– О’кей!
– Что?
– Хорошо, говорю! Не обращай внимания – это тяжкое наследие онлайновых компьютерных игр.
– Это ты сейчас с кем разговаривал?
Федоров расхохотался.
– Андреич! Надеюсь, время у нас будет – я тебе много чего расскажу. Ты только спрашивай!
Район г. Спас-Деменск
Михаил Арсентьевич Зашибалов, генерал-майор, Герой Советского Союза, командир 134-й мотострелковой дивизии 20-й армии, с хеканьем опустил топор на березовый чурбак. На генерала – в расстегнутой гимнастерке, без портупеи – он сейчас был мало похож. Только петлицы со звездами показывали, кто сейчас коротал время за колкой дров. Чурбак, как и положено ему, развалился от молодецкого удара соскучившегося по простой работе человека на две части. Сделав еще два удара и добив чурбак до желаемого результата, он выпрямился, прислушиваясь, и воткнул топор в колоду.
– Пока, мать, хватит! А мало, так я бойцам прикажу – наколют сколько тебе нужно. А сейчас извини – служба! – обратился он к старухе, сидевшей на лавочке возле сеней старенькой, наверняка еще дореволюционной избы. Изба эта находилась в маленькой деревушке, точнее, хуторке на восемь дворов Малиновском, стоящем на опушке леса. Именно здесь, в этом невеликом по российским меркам лесу, сейчас спешно обустраивался штаб дивизии.
– Спасибо тебе, сынок!
И когда комдив отвернулся, перекрестила его, шепча молитву выцветшими губами.
Комдив, надевая портупею, отдал распоряжение бойцам, отвечающим за его охрану и стоявшим поодаль.
– Филимонов! Бегом к КШМ! Пусть выяснят, что за стрельба в стороне Спас-Деменска.
Части дивизии занимали заранее спланированные позиции. Марш 134-й дивизии по состоянию дорожной сети был самым сложным. Большаков, а тем более автострад, тут не было. Шли проселками в несколько колонн. Марш был возможен только с техникой, имевшейся в 20-й армии. Мощные инженерные машины, двигаясь со скоростью десятка километров в час, безостановочно вели колонны дивизии на юг. Противодействия маршу дивизии после прорыва немецкой линии обороны не было. Единственное, в районе Всходов разведка видела подразделение гитлеровцев численностью до взвода. И то только со спины. Немцы, предупрежденные командованием, спешно убрались с маршрута движения дивизии. И с расположением на местности также 134-й повезло меньше всех. Тут не было брошенного УРа, и город Спас-Деменск остался западнее позиций. Дивизия вгрызалась в мерзлую землю, строя оборону в треугольнике Варшавского шоссе и двух железных дорог направлением Вязьма – Брянск и Смоленск – Сухиничи.
Были, конечно, и плюсы. На северо-востоке один батальон оседлал командную высоту – Зайцеву гору, перекрыв горловину варшавского шоссе, проложенного меж двух обширных массивов лесисто-болотистой местности. С болотами в этом районе как раз все было хорошо. И части дивизии с учетом этого фактора перекрывали узел дорог. Да какой узел! Дивизия, заняв этот район, становилась поперек горла всему правому флангу группы армий «Центр». Правда, западнее дорогу Смоленск – Сухиничи в Ельне перекрыла 101-я МСД Михайлова. Но это как дополнение к общей картине. И под это дело у него было целых два инженерно-саперных батальона с техникой союзников. Плюс шесть отдельных рот в полках. И все это сейчас стахановскими темпами закапывало дивизию в землю.
– Товарищ генерал! Разрешите обратиться?
Подбежавший боец лихо козырнул.
– Короче! Давай докладывай! Мы сейчас не плацу.
– Доложил комбат дивизионного разведбата. Батальон выдвигался для зачистки города и на перегоне западнее встретил идущий навстречу поезд. Паровоз расстреляли, остановили, эшелон проверили, шел к фронту с боеприпасами. Артиллерийскими. Комбат разведчиков запрашивает, что ему с этим делать?
– Что ему делать? Передай, паровоз расстрелял – пусть теперь руками толкает поезд сюда. Наши минеры теперь стали большими затейниками – приспособят к делу. Хотя… хватит расслабляться, пойдем служить. Сам передам. Как там штаб, развернули?
Аэродром «Дебрево».
Особый район
За сутки, с утра 19-го до утра 20-го, Захарову урывками удалось поспать несколько часов. За несколько заходов. Причем не в своем комфортабельном модуле (спасибо союзникам!), где он уже как-то быстро привык спать на кровати и раздевшись, а в машине, пока куда-то ехал, за столом в штабе, в кресле на КП. А все почему? Началось то, к чему готовились все эти дни. Ну, готовилась в основном пехота, у летчиков все шло по плану. То есть это дерьмо под названием группа армий «Центр» трогать нас боялось, а нам было не до того. И вот наконец-то командование решило, что настал момент, и в эту кучу засунули палку в виде четырех мотострелковых дивизий и активно ею там поворочали, вызвав вонь и реакцию. Это, так сказать, грубое определение ситуации. Можно выразиться подипломатичней. Дивизии наступили немцам на их самые больные мозоли, стали костью в горле и чирьем на заднице. И все это одновременно. Плюс генерал Жуков под Москвой начал их больно кусать за все выступающие части. Само собой, любой организм в таком случае инстинктивно задергается. У немцев это проявилось тем, что они наплевали на опасность русских авианалетов и принялись маршировать по дорогам средь белого дня. Причем очень обильно и в разные стороны. Дивизия Захарова далеко не летала, но в своем районе стала активно доказывать всем спешащим, что здесь ходить можно только ночью. И то оглядываясь и большими группами. Благо подопечные дивизии 20-й армии помощи на данный момент не просили. Немцы еще не собрали достаточно сил, чтобы иметь надежду их обидеть. Представители штаба дивизии в пехоте докладывали, что дивизии что те кроты – закапываются в землю. Иногда лишь разведка перестреливается с дозорами подходящих немецких подразделений. Кстати, именно идущие к плацдармам дивизий колонны являлись все же первоочередной задачей дивизии. Мы ж одна семья – гарнизон Особого района.
Так прошел день. А с полуночи зашевелились союзники. Самолеты поголовно осматривались, снаряжались и заправлялись. Все имеющееся вооружение самолетов приводилось в боевую готовность. В это же время в очередной раз чистилась полоса. Эта ночь была назначена последним сроком для перегона самолетов на Большую землю, куда-то за Москву. Почему так, именно не позже 20 декабря, Захаров не знал, но по секрету ему шепнули, что это вопрос политический.
Первыми взлетали большие. Это было в утренних сумерках. Получалось, что садиться им за Москвой придется уже посветлу. Перед этим на аэродром приехала большая представительная делегация, которая взошла почему-то не на борт белоснежного красавца Ил-18, а разместилась в простом Ил-14. Ил-18 взлетел первым. За ним поднялся Ан-12. В грузовом отсеке он вез разобранный вертолет МИ-1 и какую-то странную машину со сложенной лестницей, оказавшейся трапом. В самолеты с передним расположением шасси подняться без него было весьма проблематично. А их еще в этом времени не было. Или вероятность, что нет, была весьма высока. Поэтому захватили на всякий случай. Последними загрузили в самолеты затянутые в брезент поршневые авиадвигатели, дожившие до XXI столетия. Это должно было сократить время на запуск их в серию.
