В назначенное время накал артиллерийской подготовки заметно снизился. Это прекратили стрелять и начали свертываться в походные колонны артполки 20-й армии. По врагу продолжали вести огонь дивизионы ствольной и реактивной артиллерии союзников и артбригада Резерва армии. Огнем они обозначали фланги фронта прорыва, подавляя у противника желание и возможность вести фланговый огонь по движущимся колоннам.
Из Особого района на север прорывались три дивизии – 101-я, 144-я, 166-я. 101-я, не доходя до окраины райцентра Семлево, сворачивала влево, на Большую Калпиту, и через нее на Ельнинский большак. Разведка 144-й дивизии ворвалась в Семлево и захватила штаб одной из дивизий, блокировавшей Особый район. Штабных и всю захваченную документацию на бронетранспортере отправили назад, в штаб армии. Далее дивизия свернула на Старую Смоленскую дорогу. Ее задачей был Дорогобуж.
166-я продолжила марш к Минскому шоссе через станцию Семлево. Далее ей предстоял марш до позиций Издешковского УР на Днепре.
134-я, прорвав оборону врага на юге и рассыпавшись на полковые и батальонные колонны, ведомые по заснеженным проселочным дорогам могучими ИМР, двигалась на Спас-Деменск.
В штабе группы армий «Центр» царила паника. Утром войска группы были неожиданно атакованы русскими по всей линии фронта. Атаки в основном были отбиты, однако на нескольких направлениях противнику удалось продвинуться вперед и вклиниться в оборону. К местам вклинений немедленно начали перебрасываться резервы. Но, как говорят русские, беда не приходит одна. В этот же день, точнее, уже в ночь, вскрылся русский плацдарм южнее Вязьмы. Русские провели часовую артподготовку, показав, что в расположении немецких войск для них тайн нет. То есть они уничтожили все тяжелое вооружение в пределах дальности стрельбы своих орудий. А потом фантастически быстро преодолели минные поля и вырвались на оперативный простор. И остановить их или просто задержать оттянутыми за пределы дальности русской артиллерии оперативными резервами не удалось. Да и резервов тех было явно недостаточно. Фронт под Москвой высосал их почти полностью. Те же, что остались, не успели выйти на рубежи, где имели шансы закрепиться. Слишком быстро русские прошли минные поля и встретили выдвигающиеся колонны резервов засадами, заставляя их развертываться в боевые порядки, теряя время. А русские маршевые колонны быстро расходились по тылам группы. Очень быстро, учитывая время года. В штабе группы, получив данные о продвижении колонн, пытались прогнозировать конечные цели русских. И по возможности предупреждали немецкие подразделения, находящиеся на предполагаемых маршрутах русских. Это единственное, что штаб мог сделать в этой ситуации. Остановить русских силами отдельных взводов, иногда – рот, по каким-то причинам расквартированных в глубоком тылу группы, было невозможно. Поэтому следовало сохранить жизни немецких солдат и офицеров. Однако и тут не все было гладко. Русские колонны давили радиосвязь в районах своего движения, поэтому никто не смог предупредить маршевую автоколонну, перевозившую пополнение к фронту по Минскому шоссе, когда на него вырвалась колонна русских. Солдаты вермахта погибли, так и не добравшись до фронта.
Одновременно со всем этим в части, следовавшие к местам вклинений русских на фронте, летели радиограммы, отменявшие их движение на восток и разворачивающие на запад. Не во все части. Все же фронт под Москвой также требовал и внимания, и ресурсов. Но все, что можно было оторвать от фронта, нацеливалось на борьбу в тылу. А она обещала быть жаркой. Короткие схватки, результаты которых доходили до штаба, говорили о том, что это совсем не та Красная Армия, с которой они сражаются уже полгода. К слову, об этом догадывались все, кто сталкивался с русскими на фронте в районе плацдарма под Вязьмой. Но тогда они оборонялись, а вот сейчас пошли вперед.
Опираясь на эту информацию и детализируя ее в соответствии с последними сведениями, штаб группы потребовал помощи у ОКХ. Прекрасно понимая, что даже в лучшем случае неделю группе придется сражаться на два фронта.
Они еще не знали, что самое «интересное» их ждет впереди.
19 декабря 1941 г.
