— Эй, кто принес с собой мочалку? — я обвела взглядом продавцов и бандитов.
Затем пнула лыжей подозрительный предмет. Ба, так ведь это парик. Чтобы окончательно убедиться, пришлось ощупать голову. Точно, короткий ежик под пальцами подтвердил, что я была права. Теперь понятно, почему это стадо баранов так на меня уставилось.
Внезапно, парик зашевелился, и я подпрыгнула от испуга.
— Ква–ква, — обиделась Изольда, вылезая наружу.
— Ты кто? — надрывно просипел Макакий Ананасыч, — киллер?
Больно надо, мне у Михеича очень нравится работать. Платят хорошо и скучать не дают. Сразу после мысли о шефе, в черепную коробку постучала другая и напомнила, что пора делать ноги. Тем более что задание я с треском провалила.
Скинув туфли, я подхватила Изольду и пустилась наутек. Платье ожиданий не разочаровало, позволив ногам свободно сверкать пятками в направлении выхода. Фурией я пронеслась по залу мимо барной стойки и распахнула входную дверь.
Несчастный охранник, ощутивший затылком, что я очень спешу, отлетел в сторону. Такого знатного леща не мог предложить даже Макакий с его–то коротенькими ручками.
Как ни странно, следом за мной из клуба выскочила Дуся.
— Беги, я их задержу, — крикнула она и развернулась к дверям, растопырив руки, как будто собиралась обнять весь мир.
Очередь перед клубом встретила меня восторженными криками и свистом. Неудивительно, такое зрелище показывают не каждый день. Я метнулась в массы и начала протискиваться сквозь нестройные ряды. Кто–то очень догадливый, заметив, что охранник временно ликвидирован, кинулся к свободному входу, отпихнув отважную секретаршу. Остальные жаждущие бросились следом. Свалка в дверях уплотнилась, что заставило моих преследователей потерять время.
Я выскочила на дорогу и поймала такси. В таком виде можно было отправиться лишь в агентство, но никак не к Мурзику домой. Официально он сажал картошку на несуществующей даче у шефа. Таксист косился в зеркало заднего вида, но молчал. Мы быстро доехали до места, и он, озвучив сумму, повернулся за оплатой. Тут только я сообразила, что денег у меня нет. Пришлось изображать из себя полную дуру. Учитывая образ и потрепанный вид, это оказалось несложным.
Я протянула ему Изольду:
— На, возьми, — замогильный голос удачно вписался в тему, — если поцелуешь ее на бульваре Профсоюзов под знаком «Остановка запрещена», то она превратится в прекрасную девушку. Бери, чего смотришь? Она борщи тебе варить будет, лягушат твоих воспитывать.
— Спасибо, мне не надо, — на удивление спокойно отреагировал тот. Наверняка, и не таких психов встречал, — у меня уже одна жаба дома есть. Слышь, парень, плати давай.
— Ква, — обиделась на жабу лягуха.
На мое счастье, под вывеской открылась дверь, и на улицу выглянул Алексей. Ай да молодец! Небось опять заработался допоздна. Быстро вникнув в ситуацию, он оплатил поездку, и таксист, качая головой, уехал.
Глава 21. Потерянная туфелька
Мы вошли в офис. Странно, но атмосфера, царящая в «Диогене», никакого отношения к работе не имела. Помещение для сотрудников, где обычно располагался Алексей, встретило меня темнотой и покоем. А вот из открытой двери в кабинете Михеича струилось мягкое зеленое свечение и алкогольное амбре. Я проследовала за Алексеем мимо Дусиного закутка и застыла на пороге в недоумении.
Чтобы задать настроение, Алексей зажег торшер под зеленым абажуром, который вынес из соседнего спального помещения. И не только его. Бутылка коньяка из личных запасов шефа гордо стояла на журнальном столике в компании с пузатым бокалом и плиткой шоколада.
После пережитых волнений я посчитала, что это перст судьбы, и присоединилась к процессу. Антохин «заместитель» щедро плесканул темную жидкость мне в бокал, принесенный из мини бара.
— Ква-а, — зеленуха из аквариума, куда я ее вернула, попросила, чтобы налили и ей. Пришлось идти еще за одним бокалом. Алексей с интересом наблюдал, как я наливаю коньяк и опускаю туда Изольду, и молчал.
Тут только я обратила внимание, что он какой–то грустный.
— Что случилось, Леша? Ты на себя не похож?
— Понимаешь, — начал он, глотнув коньяка, — мне иногда кажется, что во мне живет свинья.
— То есть?
— Я на днях проснулся утром, а дома бардак. Да и сам выгляжу не лучшим образом, как будто пил неделю, — он провел наманикюренными кончиками пальцев по уложенным волосам. — Но, самое главное, ничего не помню, словно был другим человеком.
— А тебя утешит, если я скажу, что никакая свинья в тебе не живет, — можно было добавить, что это он живет в свинье, но Михеич требовал скрывать от Алексея факт его странного существования.
И это не являлось прихотью шефа. Родители Антохи полагали, что если сын узнает о болезни, то потеряет веру в себя. Поэтому они делали вид, что все в порядке и относились к Антохе и другой его личности — Алексею, как к двум разным сыновьям. Сам же Антоха считал Алексея приходящим сотрудником, с которым никогда не сталкивался. Видел иногда на фотографиях с корпоративов, но заподозрить в ухоженном Алексее свою облагороженную тушку никак не мог.
— Ты ведь знаешь Антона? — уточнила я. — Он часто болеет, но шеф его все равно ценит. Вот он и есть настоящий свин. А тебе до него еще очень далеко.
Алексей немного повеселел. Изольда воспользовалась паузой в разговоре, выпрыгнула из бокала и разлеглась на столике. Ее сильно развезло с непривычки, коньяк был хорош. Я отнесла ее в аквариум и опустила на камушки.
В «Диоген» ввалилась Дуся. Уставшая, растрепанная, румяная и очень довольная. Она сгрузила в свободное кресло вещи, забытые мной в клубе, освобождая руки. Подошла к нам и одним духом осушила бокал с коньяком. Мы даже не успели ничего сказать. А теперь, наверное, и не стоит упоминать, что это был Изольдин коньяк.
— Ох, ну и шороху ты там навела, Маша, — она уселась и вытянула ноги. Растрепанная каштановая челка упала на глаза, и она энергично сдула ее в сторону.
От природы симпатичная, местами фигуристая (тут уже заслуга пластической хирургии), Дуся особыми умственными способностями не отличалась. Но была независимой, уверенной в себе женщиной, успевшей дважды побывать замужем к тридцати годам, и решившей, что этот экстрим не для нее. Мужья секретарше попадались ревнивые, буйные и гулящие. Хорошо, что до детей дело не дошло и в том, и в другом случае. Оба брака продлились недолго и закончились громкими скандалами с перетряхиванием личного белья и разделом имущества. Причем, в роли вожделенного имущества выступала Дусина квартира, оставшаяся ей от дедушки по материнской линии. Поэтому, оскорбленные мужья уходили ни с чем, обвиняя бывшую в корысти и жадности.
Дуся взяла в руки туфлю из серой замши, что я оставила при позорном отступлении и помахала ей перед носом:
— Это, между прочим, Кристиан Лабутен, — она продемонстрировала красную подошву, — в оригинале, а ты их бросила. Я нашла только одну, так что с шефом сама будешь объясняться. Они стоят больше, чем твоя зарплата. Знаешь, как мне было трудно раздобыть приличную обувь такого размера?
