Возьмем, например,
Шеннон из истории в начале этой главы. Стив предложил назвать ее историю «рассказом героя-победителя» или «повествованием поверженного героя». И это показалось девушке внешней констатацией сложившегося положения дел. Как если бы она узнала свою группу крови после визита к врачу. Если Шеннон не нравится ответ, это не имеет значения, ведь ей все равно придется его учитывать. Допустим, вам довелось иметь редкую и, следовательно, проблемную четвертую отрицательную группу крови. Даже если вы недовольны, то изменить ее все равно не сможете. Шеннон не видит себя автором своей истории настолько, чтобы поверить: знания, связанные с ее рассказом о себе, дают определенную власть. Стив будто предлагает девушке заглянуть на последнюю страницу книги. Но если ничего нельзя изменить, зачем рассказывать конец истории? Люди с социализированной формой мышления могут показаться застрявшими в своем бессилии. Они скажут, что не могут перестать сердиться. Следовательно, нужно, чтобы другие перестали их злить. Не способны мыслить по-другому. Поэтому окружающие должны изменить условия. Не могут принимать решения за пределами области, очерченной вопросом «кто я на самом деле?», как ни хотели бы. Иногда тренер указывает на то, что есть выбор. Например, говорит: «Вам не стоит опаздывать на совещания, мы можем над этим поработать». Но люди с социализированной формой сознания часто возражают. Например, со словами: «Я всегда опаздываю, такой уж я человек». Тренер может принять это за намеренное уклонение от ответственности или деятельности. Но человек с социализированным сознанием на самом деле еще не может представить себе, как изменить некоторые аспекты своего образа мыслей и поведения. Способность вообразить себя творцом собственной личности — характеристика самоавторствующего разума, до которого он еще не дорос.
Похожим образом, но все же иначе люди на этой ступени развития могут угодить в ловушку ощущения своего могущества. Именно эта форма сознания влечет за собой потребность все строго контролировать. Ее обладатели считают, что только так станут настоящими лидерами. Иногда люди с социализированной формой мышления чувствуют себя совсем обессиленными. Но временами они берут на себя слишком много и чувствуют себя чуть ли не всемогущими. Потом сильно удивляются или пребывают в растерянности по поводу себя и других, когда обнаруживают, что не все поддается контролю.
Основные черты подходящего тренера
В обнаружении идеального тренера в таких ситуациях есть парадокс. Часто люди с социализированным разумом хотят, чтобы тренер указал, что нужно делать, и решил их проблемы. Поэтому такие клиенты ищут тренера, который планировал и направлял бы их действия. Это может быть полезно в краткосрочной перспективе. Тренер, который уделяет повышенное внимание тактике и которому удалось направить клиента правильным образом, может добиться некоторых кратковременных, но значительных улучшений. Но эта стратегия может быть неверной в долгосрочной перспективе. Ведь растут не способности клиентов, а только их практические навыки. Если лидерские роли требуют перспективы, которая ближе к самоавторствующему сознанию, тренинг одних лишь умений поставит тренера в центр истории успеха клиента. Он станет жизненно важным помощником, готовым прийти по первому зову. Хотя мы все хотим внести вклад в благополучие клиентов, большинство предпочитают при этом находиться на втором плане. Кроме того, многие стремятся, чтобы клиенты впоследствии оставались успешными и без их помощи. Тренинг навыков, а не трансформация на этом этапе содержит риск, что мнение тренера станет решающим при придании миру осмысленности клиентом. Последний так и не научится ставить под сомнение все подобные точки зрения в своем сознании и — в конечном счете — заменять внешние из них своим внутренним, самоавторствующим голосом.
Но есть тренеры, которым очень нравится быть в центре принятия решений клиентами и становиться незаменимыми. У таких наставников может быть неудовлетворенная жажда власти или влияния. Тогда, вероятно, они обратились к тренингам, чтобы удовлетворить эти потребности. Тренер, который хочет больше власти, представляет опасность для развития человека с социализированной формой сознания. Ведь такой тренер желает стать внешним голосом клиента, а не помочь ему выстроить собственную позицию.
Парадокс еще и в том, что тренеры, которые не любят занимать центральное место в сознании клиента и никогда не высказывают своего мнения, также вряд ли будут идеальным вариантом для людей с полностью социализированной формой разума. Такой человек, помимо прочего, ждет от тренера профессионализма, авторитетного мнения, которое задаст правильное направление его развитию. Иногда клиент ищет тренера для руководства. Но тот отказывается давать указания в надежде, что клиент прислушается к себе. При этом тренер не замечает: в формировании внутреннего голоса этот человек ищет внешнее мнение, которому можно последовать. Одна моя знакомая, тренер с ориентацией на развитие клиента, стала экспертом, чтобы поддержать компетентность клиентов в их росте. Она предлагает себя в качестве внешнего профессионала, которым, несомненно, и является. А клиенту помогает развить в себе внутреннего эксперта. В результате появляется больше предположений и больше направлений работы, чем с другими обучающимися. Цель — убедиться, что все эти задания ведут к росту способности клиента прислушиваться к себе. Когда моя знакомая улавливает собственный голос этого человека или призывает его усилить, то он ощущает поддержку как на текущем уровне, так и в отношении дальнейшего развития.
Выгода и цена трансформации
Очевидно, что тренинг в области развития может быть очень полезным для обладателей социализированной формы сознания. Многие приемы созданы специально для таких людей. Это объясняется тем, что преимущества от трансформации понимают сами тренеры, или клиенты, или окружающие, или все они вместе. Руководители обретают способность видеть мир и себя в нем в соответствии с представлением большинства о мировосприятии лидеров.
Возможно, менее понятна цена, которую нужно заплатить людям с этой формой сознания. Потери есть при переходе на каждую ступень развития разума. Но из-за того, что преимущества социализированной формы сознания настолько очевидны и ожидаемы, издержки часто игнорируются. Тем не менее они могут быть существенными. Человек больше не может основываться на своих прежних убеждениях. Это общий признак для всех, кто развивается от одной формы сознания к другой. Трансформация имперского разума в социализированный обычно широко приветствуется окружающими. Но переход на следующую ступень вызывает у других смешанные чувства. Иногда окружающие надеются на появление у человека бо́льших признаков самоавторствующего сознания. Обычно это выражается в пожеланиях, чтобы он стал самостоятельным в суждениях и меньше зависел от мнений и ожиданий других. Но даже тогда в результате реального перехода к самоавторствующей форме сознания окружающие зачастую ощущают себя отвергнутыми или пребывают в растерянности по поводу переменчивых желаний и взглядов развивающегося человека.
Люди вокруг обладателя социализированного сознания, которые не заинтересованы в его развитии, окажутся в трудном положении. Как я упоминала в главе 2, в жизни человека с социализированным разумом могут быть те, кто почувствует себя покинутым или преданным в результате его развития. Подвергаются испытанию все виды ценных отношений: между родителями и взрослыми детьми, между коллегами, между преподавателями и студентами, а также романтические связи. Отношение к любви, верности и лидерству меняется во время такого перехода. И поскольку сдвиг происходит только в сознании развивающегося человека, не меняя магически разум окружающих, трудности возможны для всех.
