— … поэтому вам очень больно, да? — смог я расслышать, будто через толщу воды.
Она издевается?
— Да, — прохрипел я, закрывая глаза и тяжело сглатывая.
Я хотел так мало — всего лишь забытья. Если повезёт — смерти. Я не хотел бороться, сражаться и выжить. Ведьма поработила меня, я стал жалким посмешищем. Не было и мысли о мести. Ни единой.
Глухая тишина подсказала мне, что я вновь остался один. Только в дополнение к той боли, что разрывала мою голову до прихода голубоволосой, присоединилась новая порция мучений. А потом моего лба коснулось что-то прохладное, нежными прикосновениями стирая всё то, от чего я страдал.
— … вам просто нужно будет сделать вид, что я сделала так, что вы перестали быть оборотнем, — донёсся до меня тихий голос, ответом на который стало моё мычание. Пусть говорит, что хочет, лишь бы не отнимала руки от моей несчастной головы. — Во время праздника Красной луны король хочет вас казнить. Мы хотим помочь вам бежать. Только нам нужна одна услуга.
Ведьма сняла повязку и принялась осторожно промывать рану, вместе с болью доставляя мне еще и извращённое удовольствие.
— Какая? — выдавил я из себя, когда девица закончила, и раздался треск разрываемой материи.
— Нам нужно будет укрытие.
— Вам — это кому?
— Мне, орку, коту и ещё одной девушке. А! Ещё, возможно, начальнику королевской гвардии.
Несмотря на отсутствие сил, я дёрнулся и зашёлся лающим смехом, вскоре превратившимся в надсадный кашель. Она потешается надо мной, не иначе. Никто в здравом рассудке на её месте не станет просить убежища для себя и королевского гвардейца. Хотя, может, оно мне на руку. Приведу их в Пиктовый лес и тогда уже потешусь в своё удовольствие.
— Вам смешно? Не вижу в этом ничего, над чем стоило бы хохотать. — Тон ведьмы стал поучительным. Она обхватила мою голову руками осторожно, но крепко, заставляя держать её в удобном для неё положении, и принялась перевязывать мою рану. — Кстати, как вас зовут?
Я снова приоткрыл глаза, хмуро уставился на девицу, сосредоточенно перевязывающую мой лоб. Неужели не боится, что сейчас я протяну руки и сожму пальцы на её хрупкой шее? Боится. Вон как дрожит, хоть и старается не показывать виду.
— Ад, — подумав, представился я, решив, что хуже уже не будет.
— Хм. Ад. — Она словно пробовала моё имя на вкус. — Вам идёт. А я Маша.
Это её «я Маша», произнесённое совершенно серьёзным тоном, вкупе с внимательным взглядом, которым она окидывала моё лицо, то и дело останавливаясь на губах, отчего-то высекло внутри меня искру нежности. Ведьме было мало, и она продолжала творить со мной своё колдовство.
— Зачем тебе нужно спасать меня?
Она застыла лишь на секунду, а потом быстро, очевидно, чтобы не передумать, поднялась с пола, отряхнула руки и сделала глубокий вдох.
— Всё просто. Я спасаю тебя, ты — меня. Вряд ли король будет терпеть меня и дальше, когда поймёт, что я не могу с тобой справиться.
— Не можешь? Раньше у тебя получалось. — Я указал рукой чуть выше своей головы, туда, где красовались рога.
— Это побочное. И я в следующий раз избавлю тебя от них. — Она закусила нижнюю губу, принимая обманчиво невинный вид. Хитрая колдунья, но я знал, что верить ей нельзя. — Ну, так что? Нам разрабатывать план побега?
— А вы его еще не разработали? — я насмешливо вздёрнул бровь и попытался принять более удобное положение. — Я думал, ты успела подготовиться.
— Пока нет. Но это дело времени. Мне нужно было твоё слово, что ты поможешь. Подыграешь. Ну, так как?
Мои веки сами собой закрывались — так сильно хотелось спать. А еще есть и пить, но это подождёт. Я умел обходиться без еды и воды долгое время, а вот без сна тело начинало меня подводить.
— Когда праздник Красной луны? Я потерял счёт времени.
— Послезавтра. Борос хочет открыть гуляния твоей казнью.
— Хорошо. Иди. Как только у тебя будет план — возвращайся.
— Можно подумать, мне позволят приходить к тебе как в гости к лучшему другу! Я приду послезавтра. Тогда луна будет на пике, и я смогу соврать, что твои силы, которых я собираюсь тебя лишить, — тоже.
— Они и будут на пике, — приукрасил я действительность, умалчивая о том, что лишился возможности перекинуться в волка.
— Вот и хорошо. — Маша судорожно сглотнула и прежде, чем постучать по решётке, давая знак, чтобы её выпустили, добавила: — А ты поспи. Тебе нужно отдохнуть.
Заботливая. Ведьма, которая едва не лишила меня жизни. Обманщица. И с ней я сведу счёты совсем скоро.
Олаф
Моё геройство сыграло мне на руку, и наши отношения с Далией перестали быть такими обоюдоострыми. Мы проводили вместе много времени и вскоре подружились, хотя я, разумеется, желал гораздо большего, чем просто дружба. Далия была мечтой любого мужчины — смелая, красивая, остроумная, яркая. В её голове рождались гениальные планы, а сама девушка была такой деятельной, что я не уставал удивляться тому, как она поспевает заниматься столькими делами в течение дня.
И лишь одно тревожило меня — я чувствовал, что Далия скрывает от меня нечто важное. То, что не готова была рассказать ни при каких обстоятельствах, но что имело для неё огромное значение. На мои робкие — а иных после той злополучной ночи на балконе и знакомства с коленкой Далии я больше не совершал — попытки сблизиться с ней, она выказывала нежелание иди мне навстречу. Лишь изредка забывалась, позволяя мне присесть рядом и склониться к её голове под благовидным предлогом изучения рисунков будущего клинка. Но как только замечала, что я слишком близко, тут же вскакивала с места и отстранялась.
Кстати, о клинке. Едва меня проводили в небольшую жаркую кузницу на окраине деревушки, стоящей неподалёку от дворца, и я взял в руки кусок металла, из которого мне предстояло выковать орудие, я испытал какое-то странное чувство, сродни восторгу. Такое же близкое и понятное, как первый глоток медовухи, сваренной собственными руками. В Элеборне я мастерил резные фигурки, специализируясь, в основном, на дереве, но случалось мне и применять навыки в изготовлении гипсовых скульптур. С металлом работать почти не доводилось, от того так удивительно было узнать, что он послушен моим рукам и мыслям.
Я приноровился почти сразу, жарко раскалив кусок ирения и принимаясь за работу. Металл словно сроднился со мной, и каждое точно выверенное движение получалось слаженным и чётким. Совсем скоро у меня в руках было подобие длинного клинка, которое было больше похоже на оружие, чем на бесформенный кусок железа.
Я стащил рубаху, стёр со лба пот, который катился градом, и продолжил свою работу. Теперь я мог сосредоточиться на мыслях о празднике Красной луны, который наступал завтра. Я воспринимал готовящийся побег двояко. Во-первых, нам удастся покинуть набивший оскомину дворец и Бороса — это хорошо. Во-вторых, пуститься в бега. Это тоже хорошо — романтику кочевой жизни, преисполненной опасностей, никто не отменял. В-третьих, я не знал, куда отправится Далия, после того, как необходимость в ней отпадёт. Останется ли она рядом или же предпочтёт вернуться домой. Это, разумеется, было совсем нехорошо.
