эрвингом столько лет молчали. Иногда Эмми казалось, что надо все рассказать дочери, но она обещала Эри молчать и держала слово. И вот к чему все привело.
Она тихонько приоткрыла дверь спальни дочери и замерла на пороге. Комнату будто перевернули вверх дном. А пол… Весь пол усеивали светлые волосы. Эмми глухо вскрикнула и помчалась к мужу.
— Эрвинг! — Амелинда влетела в кабинет супруга. — Эри, Тиана… Она…
— Что? — обернулся тот.
— Ее нет в комнате, и… ты должен это увидеть.
Эрвинг побежал за Амелиндой, влетел в спальню и глухо выругался.
— Несносная девчонка, — пробормотал он, разглядывая остриженные локоны и лоскуты ткани.
— Куда она могла деться? Куда поехать?
— Идем на конюшню, — сурово ответил Эрвинг.
Увы, самые большие опасения Амелинды подтвердились: Снежки, любимой лошади Тианы, не оказалось. Уехала! Она все-таки уехала.
— Может, вернется? — без особой надежды взмолилась Эмми.
— Ты ведь понимаешь, что нет, — покачал головой Эри. — И не надо быть провидцем, чтобы понять, куда подалась наша девочка: в столицу, к Эдгару. На войну, куда она так рвалась.
Эмми закрыла лицо руками. Ей давно не было так страшно, как в эту жуткую минуту.
— Что нам делать? — Она цеплялась за мужа, будто он был единственным спасением в общей беде.
— Я поеду за ней и верну домой, — сурово отвечал он. — Не волнуйся, любовь моя, все будет хорошо. Тиана — умная и сильная девочка, она справится.
Эрвинг собирался быстро. Он и так хотел утром отправиться в дорогу. Оказалось только не к Нику, а в столицу Изельгарда, Истор.
— Береги себя, — шептала Эмми, целуя мужа на прощанье, а по щекам градом катились слезы.
— Я скоро вернусь, — обещал Эри. — С Тианой. Поэтому не беспокойся и присматривай за Ником. Или он за тобой. И передай, пусть извинит, что не попрощался лично. Надеюсь, я догоню Тиану раньше, чем она доберется до Истора.
Амелинде тоже хотелось в это верить. Много лет они с Эрвингом не расставались даже на день, а теперь он снова уезжал, и, казалось, разлука будет бесконечной. Без мужа и детей замок сразу стал огромным и пустым. Эмми ходила из комнаты в комнату, касалась мебели, вспоминала, как впервые приехала в замок Аттеус. С того дня прошло двадцать два года. Двадцать два — как один день.
— Доброе утро, мама. — Ники степенно спустился по ступенькам. В отличие от Тианы и Эда он редко позволял себе бегать по дому, все чаще сидел где-то с книгой и читал.
— Здравствуй, дорогой. — Амелинда коснулась губами лба сына.
— А где все? Где Тиа и папа?
Ники еще не знал и был счастлив в своем неведении.
— Уехали, — помертвевшими губами ответила Амелинда. — Тиана сбежала из дома, папа поехал ее возвращать.
— Сбежала? — Ник уставился на мать. — На войну? Честно говоря, я даже не сомневался, что она так и поступит. Они с Эдгаром — два сапога пара. Куда один, туда и другая. Мам, ты не расстраивайся. Тианка — боевой маг. Это не за нее надо бояться, а лучше опасаться ее самой.
Амелинда улыбнулась. Может, сын и прав. Может, действительно не стоит так волноваться. Но плохо даже не то, что Тиана сбежала на поле боя — а Эмми тоже думала именно так, а то, что дочь считает себя чужой в родном доме.
— И потом, может, папа уже догнал ее. — Ник казался спокойным. Он всегда был воплощенным островком спокойствия в их доме, посреди семьи с такими непростыми характерами. — Вот увидишь, они скоро вернутся. А если нет — не завидую я некроманту.
Эмми заставила себя заняться делами замка. Лето — это сбор урожая, это убежденность в том, что у жителей замка и городка, раскинувшегося под его стенами, будет сытая зима. Все надо проверить, обо всем позаботиться. И за рутинными делами тяжелые мысли ненадолго отступили. Поэтому, когда прибежала служанка и доложила, что пожаловали гости, Эмми едва поняла, чего от нее хотят. Гости? Откуда? Может, как и предсказывал Эрвинг, пришел еще один приказ от Осмонда, на этот раз для него лично?
— Кто приехал? — спросила она у служанки.
— Женщина с двумя девочками, — ответила та. — Сказала, вам известно, кто они.
С двумя девочками? Может ли быть…
— Где они? — спросила Амелинда, спеша навстречу.
— Мы проводили их в большую гостиную, дейра Аттеус.
В большую гостиную. Эмми ускорила шаг, распахнула двери — и поняла, что не ошиблась. В кресле сидела Бранда, бывшая королева Литонии и бывшая возлюбленная ее мужа, а ныне жена лучшего друга. Ее дочери, обе светловолосые, как и родители, и такие похожие, что с трудом можно отличить, сидели на софе, чинно сложив руки на коленях.