г. Дорогобуж
Генерал Пронин с днепровской кручи смотрел на светлеющий восток. Отсюда, с места бывшей дорогобужской крепости, стоявшей на высоком левом берегу Днепра, было видно далеко. Днем. А сейчас еще была ночь. Но светлеющее на востоке небо напоминало о неотвратимости наступления дня. Дня, к которому и он, и вся дивизия спешно готовились эти недели. Которого так ждали и втайне так боялись. Ждали, чтобы убить в себе остатки страха перед врагом и доказать и ему, и себе, что… А что доказать? Немцам доказывать ничего не нужно. Их нужно просто убивать. А себе… А себе – что ты достоин жизни. Жизни, ради которой погибли твои товарищи. И тебе нужно за их смерти отомстить. И боялись не самой смерти. К ней уже привыкли. Боялись умереть и не успеть отомстить.
Сейчас где-то там, в темноте, уже разошлись его полки, батальоны и роты по заранее расписанным местам. Машины инженерно-саперных рот прокладывали в мерзлой земле линии траншей, плетя причудливые узоры на земле, замыкая их в кольца, выпуская стрелы отсекающих позиций, выкапывая пятна-котлованы для укрытий боевой техники. Командиры подразделений распределяли личный состав по позициям, предварительно определяя сектора обстрелов, организовывали службу и взаимодействие с соседями. Бойцы, рассыпавшиеся по свежим траншеям, деловито и обстоятельно готовили личные позиции, перекрытые щели, маскировали насколько возможно брустверы. Каждая рота, каждый батальон и полк его дивизии готовят позиции для круговой обороны. Если уж придется стоять тут до конца, Пронин был уверен – немцам это будет стоить большой крови. Лишь бы боеприпасов хватило. Их брали столько, сколько можно было увезти и унести. А увезти его дивизия могла много! По сравнению с дивизией образца лета 41-го года чуть ли не на порядок больше. Очень удачно союзники помогли с питанием. Сублимированные продукты давали огромную экономию места и веса. Благо к тому же здесь не пески Каракумов, и с водой все в порядке, и даже более того – снега в этом году как никогда. Поэтому можно было взять больше боеприпасов.
Пронин вспомнил, он ведь стоял здесь уже. Не совсем тут, вон там, метров на двадцать левее. И было это два с небольшим месяца назад. Его дивизия в сентябре держала оборону западнее, по левому берегу Днепра. Как раз между Ратчинской и Соловьевской переправами. Когда началось немецкое наступление и пришел приказ отходить на восток, он стоял здесь и смотрел, как внизу по дороге через город шли на Вязьму его части.
А сейчас они вернулись сюда. И дадут немцам бой.
Его воспоминания прервал раздавшийся за спиной звук шагов. Он обернулся. От КШМки торопился адъютант.
– Товарищ генерал-майор! Полковник Савинов доложил, что на его позиции вышло командование десантников во главе с генералом Левашовым.
– Ну, что ж! Поедем знакомиться.
Издешковский УР
Подразделения 166-й МСД осваивали позиции укрепрайона. Сюда дивизия дошла быстро, с ветерком. Маршрут ей достался самый лучший – большак и трасса Москва – Минск. Пока шли в маршевой колонне, успели разгромить станцию Семлево. Жаль, не попалось ни одного поезда. Зато отыгрались на Минской автостраде, где передовой разведдозор нос к носу столкнулся с немецкой автоколонной. Мало кто из едущих к фронту немцев уцелел в этой бойне. Их никто не искал. Сбросили с дороги инженерной машиной остатки автомобилей, и колонна, ускоряясь, рванула к днепровской переправе. Разведка с включенными фарами, маскируясь под немецкую колонну, успела проскочить автомобильный мост и завязать бой на предмостных укреплениях западного берега реки. Охрана моста, видимо, только-только получила сообщение о прорыве русских и не успела организовать отпор. Разведку комдив-166 генерал-майор Додонов с западного берега отозвал. В условиях более чем километровой простреливаемой поймы Днепра поддерживать плацдарм на западном берегу, кроме как огнем артиллерии, он не мог. От подрыва мост он уберег, ну а остальное – как получится. Поэтому к железнодорожному мосту он никого и не отправлял. Задачей дивизии было закрыть магистрали снабжения немецкого фронта под Москвой. Что сейчас его дивизия и делала, занимая брошенные два месяца назад позиции Издешковского УРа и перехватывая автомагистраль и железную дорогу направления Смоленск – Вязьма.
