Словно подросток, я не мог заставить себя развернуться и уйти. Казалось, если сделаю хоть шаг из этой комнаты, случится непоправимое. Глупости, конечно.
Я и сам не понимал, почему так завёлся и почему меня настолько закоротило именно на этой девчонке. Видимо, у меня давно не было женщины. Или Аюми нравилась мне сильнее, чем я думал. А может, всё дело в том, что она так непохожа на других. Такая храбрая и сильная, но, в то же время, безумно хрупкая и нежная. Желанная.
Я смотрел на размытый силуэт саинорки и представлял, как вода скользит по её совершенному телу, ласково касаясь кожи, как девушка запрокидывает голову и ловит прозрачные капли упругими губами, как обнимает себя за плечи и плавно скользит ладонями вниз, оглаживая каждый изгиб, каждую впадинку.
Тряхнув головой, попытался успокоить сердце, барабанной дробью звучащее в груди, сбросил наваждение и невероятным усилием воли заставил себя отступить. Но оказалось слишком поздно. Смешно, но меня, как мальчишку, поймали за подглядыванием.
Я так увлёкся своими фантазиями, что не заметил, как стих шум воды. Дверь кабинки приоткрылась, и Аюми, вытянув руку, взяла полотенце.
— Марк? Что ты здесь делаешь? — донёсся до меня её тихий насмешливый голос.
Казалось, она нисколько не смущена тем, что за ней наблюдает посторонний мужчина. Возможно ли, что её посещали те же мысли и желания, что и меня, и она просто ждала от меня первого шага? Пусть это будет так, потому что, если нет…
Проклятье! Я в любом случае сделаю всё, чтобы она захотела меня так же сильно, как хотел её сейчас я. До звона в ушах и цветных пятен перед глазами, судорожно сжатых кулаков с ногтями, впившимися в ладонь до крови. До потери пульса, дыхания и самоконтроля.
Раньше мне не приходилось завоёвывать и соблазнять женщин. Сколько себя помню, они спелыми грушами падали к моим ногам, готовые на всё. А сейчас, я впервые не знал, как поступить. Уйти? Остаться? Впрочем, первое — выше моих сил.
А, пошло оно всё! Шагнул вперёд и схватился за створку душевой кабины, глядя в расширившиеся глаза Аюми. Она нервно прижимала к себе полотенце, по её хрупким плечам стекали тонкие дорожки воды, губы приоткрылись, словно моля о поцелуе.
— Марк? — вопросительно прошептала Аюми, нервно облизав губы.
Мы стояли так близко, что когда она судорожно вдохнула, её грудь коснулась моей, и мне просто снесло тормоза. Напрочь.
Одним движением выдернул девушку из кабинки и прижал к себе, не обращая внимания на то, что рубашка сразу же промокла насквозь, а полотенце рухнуло вниз, практически не оставив между нами преград.
Её тело — такое маленькое и хрупкое в моих руках. Кожа — безумно нежная и слегка прохладная, тогда как моя — пылает, словно по венам моим течёт не кровь, а жидкий огонь. Не удержавшись, прикоснулся поцелуем к основанию её шеи, ощутив, как лихорадочно бьётся пульс под моими губами.
Выдохнув, я одним движением переместился, прижав девушку спиной к стене, заглянул в зелёные омуты её глаз, и прочёл в них ответ. И всё вокруг перестало существовать. Только мы — глаза в глаза, кожа к коже. Только наши губы, горячее дыхание и жадные прикосновения.
Аюми цеплялась тонкими пальцами за мои плечи, оставляя на них следы от острых ногтей, путалась пальцами в моих волосах, заставляя откидывать голову назад и доверчиво подставлять шею её поцелуям. Едва слышно что-то мурлыкала, покусывая моё ухо и безумно сладко стонала, позволяя касаться себя так, как я мечтал. И я сходил с ума, воплощая в жизнь все фантазии, что преследовали меня последние пару недель.
Я целовал её так, как не целовал ещё ни одну женщину. Словно в ней вдруг сосредоточилась вся моя жизнь, отпущу — и бездыханным упаду к её ногам. Её губы — сладкие, нежные, манящие. Они лишали меня разума, заставляли забывать о том, кто я и что делаю.
Дрожащими пальцами Аюми пыталась расстегнуть мою рубашку, неловко путаясь в петлях, словно делала это в первый раз. И эта, мать её, робкая неискушённость сводила с ума ещё сильнее! А затем, решив не терять время, она просто рванула полы рубашки в разные стороны, отчего пуговицы застучали по полу, забивая последние удары по моему самоконтролю.
Глухо застонав, подхватил Аюми на руки и, не переставая её целовать — жадно, глубоко, неистово, сам не понял, как оказался в своей каюте. Сдёрнув с кровати покрывало, уронил девушку на чёрные простыни и на миг замер, давая ей шанс меня остановить и моля всех богов, чтобы она этого не сделала. Я же не железный, Космос всё забери!
Но Аюми лишь лукаво улыбнулась и подалась вперёд, касаясь горячими ладошками моей груди. Сердце замерло на миг, и застучало с удвоенной силой. Моя девочка! Склонившись, я выдохнул ей прямо в ухо:
— Назад пути не будет, Юми.
— Плевать, — простонала она и притянула меня ещё ближе.
И я взял то, о чём ещё пару часов назад не смел и мечтать. Я осыпал её тело поцелуями, касался её скул, хрупких ключиц, острого подбородка. Забирал её дыхание, упиваясь тем, как послушно приоткрываются губы Аюми мне навстречу, как доверчиво льнёт хрупкое тело к моему.
И не было сейчас ничего важнее этого. Лихорадочных и жадных или тягуче-медленных прикосновений, жалящих и страстных или мучительно-нежных поцелуев, невыносимого удовольствия, что тугой спиралью скручивалось внутри. Ничего важнее этой пронзительной близости с моей женщиной.
Чуть позже, мы молча лежали на растерзанной кровати. Внутри разливалась умиротворённая пустота. Безумная лёгкость и пьянящая нежность невидимой сетью опутывали разум и сердце. Аюми прижималась к моему боку, устроив голову на моём плече и, кажется, уже спала.
Я слушал размеренные удары её сердца и думал о том, что теперь ни за что не отпущу её. Ни за что и никогда. И никакой Конгломерат не получит мою женщину, впрочем, как и не причинит ей вреда, даже на расстоянии.
План, что до этого сформировался в моей голове, окончательно приобрёл цельность. Я полежал ещё немного, глубоко вдыхая аромат волос Аюми, и аккуратно переложил её на подушку. Убедившись, что девушка не проснулась, вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.
Наскоро приняв душ в её комнате, я переоделся в запасной костюм и устроился в гостиной, что также выполняла роль моего кабинета. Удостоверившись, что мы покинули Арракеш, но в гиперпрыжок ещё не ушли, по закодированному каналу отправил вызов адмиралу Виану.
Его эскадра, прикреплённая к Азиллели, как обычно, патрулировала дальние подступы к системе. Пожалуй, помимо Камиша и тех, кто сейчас находился на «Надежде», Виан был единственным, кому я по-настоящему доверял. После событий двадцатилетней давности, именно он незаметно опекал меня, смягчив потерю отца и брата.
— Маар Ли, — адмирал ответил на вызов сразу, встревоженно вглядываясь мне в лицо. — Это действительно вы? Всё в порядке?
— Да, спасибо, Мейд, — кивнул я.
Заметив, что этих слов маару Виану явно недостаточно, вспомнил, какие слухи ходят на Арракеше, и закатил глаза.
