Анагон села на балконный поручень и улыбнулась. Глаза ее хитро заблестели. «Теперь моя очередь спрашивать, Инвер, а ты будешь отвечать»
– Странная ситуация, правда? – спросила она, игриво склоняя голову набок.
– Ты о чем? – не понял парень.
– Мы знаем друг друга полдня, и ты так интересуешься моей биографией, а я с такой охотой рассказываю то, о чем не рассказывала никому. И сказать, что мы успели подружиться во время беседы в гостиной, тоже нельзя. Странно, да? – девушка внимательно вгляделась в лицо парня. Инвер не выдержал взгляда и отвернулся.
– Да, действительно. Я … просто хочуу узнать побольше о людях, с которыми мне придется сражаться вместе. А ты, наверное, хочешь выговориться, поделиться тем, что накопилось у тебя на душе, – Инвер улыбнулся, но улыбка вышла какая-то кривая, неестественная, и прежде, чем Анагон задала следующий вопрос, он продолжил. – Я пойдуу погууляю. Люблю, знаешь ли, побегать перед сном. Тело устает, а мысли приходят в порядок. После этого спится так хорошо. Ну, спокойной ночи!
Он подпрыгнул и перелетел через балконное ограждение. Задрав голову, он помахал Анагон рукой и скрылся в зарослях сирени. Девушка рассерженно зашипела.
– Никогда не видела более мерзкой улыбки, – прошептала девушка, хмуро глядя ему вслед. – Вывернулась перед ним наизнанку, а он просто сбежал. Хорошо, Инвер, иди, но за тобой должок.
Она встала, потянулась и не торопясь направилась к себе в комнату. Проходя мимо комнаты Рея, она отметила, что холодный ветер с силой дул из-под двери воина. «Не замерз бы», – нахмурилась девушка. «Впрочем, это не мое дело».
***
Рей тем временем шел по лесу, окружавшему дом. На ходу он небольшим ножичком затачивал конец подобранной тут же ветки. Странная привычка появилась у него после побега, когда он несколько месяцев бродил в одиночестве по степям и рощам и разговаривал сам с собой. Его это успокаивало и занимало руки.
Внезапно до него донесся запах человека. Чуткий нос парня тот час определил хозяина запаха.
«Девушка. В такое-то время. В лесу. Удивительно», – парень удержался и не произнес это вслух. Запах казался очень знакомым, но при этом новым. Как будто он слышал этот запах недавно, но только однажды. Он прошел еще несколько шагов и увидел ее. Девушка, спину и плечи которой покрывал темно-синий плащ, стояла на коленях спиной к нему и копошилась в траве.
– Эй! – легат прищурился, стараясь разглядеть полуночницу. – Ты кто?
– Рейгар? – Венус поднялась с колен и обернулась. В руках она держала охапку мелких белых цветов.
Художник: Иванова Юлия Алексеевна
– А, ты, Венус. Тебе не кажется, что поздновато собирать цветы?
– Наоборот! Самое время, – парень подошел к Венус, и та протянула ему маленький цветочек. Рей положил его на ладонь. В лунном свете цветок был похож на скатившуюся в руки парня звездочку. Легат непонимающе приподнял бровь:
– Самое время? Поздняя ночь?
Венус пояснила:
– Звездчатку – она у тебя в руках – можно найти только ночью. Днем она незаметна среди других растений. А это…, – девушка покопалась в сумке и вытащила довольно крупный цветок, листочки которого напоминали месяц. – Это полулунница. В ночи, когда полная луна ясно видна на небе, эта травка – точнее, её листики, обладают самыми сильными лечебными свойствами, и все лекари собирают полулунницу именно сейчас.
– Понятно. Но зачем идти одной? Можно было попросить кого-нибудь тебя сопроводить. Ты ведь не знаешь этот лес. Здесь может быть всё, что угодно.
– Кого попросить? Энея? – девушка скорчила презрительную гримасу.
Рей прыснул.
– Не, это не вариант. Он слишком заносчив, и слушать бы тебя не стал. Но ведь есть я и Инвер.
– Вас я знаю не больше, чем этот лес. А доверяю еще меньше, чем себе.
– Боишься нас – пошла бы с Анагон. Она, я так думаю, себя в обиду не даст. Боевая. И с юмором.
– По-моему, просто язва, – Венус хмыкнула и засунула цветы в сумку. – Я благодарна ей, что она заступилась за меня перед таном, но ведет она себя… слишком по-взрослому. Будто бы всё на свете знает, а мы такие несмышленыши, что и возиться с нами неинтересно.
Рей набрал воздуха и не нашел, что ответить.
– Не знаю. Думаю, если вспомнить её прошлое… не нам судить. Не дай Единый никому пережить то, что пережила она. В одну ночь потерять всех родных и дом. И быть не в силах ничего исправить. У тебя, кстати, есть семья?
«Наверное, теперь уже можно рассказать. Тем более ему. Не думаю, что в этой голове, которая бьётся обо все углы, может зреть коварный план. Да и работаем мы теперь в одной команде. Он вправе знать, как, впрочем, и остальные».
– Ты никогда не слышал о семье Венга? Мы самые влиятельные в Джаримесе. Мой прадед, Варион Венга, даже был там Правителем. Я удивлена, что Эней не обратил на этой внимания.
– Да у нас тут важная персона! Простите великодушно, Ваше Светлейшество, но можно вопрос? Не то, чтобы я не верил Вашему рассказу – в Джаримесе не был, не знаю, да и вещаете Вы довольно правдоподобно, но как дочь богатейшей семьи могла стать легатом? – шутливо бросил Рей.
– Ты мне не веришь? Убедись, – с вызовом ответила Венус и вытащила из-под ворота плаща кулон, золотом блеснувший в полутьме. На золотом основании белым – явно драгоценным – камнем был выложен распустившийся цветок лилии. Выгравированная лисица свернулась клубком вокруг цветка, уткнув нос в пушистый хвост.
– Ну хорошо, – сказал Рей, уже без сарказма, но и без почтительности, которую ожидала Венус. – Но вопроса это не отменяет. Почему ты здесь? Почему ты легатка? У меня, Инвера и Анагон просто не было другого выхода. Либо мы становились легатами, либо отправлялись в тюрьму, потому что вечно бегать невозможно. Но ты-то? Богатеньких сейчас же вроде не трогают, берегут. Или я чего-то не знаю?
– Все ты знаешь. – Венус спрятала медальон во внутренний кармашек плаща и обернулась к парню. – Я сбежала из дома.
– Сбежала? Что за бред…
– Не бред. Это правда. Я убежала из дома почти год назад.
– И пришла сюда?
– Не совсем. Меня поймали галифаксы.
– Вечером ты сказала, что пришла сама.
– Сбежала-то я сама. И рассчитывала как раз на то, что меня поймают и сделают легатом. Так что можно сказать, что я сама выбрала этот путь. По собственной воле стала легаткой.
– Но ты же… – воин замялся.
Девушка склонила голову набок и чуть нахмурилась.
– Что я? Договаривай.
– Не обижайся, но ты же трусиха. Всего боишься. Наверное, даже от собственной тени шарахаешься. Хотя ночью в лес отправилась в одиночку…
