Караваджо. Концерт
Караваджо. Призвание апостола Матфея
Произведение до сих пор висит в той капелле, для которой было заказано. Караваджо согласовал нарисованный свет с реальным, падающим из окна. Мы видим группу итальянцев в таверне, только тонкий нимб надо головой Христа говорит о вмешательстве божественного. Кисть Иисуса, одновременно напряженная и расслабленная, вызывает в памяти кисть Давида у Микеланджело. Свет скользит по ней и падает на лицо будущего апостола, неуверенно указывающего на свою грудь.
Караваджо. Призвание апостола Матфея
– Я?
Ничего лишнего. Все, что выхвачено из темноты, работает либо на создание движения (чудо происходит среди суеты), либо характера. Посмотрите на ступни Иисуса, которые Караваджо легко мог бы спрятать, если бы хотел. Во-первых, они скульптурно божественно красивы. Во-вторых, Иисус идет прочь. Он призывает Матфея походя, не беспокоясь о том, каково тому будет бросить насиженное место.
Сборщики податей в пользу завоевателей-римлян были презираемы, как полицаи во время Великой Отечественной войны. Но все же у Матфея был и кров, и стабильная заработная плата. Одежда на евангельских персонажах точно такая же, как на итальянцах того времени. Зрители видели на картинах Караваджо себя.
Прекрасно слепое окно «в никуда», занимающее верхнюю часть картины. Ставня задерживает часть света, в результате чего в лицо Матфея бьет узкий направленный луч. Как стрелка в учебнике, он выделяет избранного.
Снова вспомним о том, что источник света на картине совпадает с реальным окном церковной капеллы. Луч может переместиться на нас. Чудо может случиться с каждым.
Караваджо. Мадонна с четками
Караваджо научил рисовать всех великих художников XVII века, совершенно того не желая. Он даже хотел убить Гвидо Рени за то, что тот слизал его стилистику. Однако последняя была слишком свежа, чтобы храниться в одних руках.
Крадут все. Недоучки – плохо, а таланты – улучшая прототип до неузнаваемости.
Представьте, что вы видите перед Мадонной, наряду с заказчиком, гастарбайтеров. Это не театральные клошары в белом, а чумазые Васи и Аб-дуло, объятые тем же возвышенным воодушевлением, что и условный Дерипаска. Кто их туда пустил? Вы причесались, пришли в богато украшенную церковь. А вам в лицо пятки.
Придворные живописцы XVII–XVIII веков будут набрасывать такие же драпировки над монархами, создавая пафос, масштаб и решая проблему с фоном. В материалистичном мире Караваджо кровавый занавес скорее говорит о смерти.
Караваджо. Мадонна с четками
Караваджо. Корзина фруктов
Первый «чистый» натюрморт в истории живописи. Почему корзина придвинута вплотную к зрителю, и часть ее находится за пределами стола, как будто может в любой момент упасть? Почему Караваджо выбрал с червоточиной?
Ответ художника мы уже не узнаем. Кстати, он может оказаться бытовым, разрушающим загадочность. Авторы заумных аннотаций к выставкам contemporary art
верно понимают, что наведение тени на плетень выгоднее продавцу и интереснее зрителю.
Скупой фон и точка зрения чуть снизу делают более значимой каждую деталь. Караваджо был мастером нагнетания саспенса (термин Хичкока – «невыносимо напряженное ожидание»). Вспомним его сюжетные полотна: полумрак, ткани цвета крови, чернота могилы.
Что если художнику было любопытно, сможет ли он также воздействовать на зрителя без помощи трагического сюжета?
Караваджо. Корзина фруктов
Караваджо. Вакх
Микеланджело Меризи из городка Караваджо мог бы долго прозябать в помощниках у других живописцев. С его буйным нравом риск получить по голове до того, как стать знаменитым, был стабильно высок. Но художнику повезло. В дом его покровителя можно было приводить уличных (грязные ногти, загар на лице и кистях рук) красавцев, класть их на потные простыни, угощать вином и фруктами. Кардиналу дель Монте такие вакхи нравились.
Ошибочное представление о том, что в античности скульптуры не были раскрашены, а значит, настоящий скульптор обойдется без цвета, обогатило пластику. Сравните тонкие ткани на упругих телах барочных скульптур с однообразной фактурой готических статуй, обнажившиеся после того, как смылась яркая раскраска.
Караваджо. Вакх
Бернини. Экстаз Святой Терезы
В эту скульптуру автор добавил один цвет – золотой, чтобы собрать еще больше света.
Лицо святой направлено вверх, одновременно рука и ноги стекают вниз. Черная дыра распахнутого рта, передающая утробный крик, встречается в XVII веке особенно часто.
Посмотрите на стрелу. Ангел целится, конечно, не в сердце, а чуть ниже живота.
Посмотрите на пласты одежды. Тела под ними нет. В экстазе Тереза истаяла, как Бастинда от ведра воды. Ладонь и особенно отполированная нога на фоне глубокой тени изображены безвольно повисшими.
Бернини создал эту скульптуру, лишившись покровительства папского престола. Создал и… получил его обратно.
Бернини был представлен папе Римскому после того, как слава о нем, восьмилетнем сыне скульптора, который делает замечательные рисунки, заинтересовала понтифика. Приятно общаться с талантливым человеком, в котором чувствуешь потенциал. Так Бернини получил доступ к лучшей клиентской базе XVII века.
В тридцать с хвостиком Бернини спал с женой своего подчиненного – Констанцей Буонарелли. А когда узнал, что у той роман с его братом, изуродовал обоих. Это достаточно известная история.
Скульптор сказал Констанце, что уезжает, а сам спрятался рядом с домом. Убедившись, что его действительно обманывают, он погнался за братом, а специально подготовленный на этот случай слуга вошел в дом и изуродовал лицо Констанцы. Свидетели погони (а возможно и всего сериала) призвали мать, и она успела оттащить Бернини от брата, которому скульптор все-таки сломал пару ребер.
