В остальном предстоящий побег вызывал у меня лишь желание, чтобы завтрашний день поскорее наступил.
Сначала я почувствовал чьё-то присутствие, а потом уже повернул голову и встретился взглядом с Далией. Слишком погружённый в свою работу и мысли, я не сразу понял, что не один. Сколько времени девица находилась рядом и смотрела за тем, как я тружусь над орудием, я не знал. Остановившись, я сунул клинок в чан с водой, и разгорячённый металл зашипел. Поднял рубаху и отёр пот с лица и груди.
— Я тут, кхм. — Далия откашлялась и не сразу продолжила, словно ей нужна была пауза, чтобы совладать с голосом. — Принесла аметисты. Может, попробуем, как они будут, ну… смотреться на эфесе?
Я не понимал причин того, почему вдруг эта самоуверенная чертовка стала выглядеть как смущающаяся девица, впервые заговорившая с юношей, который ей был по нраву.
— Давай, — согласно кивнул я, вытаскивая клинок из воды и положив его на верстак. — Мне осталось совсем немного доработать вот здесь и здесь, — указал я на кованый эфес. — Маша заговорила камни?
— Нет, — Далия помотала головой, покосилась на меня и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать оружие. — Это я смогу сделать и сама.
Я удивлённо хмыкнул, но расспрашивать не стал. Мало ли какой волшбой обладает Далия, помимо способностей привораживать к себе несчастных орков. И, чего доброго, если засомневаюсь в ней, начнёт демонстрировать умения направо и налево.
— Хорошо, посмотри, где мы будем располагать аметисты, и я продолжу.
А потом случилось странное. Далия вдруг посмотрела на меня так, словно видела впервые, взяла мою мозолистую ладонь в свои руки и стала внимательно разглядывать. Клянусь, всё это время у меня и в мыслях не было никаких непотребств, но когда эта чертовка одним своим невинным прикосновением заставила моё сердце биться чаще, а тело напрячься от стрелой пронзившей его похоти, в голове начали появляться совсем не целомудренные картинки.
Но Далии, видимо, было этого мало. Она вложила мне в руку аметист и направила её к эфесу. Я с удивлением наблюдал за этими манипуляциями, впрочем, не торопясь нарушать тишину. Тем более, что ответ на вопрос зачем она это делает, пришёл сам. Как только мои пальцы с зажатым в них самоцветом коснулись металла, клинок задрожал и начал светиться зелёным цветом. Далия отреагировала на это участившимся дыханием, и настолько прекрасна была в этот момент, что я залюбовался ею. Даже в застёгнутом наглухо тёмном платье, её фигура была для меня соблазнительнее, чем телеса какой-нибудь вдовушки, обтянутые так, что грудь того и гляди выпадет из корсажа. Она была взволнована: щёки раскраснелись, глаза с расширившимися зрачками, в которых играли отблески кузничного пламени, неотрывно смотрели на клинок, а бурное дыхание вздымало высокую грудь. И когда губы Далии приоткрылись, и она облизнула их, я не смог больше сдерживаться. Одновременно отняв ладонь от клинка, второй рукой я развернул девицу к себе и снова поцеловал. В отличие от того поцелуя на балконе, этот был нежным, словно просящим. И когда губы Далии приоткрылись, позволяя мне осмелеть и углубиться языком в сладость её пленительного рта, я сразу же последовал за своими желаниями. Боги! Как давно я мечтал об этом. Как мучился в одиночестве долгими ночами, опять и опять вспоминая мою темноволосую бестию, ну и то, как мне приходилось выкручиваться раньше возле озера. И вот теперь мечты стали явью.
Правда, ненадолго.
Внезапно Далия начала вырываться, и я не сразу понял, что она хочет высвободиться из моих объятий. Всё так же прижимая её к себе, я продолжал целовать губы девушки жадно и глубоко, не желая, чтобы это мгновение закончилось.
— Олаф, да хватит! — выкрикнула Далия, ловя приоткрытым ртом воздух, когда ей всё же удалось отстраниться. — Хватит!
Я удивлённо смотрел на неё, не понимая, чем вызван такой бурный протест. Я ли не хорош во всём, что касается поцелуев? Очень даже хорош. Повторюсь, но до чертовки на меня никто ни разу не жаловался. По крайней мере, в этих вопросах.
— Что случилось? — тихо спросил я, искренне недоумевая. Я мог поклясться своей орочьей гордостью — в первые мгновения Далия отвечала на мои ласки. Неискушённо, но со всей страстью.
— Никогда больше так не делай! — снова прокричала девица, вывернулась и помчалась в сторону выхода из кузницы. Я с силой ударил по верстаку, и недокованный клинок свалился на пол и запрыгал по нему с радостным звоном. А вот мне было не до веселья.
Я отказываюсь понимать эту женщину. Может быть, в ковке металла я и был непревзойдённым мастером, а вот в том, что касалось отношений с Далией, оказался полным неудачником.
И с этим уже сделать ничего не мог.
Мара
Время до праздника Красной луны пролетело незаметно. И для меня оно прошло в беспрестанных мыслях о нашей встрече с оборотнем. Ад. Странное имя удивительно шло этому мужчине, который, даже ослабев и испытывая ужасную боль, всё равно не унизился и не стал просить пощады. Даже в человеческом обличии он напоминал мне дикого зверя, — коим, собственно, и являлся — загнанного в угол стаей собак, но остающегося смертельно опасным. И желающего продать свою шкуру подороже, но не опуститься до мольбы о помиловании. За тот день, что прошёл после нашей встречи, мне ничего не удалось толком разузнать о судьбе пленника. Дали ли ему воды или еды, сменили ли повязку, не разорвал ли он за это время кого-нибудь из стражи в попытке сбежать из казематов.
Король беспрекословно поверил во всё, что мне удалось придумать, а когда я сообщила, что стану снимать проклятие перед самой казнью, и вовсе заявил, что сам собирался предложить мне этот вариант. Вечер перед днём побега мы провели с Лопухом, Олафом и Далией, делясь своими страхами друг с другом и пытаясь предусмотреть всё. Орк в очередной раз выглядел мрачным, но мне было не до него — всякие любовные дела сейчас не имели ровным счётом никакого значения. Лопух вставлял ценные ремарки. Далия же была притихшей и предпочитала заниматься полезным делом — укладывала вещи, которые ближе к ночи намеревалась отнести на окраину Пиктового леса, куда мы и планировали держать путь.
Наш план казался очень продуманным за исключением одного «но». Никто из нас не мог поручиться, что Костер не подведёт и не поставит под угрозу всё задуманное мероприятие. Несмотря на то, что у нас имелось согласие гвардейца принять самое непосредственное участие в побеге и оказать нам всё возможное содействие, мы не могли избавиться от сомнений, что в итоге Костер и окажется тем самым слабым звеном, из-за которого всё полетит в тар-тарары. Но выбора у нас не было. Без рыцаря мы бы не справились не то, что с побегом, мы бы и камеру не смогли открыть даже при всех моих магических способностях. Последних, кстати говоря, до сих пор было не так, чтобы очень много.
Утром накануне праздника, Борос изъявил желание позавтракать со мной один на один, и мне ничего не оставалось, как принять это приглашение, больше смахивающее на приказ. Выглядел король очень воодушевлённым и на протяжении всей трапезы оживлённо болтал о чём-то, к чему я толком не прислушивалась, целиком поглощённая своими думами. Пока внезапно до меня не дошёл смысл произнесённой королём фразы.
