Он не был жертвой физического или сексуального насилия, наркоманом или алкоголиком, не залез в долги – самые распространенные причины для помыслов о самоубийстве. Вместо этого он, как значительная часть населения Великобритании (временами четверть), страдал от депрессии. Началось это в подростковые годы, с депрессивных эпизодов. Постепенно они стали сливаться в полосы и в конце концов заполонили всю жизнь, влияя на учебу, на результаты экзаменов, – и в итоге Стивен смог заниматься только скучной работой с невысоким жалованьем. До того как наткнуться на меня, он уже два года страдал от депрессивного психоза, ведущего к галлюцинациям и паранойе.
Надо отдать Стивену должное: он не сразу сдался и принял свою участь. Он боролся против собственного мозга посредством психотерапии и впечатляющего списка лекарств. Некоторые давали временное облегчение, но превращали его мир в размытую, фальшивую реальность. И никто из профессионалов, с кем он консультировался, не помог поверить, что следующие двадцать восемь лет будут хотя бы чуть лучше, чем предыдущие. Он просто занимал место в этом мире и не мог ничего предложить взамен.
– Какая вам выгода от нашего соглашения? – неожиданно спросил Стивен. – Вы идете на все эти хлопоты, чтобы помочь мне, а взамен просите только, чтобы я рассказал о себе? Больше я ничего не могу сделать для вас?
Я была тронута его заботливостью. Никто, даже Дэвид, не задавал мне подобных вопросов.
– Нет, мне ничего не нужно, – ответила я. – Кроме доверия.
– Можно спросить – делали ли вы подобное для кого-то еще? – спросил он.
– Да, были и другие.
– Можете рассказать мне о них побольше?
– А вы хотели бы, чтобы следующий человек, которого я выберу, узнал о вас?
– Нет, вообще-то нет.
– Тогда вам следует уважать чужое право на частную жизнь и смерть. – Я помолчала, потом продолжила: – Я помогаю разным людям разными способами. С этой жизнью трудно справиться в одиночку. Некоторые сворачивают на окольные тропки, и им требуется помощь, чтобы вернуться на правильную дорогу. Другие хотят совсем сойти с дороги – и я помогаю в этом.
– Вы раньше назвали меня Дэвидом. Он был похож на меня?
Кожу обожгло, словно меня хлестнули пучком крапивы.
– Да, Дэвид был одним из тех, кому я помогла. Вы немного напоминаете мне его, поэтому я по ошибке могла назвать вас его именем.
Я быстро окинула взглядом комнату, проверяя, что делают остальные мои коллеги. Двое из них сплетничали на кухне возле кипящего чайника, один принимал звонок, а Джанин сидела в своем кабинете, уставившись в компьютер. В застеклении картины у нее за спиной отражалось крутящееся на экране колесо рулетки. Судя по выражению лица Джанин, игра складывалась не в ее пользу.
– Теперь давайте вернемся к тому, о чем мы говорили раньше, – продолжила я и подробно описала, как именно следует надевать петлю на шею. – Если вы сделаете это неправильно, то до того, как потеряете сознание, инстинкты будут работать против вас; вы будете цепляться за петлю, пытаясь не задохнуться. Вы будете сильно страдать; понадобится примерно пять минут, чтобы лишиться сознания, и еще двадцать – чтобы умереть.
Я услышала, как он делает записи на бумаге, и это порадовало меня. Я тихонько составляла собственный список, напоминая себе обыскать дом Стивена после его смерти, дабы убедиться, что он не оставил никаких улик, способных разоблачить нашу сделку. Никаких случайных записок, смятых и выкинутых в мусорное ведро, никаких листочков с упоминанием моего имени. Еще нужно будет забрать одноразовый телефон, который я попросила его купить – чтобы после заключения соглашения он звонил мне только с него. И мне совершенно не нужно, чтобы полиция нашла в его постоянном телефоне номер «Больше некуда», – как это было с Шантель.
– Могу я попросить вас сделать кое-что, прежде чем… это случится? – спросил Стивен.
– Конечно.
– Готов от стыда провалиться, но не могли бы вы… обнять меня? Не надо ничего говорить, это никак не связано с сексуальными отношениями; просто не могу вспомнить, когда в последний раз меня обнимали.
Мой рот приоткрылся, нижняя челюсть слегка дрогнула.
– Да, – ответила я, пытаясь обрести контроль над своими эмоциями. При этом совершенно точно знала, что он испытывает.
Глава 19
Семь месяцев после Дэвида
Я резко проснулась, ничего не понимая, но будучи твердо уверена: только что кричала «нет!» во сне.
Рывком сев в постели и глядя в темноту спальни, я повернулась к Тони в поисках успокоения, на миг забыв о том, что он больше не спит в нашей постели. Тогда я использовала дыхательные приемы, усвоенные на занятиях йогой, и стала думать о чудесной улыбке Генри, пока снова не ощутила спокойствие.
С тех пор как я согласилась присутствовать при смерти Стивена, мне никак не удавалось проспать больше двух часов кряду без того, чтобы не проснуться с мыслями о нем. Я пыталась изматывать себя с вечера, записавшись на зумбу
[7] и на интенсивные силовые тренировки в зале, но от всего этого уровень эндорфинов в моей крови лишь взлетел до небес, и я никак не могла нормально уснуть.
Я начала думать о пяти правилах, согласно которым отбирала кандидатов, и о том, какие поправки сделала конкретно для Стивена. В конце концов, меня в первый раз пригласили непосредственно на место действия, чтобы наблюдать за тем, как человек лишает себя жизни. Хотя я доверяла ему настолько, насколько вообще могла доверять человеку в его положении, мне нужно было обезопасить себя и убедиться, что я знаю, куда и когда собираюсь. Я сказала Стивену, что никто больше не должен присутствовать – даже на краткий миг. Вся обстановка в доме должна быть именно такой, как он описал. Если увижу хотя бы намек на несовпадение, сразу уйду.
Будильник показывал 4:27. Я не могла отделаться от беспокойства; мне нужно было, чтобы муж утешил меня. Поэтому я тихонько выбралась на галерею, прошла мимо комнат девочек – двери были открыты, однако внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Но шторы на окнах в комнате Тони не были задернуты, свет уличных фонарей отбрасывал оранжевые отблески на стены, оклеенные обоями. Я уже собиралась осторожно заползти под одеяло, когда осознала, что его постель была заправлена точно так же, как я оставила ее утром, – четыре декоративных подушки так и лежали в изголовье. Тони не возвращался домой.
Я сложила ладони перед собой, словно для молитвы. Где же он? И, самое главное, с кем?
Добравшись до кухни, я налила себе стакан воды из встроенного в холодильник дозатора и попыталась унять беспокойство. Сняв телефон с зарядки, проверила, не написал ли мне муж что-либо после того, как я легла спать, не оставил ли голосовое сообщение. Ничего.
