Шум усилился, я с сожалением захлопнула книгу и поспешила к окну, надеясь на то, что сегодня буду избавлена от зрелища запугивания королём маленьких человечков и слонят. Окна моей спальни как раз выходили во внутренний двор, где я обнаружила придворных дам и кавалеров, которые собирались группками и, судя по доносящимся до меня голосам, хором обсуждали что-то из ряда вон выходящее. Среди толпы я заприметила и Костера, чья мощная фигура выделялась на фоне тщедушных и напудренных герцогов и прочих виконтов, качающих головами в высоких париках. Интересно, что взбудоражило этих трутней на этот раз?
Неожиданно королевский гвардеец поднял голову и безошибочно нашёл меня взглядом, словно всё это время знал, что я за ним наблюдаю. Я даже не успела отпрянуть, да и глупо бы это выглядело, учитывая, что меня уже поймали на месте преступления. Мои губы растянулись в улыбке, и я махнула Костеру, на что получила сдержанный кивок и мрачное выражение лица рыцаря, которое можно было рассмотреть невооружённым взглядом.
Вздохнув, я задёрнула занавеси, отошла от окна и уже собралась было покинуть спальню и присоединиться к придворным, чтобы выяснить, что случилось, как дверь в мою комнату распахнулась без предварительного стука, и на пороге возник Олаф.
— Скорее, идём. Там поймали оборотня!
Моё сердце пропустило удар, затем второй, а потом бросилось биться с утроенной силой. Краска схлынула с лица, я с благодарностью ухватилась за протянутую орком руку и покачнулась, пытаясь совладать с дыханием. Это был конец всему. Теперь либо волк порвёт меня на части, стоит ему ко мне приблизиться, либо Борос прикажет меня казнить, когда поймёт, что я не гожусь ни на что, в то время как он возлагает на меня все свои надежды.
— Ты уверен, что именно оборотня? И именно того? — прошептала я, сдавливая руку Олафа с такой силой, что орк не выдержал и охнул.
— Уверен. О нём судачат все, кто видел зверя. Идём, нам нужно придумать, как бежать.
— С ума сошёл? — Я выдернула руку из захвата орковой ладони и потёрла виски. — Бегать по Илларосу и стать изгнанницей?
— У тебя есть другие варианты? — Олаф изогнул бровь и сложил руки на груди. — Тогда озвучивай.
— Ну, уж точно не бежать. Это для тебя Илларос — дом родной. Я же точно не выживу и не отыщу дорогу к себе, если мне придётся скитаться по лесам и полям.
— Тогда что ты предлагаешь? Добровольно позволить этому волку разорвать себя на части?
— Не думаю, что закончится именно этим. — Я пожала плечами, стараясь выглядеть беззаботной, хотя меня колотил озноб. — Король вряд ли вот так просто отдаст меня на съедение зверю, если не будет уверен, что мне ничего не грозит.
— Возможно, — скептически хмыкнул орк, по виду которого можно было с уверенностью сказать, что как раз в такую вероятность он и не верит.
— Ты уже видел его? Ну, оборотня? — перевела я разговор с короля на предмет, более заслуживающий нашего внимания.
— Нет. Поспешил к тебе, думал, что нужно опередить короля или его стражу, которых вот-вот пошлют за тобой.
— И правильно сделал. Идём. Я не собираюсь прятаться и становиться объектом для пересудов. Где сейчас оборотень? — деловито поинтересовалась я, из последних сил стараясь выглядеть беспечной и спокойной.
— Кажется, его выволокли на площадь рядом с дворцом. Знаешь, мне показалось странным, что все, кто говорил об оборотне, относятся к нему с огромным снисхождением. Даже отпускают шутки.
— И что это означает?
— Варианта два: либо возлагают на тебя все надежды и уверены, что именно ты спасёшь Бороса и весь Илларос от напасти. Либо этот оборотень не так уж и силён.
Я натянуто улыбнулась орку, кладя пальцы на сгиб его локтя и позволяя повести себя в сторону двери. Не знаю, что там думают остальные, а я лично надеялась только на второй вариант.
Возле большой площади, окружённой невысокими, этажа в два-три домами, яблоку было негде упасть. Мы с орком прибыли вовремя, как раз в тот момент, когда глашатаи Бороса трижды протрубили о том, что вот-вот прибудет король. Его Величество даже из рандеву с пойманным оборотнем умудрялся сотворить событие величайшей важности. Концентрация зрителей, явившихся поглазеть на волка, была столь плотной, что сколько мы с орком ни старались, нам не удалось даже одним глазком взглянуть на площадь.
— Ах, Мара, — послышалось восклицание короля, и возле нас лихо затормозила небольшая золочёная карета, из которой, не дожидаясь, пока слуги опустят подножку, выскочил сам монарх, глаза которого горели лихорадочным блеском.
— Борос, — я изобразила реверанс, до которого королю, судя по его виду, не было никакого дела. — Придворная ведьма прибыла к площади, чтобы оценить масштаб предстоящей работы.
Орк, стоящий рядом, издал какой-то нечленораздельный звук, — не то кашель, не то смех — что заставило меня принять как можно более серьёзное выражение лица и попытаться незаметно наступить Олафу на ногу.
— Похвально, похвально, — покивал король, хмуро глядя на слуг, которые поняли его без слов и принялись разгонять толпу, чтобы Борос мог пробраться к площади. — Я прикажу запереть зверя в казематах, — доверительно сообщил мне король, неспешно шагая по образовавшемуся проходу. — Пусть немного посидит без воли. Ему будет полезно.
Я ответила сдержанным кивком, ибо на большее была не способна. Сердце моё перестало биться, а в горле возник комок, мешая дышать. Мы шли к площади, на которой находился оборотень, а я пыталась вспомнить хоть какое-нибудь заклинание и понимала, что все они вылетели из моей головы.
Первое, что я увидела, когда мы, наконец, поравнялись с первыми рядами зевак — мощная фигура того лысого типа, который появился в лесу, когда на меня напали. Сомнений быть не могло — это был именно он. Оборотень. Его руки были связаны за спиной, голова замотана окровавленной тряпкой, которая прикрывала один глаз мужчины, от чего у меня в голове возникло сравнение с пиратом. Он стоял в окружении королевских гвардейцев, которые взяли на караул, стоило Боросу появиться в поле их зрения. Но даже будучи окружённым могучими рыцарями, выделялся своими размерами.
— Попался, — озвучил король очевидное, и среди установившейся тишины его голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Достиг он, разумеется, и слуха зверя, тем самым привлекая внимание. Оборотень медленно оглядел толпу, словно собирался запомнить каждого, чтобы впоследствии поквитаться лично. После чего глаза его остановились сначала на Боросе, которому он отвесил шутовской поклон, а затем на мне.
Я нутром чуяла, какой злобой исходит оборотень. Он ненавидел меня всей душой, это можно было прочесть по сжатым в тонкую линию губам, и по челюстям, на которых играли желваки. Мужчина был по-звериному красив. Сейчас, когда я смогла разглядеть его получше, я поняла, что его не портит ни полное отсутствие волос, ни рыжая щетина, покрывающая лицо. Да что уж там говорить, его не портили даже ветвистые рога.
